253. К В. Л. ПУШКИНУ

Защитник истины, таланта и ума,
О витязь бодрственный на поприще искусства
Пленять сердца красой язы́ка, мысли, чувства!
В посланиях твоих² гармония сама —
Гармония стихов — стих каждый составляла
И тщательно свою на каждом оставляла
Блестящую печать, которая для глаз
Варяго-авторов несносней во сто раз,
Чем солнца яркого лучи для птиц Минервы!
Орудием богов, поэзией, ты первый
В словесности раскол ужасный поразил,
И Феб тебе венок с улыбкою вручил.

Враги изящного — враги добра и Феба!
Так дивно ль, что тебя, любимца своего,
Он избрал защищать дары благие Неба
И был ревнителем успеха твоего?
Почтенный витязь мой! история Пифона —
Есть подвигов твоих! Я вижу Аполлона
В творце посланий: ты цевницей золотой
Свершил, что он своей карательной стрелой!
Но стрелы зависти и злобы не престанут
Свистать на воздухе — противно для ушей,
Без всякого вреда! я знаю. Так Борей
Подует — и цветы весенни не увянут,
Лишь только разольют свой дальше аромат.

Я ныне был в стране, где нравы и климат
Поэтам милую страну напоминают
И душу сладкою отрадою питают;
Я был, могу сказать, в Аркадии другой ¹
И чувствовал в груди веселье и покой.
Средь мирных жителей, среди долин счастливых,
Далёко от сует, от замыслов кичливых,
От мелких, рабственных, презрительных страстей,
От сих по степени, по титлам великанов,
Но по делам своим пигмеев, не людей,
От сих лжеумников, достоинства тиранов;
В забвеньи горестном о ближнем, о себе
На жизненном пути и чувств и помышлений
Я сердца гимны пел что день моей судьбе;
Что день, мне новые дары мой добрый гений
Из недр таинственных натуры приносил;
В ее святилище водим я оным был.
Младенцем находясь в познаниях глубоких,
Слепцом в делах Творца премудрых и высоких,
Я верил чувствию душевному — оно,
Сей гений мой, меня учило, просвещало:

На что мне бытие разумное дано,
Откуда существа все приняли начало,
Какой иметь должны они и я конец,
Какие для детей там участи готовит
Великий в правоте и милостях Отец,
Почто здесь доброго коварный в сети ловит
И добрый не уйдет коварного сетей...
Суди же, не был ли я истинно, сердечно
Счастливым смертным? Ах! но счастье скоротечно,
Не может вечным быть уделом наших дней!
Я возвращаюся под кров мой безызвестный,
В столицу гордую, и посох мой кладу;
Из области наук вестей приятных жду,
Заране веселюсь... И что же? повсеместный
Я слышу авторов ужаснейший раздор!
Возможно ли? предмет, полезнейший для света,
Для чувства, для ума, предмет есть ныне ссор!
Писатель и поэт — писателя, поэта
Гонитель, жаждущий погибели ему!..
Я лучше предпочту невежд безвредну тьму
Такому ложному Познанью, просвещенью;
Такому мнимому таланту, поученью
Надменнейших умов!.. Сокройтесь от меня,
Словесники! ¹ Я вас, я ваших слов бумажных,
Враждою дышащих, страшуся как огня
И как направленных на грудь ударов шпажных!
Винюсь, что я готов возненавидеть вас!
Бегите от моих, славяноманы, глаз!..
И торжествуйте: я с словесностью прощаюсь!..
С словесностью. А муз достойные друзья?
Неу́жели прощусь и с вами также я?
Ах, нет! к вам с прежнею любовью возвращаюсь
И пенью вашему, подобно как весной
Внимают соловьям, внимать с восторгом буду;
Что хоры галок есть, я даже позабуду
При ваших голосах!.. Любезный Пушкин, пой!