26. РАЗДУМЬЯ ПИИТЫ

Пустое всё — пиши хоть вечно,
Добра не будет от письма.
Коль пишешь ты чистосердечно,
Для истины и для ума,
Тогда подымет всяк щетину,
Найдет тебя ругать причину,
И ты ж останешься глупцом.
А если тронешь за живое
Высокопарное какое,
Так приударят и кнутом.

Не любит мир, кто правду-матку
Выводит в люди чрез перо;
Какую принял он повадку,
Повадка та и будь добро!
Привык ли, способы имея,
Став чином знатным великан,
Добра отчизны не жалея,
В свой приноравливать карман,—
И карлы, рослых обезьяны,
Пустились набивать карманы.

Привык ли тот же господин,
Возлюбленный фортуны лысой,
Заняв все степени один,
Валяться на софе с Лаисой,
Красы лелеять и трепать,
А нуждам царства не внимать, —
И все судьишки от примера
Его же держатся манера;
Всяк дома тешится с своей...
И трись вкруг их секретарей.

80

Вовек до комнаты китайской,
Где тлеет барин-Епикур
(Лишь не вельможа Задунайской,
Который знает хоть амур,
Но в сластолюбии не тонет;
Когда отечество зовет —
Лаису он с постели гонит,
Берет перун — и всё падет!),
Не доходил бедняк проситель:
Там лишь пороков покровитель.

Но, словом, за привычкой мира,
Дурна ль она иль хороша,
Тащится всякая душа,
Равно богатая и сира;
А если нет ее на то,
Чтоб ободрять дары людские,
То письмена уже ничто,
Хоть их творили бы святые:
Как для глухого ты ни пой,
Не будет слышен голос твой.

Всему пора, всему есть мода,
Едят и лук, как ананас;
Для гения и для урода
Бывает злой и добрый час;
В котором веке глупый силен,
Тот глупостями изобилен,
И места нет ума плодам;
Когда в садовниках невежда,
Как льститься может в нас надежда,
Что изобилье даст садам?

Взгляни туда — всё запустенье!
На древе мох, на грядах дерн;
Сажалось доброе растенье,
А выросли репей и терн;
Нет места яблоне, ни сливе,
Всё в чернобыльнике, в крапиве;
И скоро, где видали сад
И где цветник твой был любимый,

81

Там зрят пустырь непроходимый;
Здесь колкая, а тамо гад.

Таков есть мир, когда им правит
Невежества порочна власть,
Когда глупец сто умных давит,
Чтобы свою утешить страсть,
Но есть ли общая болячка,
Но есть ли от властей потачка
На плодопроизводства зла,
Коль власть бездельством веселится,
Судья с вельможею делится,
Реша неправые дела?

Когда над честию хохочут,
А правду взаши от двора;
Когда царям лишь балы точат,
Не берегут его добра,
Одну поверхность позлащая,
Всю внутреннюю истощая,
Дерут отчизну в лоскутки;
Когда, топясь в пустых потратах,
Являют царство все в заплатах,—
Народ средь нужды и тоски!

Писатель! что пером витейства
Ты можешь произвесть тогда?
Увы! где в почести злодейства,
Там нравоучителям беда,
Где на степе́нях лицемеры,
Там ходят по миру Гомеры,
Сократы принимают яд;
Там человек живет в напасти,
Коль страстию не служит страсти,
Там лживым — рай, а правым — ад.

На что ж пиите надуваться,
Желая переладить мир?
Пиитой можно называться,
И не цепляя сей кумир;
Он силен и дерется больно;

82

Предметов без него довольно;
Какой желаешь, избери:
Всё естество перед глазами,
И над главой и под ногами;
О мире лишь не говори.

Поля, луга, леса и горы,
Цветы, овечка, соловей,
Восход румяныя Авроры,
Сиянье солнечных лучей,
А паче нимфы и сирены,
А паче бархаты зелены,
А паче и того лазурь,
Стихи с лазурию — картина,
Хотя писала б их скотина,
Хотя на смысл глаза зажмурь.

Или коль ужасом мечтаешь,
Коль в возражении хаос,
Пиши смелей, что в нем сретаешь;
Дай буре троегранный нос;
Надуй Везувием ей щеки,
Пусти из уст моря и реки,
Пролей геенну из ноздрей,
Хоть с смыслом то и несовместно,
Что нужды?.. ведь не всем известно,
Что буря не всегда Борей.

Иль песенки пиши от скуки,
Клянись, что жар в твоей крови,
Что терпишь от любви ты муки,
Хоть век не чувствовал любви,
И в пустомелии премногом
Равняй свою Анюту с богом;
Чего бояться?.. Бог молчит,
Вранью людей не поперечит,
А мир хвалы тебе лепечет;
Бог скрыт, а мир в глазах торчит

Но скажет кто: «Писатель добрый
Страстям не должен угождать;

83

Имея дух свободный, бодрый,
Он должен смело осуждать,
Что осуждения достойно,
За правду умереть спокойно,
Приять бессмертия венец».
Не враг я подвигу такому;
Но хочется пожить живому,
Хотенье это всех сердец.

Итак, я с делом расстаюся,
Пустое буду сочинять;
Под крылышко страстей прижмуся,
Чтоб больше миру не пенять;
Порок и глупость стану славить,
С вельможей и царем лукавить,
Заслугу добрую чернить,
Стихом и прозой куролесить...
Ах! нет... изволь меня повесить
Иль правде дай пером служить.

<1797>

Воспроизводится по изданию: Поэты ХVIII века. В двух томах. Том второй. Л.: «Советский писатель», 1972. (Библиотека поэта; Большая серия; Второе издание)
© Электронная публикация — РВБ, 2008—2024. Версия 2.0 от 20 марта 2021 г.