143. Отд. изд., М., 1801, Соч. 1803, т. 1. Печ. по Соч. 1814, т. 1, с. 267.
Сколь трудно править самовластно И небу лишь отчет давать. Деспотизм Павла I, видимо, укрепил Карамзина в его конституционных симпатиях (см. примеч. 91), однако к реальным шагам правительства Александра I в этом направлении он, в дальнейшем, отнесся резко отрицательно. Смысл позиции Карамзина раскрывается стихами:
Он может всё, но свято чтит Его ж премудрости законы, которые выражают отношение Карамзина этих лет к идее законодательства, регламентирующего государственную жизнь и действия правительства, но источником своим имеющего волю монарха. Таким образом, власть царя не безгранична, но ее ограничивают не парламент и народные представители, а твердые законы и просвещение, добрые нравы и обычаи.
Сколь необузданность ужасна... Но равенство одна мечта. Осуждение деспотизма сочеталось у Карамзина с осуждением и революционных лозунгов эгалитаризма. Считая, что идеал равенства людей представляет мечту, прекрасную в теории, но невозможную и гибельную на практике, Карамзин в эти годы противопоставляет ей «трезвую» политику, соединяющую сильную власть с твердыми законами и просвещением. Ту же самую программу, которую он в этих стихах предлагал Александру I, Карамзин надеялся найти в деятельности первого консула Бонапарта: «Он, конечно, заслужит признательность французов, если, разрушив мечту равенства, которая всех их делала равно несчастными... даст республике мудрую систему гражданских законов, будет искренним покровителем наук, художеств, торговли» («Вестник Европы», 1802, № 1, с. 68).
Антонин (Тит Аврелий Фульвий, 86–161) — римский император.
У вас на троне — человек! Перефразировка стиха Державина «Будь на троне человек» («На рождение в Севере порфирородного отрока»).
Я в храм Истории иду. Интерес
399Карамзина к изучению русской истории датируется концом 1790-х годов.