64. ДРЕВНОСТЬ
1
Древность, ты, которой мирна мышца
Усыпила ранни племена,
Зрящая в скрижали летописца,
Пишущая славных имена!
Ты, что связку венчиков 1 имея,
В думе ждешь царей у мавзолея,
1 Венчики называются бумажки, полагаемые на лбы умерших.
Успокоив персть отцев моих,
Повели моей дрожащей трости,
Прежде чем мои почиют кости,
Свиток положить у ног твоих.
2
Соглядая веки обмертвелы,
Над которыми туман повис,
И юдоли древних запустелы,
По которым вырос кипарис,
Мнится, вижу вдоль сея трещобы
Праотцев расписанные гробы;
Мнится, что на всех гробах резец
Начертал девиз их просвещенья,
Врезал истины и заблужденья
Поздному потомству в образец.
3
Но почто против сего уроку
Памятников истины бежим?
По какому горестному року
Подле памятников лжи стоим?
Как бы мним, что гении усопши
Пустят луч сквозь гробы, мхом заросши,
Между тем как зрим пиры одни.
Тщетно, тщетно ждем небесной силы,
Тщетно ждем лучей вокруг могилы,
Где блудящи лишь горят огни.
4
Слабый смертный! Сколь потребно мало,
Чтоб занять власть над твоим умом,
Если заблуждения зерцало
Древним вкруг очернено жезлом:
Стоит, чтоб оракулом явиться,
Лишь на персях древности родиться.
Разве гений истины слетал
На сосцы вселенной тот лишь термин,
В коем разум, первенец Минервин,
В сирой колыбели почивал?
5
Нет, и ныне истина над миром
Всходит как бы из-за облаков.
Если ж ложь, кадяща пред кумиром,
Не сгущает над умом паров,
Для чего ж среди сего тумана
Сильный разум, пад на истукана,
С алтаря не опрокинет персть?
Должно ль, чтоб одни его скрижали
Мание Сатурна презирали,
Если всё его чтит грозный перст?
6
Должно ль, чтоб отцы столпотворенья,
Скрывши темя в сумраке небес
И вися над бездной заблужденья,
На истлевшей вазе древних грез,
Уцелели до всеобща труса,
Если сферы терпят тяжесть бруса,
Коим время их браздит в пески,
Если солнце сыплется комками
И с янтарных стен уже местами
Крошатся огнистые куски? 1
7
Древность, мавзолей свой украшая,
Лишь над нами упражняет гнев
И, осьмнадцатый век удушая,
Высечет лишь новый барельеф.
1 С одной стороны, северные явления, падающие из солнечной системы, а с другой, пятна, в солнце усматриваемые, делают понятною сию фразу.
Франклин, преломивши скиптр британской,
Рейналь с хартией в руке гражданской,
Как оракул вольныя страны,
И Мурза в чалме, певец Астреи,
Под венком дубовым, в гривне с шеи
Будут у тебя иссечены.
8
Но кака там тень среди тумана
Стелет по карпатским остриям?
Темный профиль исполинска стана
В светлой Висле льется по струям.
Сбиты локоны по пле́чам веют,
А по ризе пятна сплошь багреют,
С рама обнаженный меч висит,
На руках лежат с короной стрелы,
На главе орел гнездится белый;
Это падшей Польши тень парит.
9
Всё стремится к древности суровой;
Царства почему, обиты в тис,
Опираяся об скиптр свинцовый,
Сходят с зыблющихся тронов вниз,
И преклоншися с гербом руины
Временам дают свои судьбины?
Всё к кивоту древности падёт.
Лишь святых душ лучезарны мощи,
Как в пещерах фосфоры средь нощи,
В раках не померкнут в род и род.
10
Всё падет — так что ж надменный
Смертный предваряет потрясать
Обветшалые столпы вселенны
И перуном землю колебать?
Должно ль царства превращать в могилы,
Чтоб гигантам свесить толщу силы
И исследовать порыв рамен?
Разве нет ему твердыней,
Разве нет в отечестве пустыней,
Где бы меч его был изощрен?
11
Эх! почийте, грозны Марса други,
В просеках лавровых вдоль лесов!
Облеченны в панцирь и кольчуги,
Мчитесь вы против каких врагов?
Эх! почийте лучше, бранны ходы
Двиньте на стихии злой природы;
От потопа нас сдержи порой;
В трусе на зыбях сдержи руины,
В сопках пламенны залей пучины,
И тогда речем, что ты Герой.
12
Вы ль, дымящиеся Чингис-ханы,
Нам поведайте свои дела?
Ах, не вы ль, как пышущи вулканы,
Изрыгали жупел на поля?
Пламя с дымом било вверх клубами,
Рдяна лава пенилась валами;
Ныне ж? — вы потухли под землей.
Ныне, мню, над вашими гробами
Красны заревы стоят столбами;
Древность! С именем их прах развей!
13
Прах развей! — но буде кость злодеев
Не умякнет под земным пластом,
Будто прах под грузом мавзолеев
Не смесится с илом и песком ?
Праздны черепы, сии избытки,
Мать-земля расплавит в новы слитки;
Внутрь ее зияли, где погряз
Геркулан со знамям и щитами,
Лиссабон с хоругвью и крестами,
Плавится людей оседших связь.
14
Мнится, что миры людей дремучи,
Кои прилегли к земной груды,
С спящих мышц стряхнут надгробны кучи
И в чреду проснутся на трубы;
Так как мир, кой оюнев днесь паки,
Предкам зиждет по кладбищам раки,
Может быть, из-под сырых холмов
Воспряну́л, чтоб лечь в земной утробе;
Так не все ль мы в раздвижном сем гробе
Переводим с древних дух веков?
15
Кто ж присвоит право первородства?
Ты, остаток древния резьбы,
Сын наследственного благородства,
Тщетно режешь старые гербы,
Тщетно в славе предков ищешь тени,
Кроясь как бы под безлистны клены:
Прадедов увядшие дела
И дипломы, ими заслуженны,
Как сухи листы, с дерев стрясенны,
Не украсят твоего чела.
16
Пусть тебе природа даровала
В люльке князя, графа имена,
Пусть звезда сверху́ на грудь упала,
Разметав по пле́чам ордена,
Но поверь, что яркий сей феномен
Для твоих достоинств вероломен,
Все сии насечки вмиг спадут.
И гремящие без дел титулы,
Так же, как наследной славы гулы,
До горы потомства не дойдут.
17
Знай — один лишь разум просвещенный
В поздных переломится веках!
Хоть над жизнью гениев почтенных
Тучи расстилались в облаках,
Тучи, град и дождь на них лиющи,
Но по смерти их, над темной кущи,
Над которой буря пролилась,
Мирна радуга для них явилась,
Половиной в древность наклонилась,
А другой — в потомстве оперлась.