218. БАСНЬ
ПАСТУХ И СИРЕНА

Пастух златых времян на пастве веселился,
В спокойстве живучи, он горестей не знал,
Тоску, печаль и грусть в свободе презирал,
И дух его в любви доселе не мутился.
Он часто стадо всё к морским брегам гонял,
Играючи в свирель, свободу воспевал.
Пастушки красотой не трогали своею,
И Дафна нравилась, когда играл он с нею.
Однако выиграть та сердце не могла
И только временем была ему мила.
Но редко то бывает,
Что, быв с пастушками, пастух любви не знает,
А сердцу Тирсиса опасность угрожает.
Сирена с прелестью к морским брегам плывет,
И только лишь Тирсис увидел сей предмет,
То сердце встрепетало,
Опасность и любовь ему тем предвещало.
Он от брегов, спеша, не может уж бежать
И только на нее лишь смотрит с удивленьем,
Стараясь от воды овечек отогнать.
Он гонит их опять к морским брегам с стремленьем:

Гуляйте вы теперь, овечки, здесь одни,
Для Тирсиса уж все прошли веселы дни,
И более пастух об вас не сожалеет,
Беречь вас времени он больше не имеет,
Оказывая страсть красавице своей,
Поет он песенки и жалуется ей:
«За что, любезная, меня ты презираешь?
И на любовь мою равно не отвечаешь?
За что ты на меня с суровостью глядишь?
И чем теперь меня перед собой винишь?»
Сирена пастуха не слышит, притворяясь,
И плещется в воде, руками умываясь,
Не хочет говорить
И нудит пастуха любовь свою открыть.
Тирсис не престает терзаться и грустить;
Но слышит, наконец, прелестной глас Сирены,
Не ожидая столь приятной перемены:
«Не властна, — говорит, — отсюда выйти я.
Проси Нептуна, чтоб я мо́ря свободилась,
Зависит от него, чтоб я была твоя
И чтоб в спокойствии с тобой я веселилась».
Пастух пошел просить
И просьбой думает Нептуна убедить.
Бог моря пастуху так начал говорить:
«Коль просьбы зреть свои исполненными льстишься,
То и последнего веселья ты лишишься.
Не можешь никогда в любви ты к ней гореть
И вместо счастия несчастье будешь зреть».
Пастух пошел тогда в несноснейшей печали,
Нептуном огорчен чрезмерно Тирсис был.
В долины больше он с свирелью не ходил,
И птички пением его не услаждали.
Но, видя всякий раз Нептуна на брегах,
Прошения свои он повторял в слезах:
«Нептун, великий бог! когда тебе противно,
Что я не престаю в любови к ней гореть
И что прекрасную свою люблю нельстивно,
Ты сделай, чтоб ее не мог я боле зреть.
И тот прелестный стан, чем я всегда пленялся,
В земные недра ты скоряе сохрани
И более меня надеждой не мани,
Чтобы с сего часа́ мой дух не возмущался».

Нептун на те слова Тирсису отвечал:
«Я не хочу, чтоб ты был более в страданье,
Увидишь всё свое исполненно старанье»,—
И плыть Сирене он к брегам повелевал.
Сколь скоро приплыла прекрасная Сирена,
И сколь прелестно та красавица поет!
В любови пастуха совсем препятства нет,
Приближась он к воде, ей руку подает.
Но, ах! какая вдруг для Тирсиса премена!
Надежда более его уж не бодрит,
В любезной он своей полчеловека зрит,
А вместо ног ее он рыбий хвост увидел,
Надежду потеряв, себя возненавидел,
И с трепетом бежал он со брегов морских,
Всетщетные свои желанья проклиная
И в собственном своем примере утверждая,
Сколь неумеренны в желаньях мы своих.