36. ОДА
ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОМУ ТАЙНОМУ СОВЕТНИКУ, ЕЕ
ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ОБЕР-КАМЕРГЕРУ, РАЗНЫХ ОРДЕНОВ КАВАЛЕРУ,
ИМПЕРАТОРСКОГО МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА КУРАТОРУ ИВАНУ ИВАНОВИЧУ ШУВАЛОВУ НА
ПРИБЫТИЕ ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА ИЗ С.-ПЕТЕРБУРГА В МОСКВУ, СОЧИНЕННАЯ В
УНИВЕРСИТЕТЕ ЕРМИЛОМ КОСТРОВЫМ

Что тако музы дух плененной торжествует,
Иль новый Феб, меня живя, осуществует?
Какой лиется луч в мою усердну грудь,
К Парнасу светлому являя злачный путь?
И се уже его я зрю врата отверсты!
Касайтесь лирных струн, мои касайтесь персты!
Кого я ныне петь хочу?
Кто будет радости предметом?
Кто сей, кого пред целым светом,
Вознесшись на Парнас, с восторгом возвещу?

Тебя, о наших муз предстатель и отрада,
Свидетель их трудов, их подвигов награда!
Тебя! простри ко мне, простри твой кроткий слух
И в грудь мою вдохни твой благотворный дух,
Да огнь его в моих составах разлиется,
И тако песнь тебя достойна соплетется!
О, коль сия мне лестна честь,
Когда в соборе муз гремящих,
Твои достоинства гласящих,
Могу и я к тебе свой слабый глас вознесть!

Оставя невские брега и Белта волны,
Торжеств и радостей и шумных плесков полны,
Ты посещаеши струи Московских вод,
Желающие зреть лучи твоих доброт.
Твои сограждане и ревностные други,
В сердцах и во устах нося твои заслуги,
Во сретенье грядут тебе,
Тебя с восторгом окружая
И плеском воздух наполняя,
Благодарят своей толь счастливой судьбе.

119

И слава, на крилах вдруг пламенных вознесшись,
В цветы Юнониной посланницы облекшись,
Оставя мраморный торжественный чертог,
Имея в шуйце лавр, в деснице звучный рог,
Летает пред тобой кротка и справедлива,
Не древние глася всея вселенной дива,
Но мирные души твоей
И лучезарные доброты,
Какими блещут патриоты,
Пред взором общества пленя сердца людей.

Из уст в уста твое в нас имя протекает,
С восторгом всяк тебя стократно повторяет:
Не сей ли мыслями и делом гражданин?
Не в нем ли отчества примерный зрится сын?
Не сей ли подвиги изящные подъемлет
И человечества законам кротким внемлет?
Он в свете истинный герой.
Ты, счастье, жребием владеешь,
Но здесь ты части не имеешь,
Не может трепетать Шувалов пред тобой.

Ты, счастье, ложными приосенять лучами
И царствовать уже не можешь над делами,
Которы суть не что, как мудрых зрелый плод,
Которых бытие и по́честь в вечный род!
Не нужна им твоя блестящая завеса;
Быстротекущие твои всегда колеса
Не могут участи иметь
В теченьи дел благоутробных
И действам божеским подобных,
Какие можем мы в тебе, Шувалов, зреть.

Иные, мнимою пленяяся хвалою
И пышной омрачив свой умный взор мечтою,
Стараются достичь желанной высоты,
Неся на раменах тот камень суеты,
Что тяжестью своей их сверху вниз свергает
И смертным в их лице Сисифа представляет.

120

Достоинств истинных цена
Их мыслям гордым не известна;
И будет ли она совместна
Носящим тяжкие, но тщетны бремена.

Другие, внутрь своих сердец воздвигнув храмы,
В них блеску недр земных жгут тучны фимиамы
И, божество страстей блаженства целью чтя,
Природы своея изящность превратя,
В морях обилия еще несчетны жаждут,
Не тако ли сии, как Тантал, в мире страждут?
Они достойны наших слез;
Их жизнь разумных пред очами —
Сосуд, наполненный парами,
И прежде времени их век уже исчез.

Но ты, о Меценат, всегдашних муж желаний,
Предмет Парнасских лир и хвальных восклицаний,
Достойно славы в блеск и чести облечен
И от великих душ великим наречен!
Добротами души ты почестей достигнул;
На мраморных столпах ты славы храм воздвигнул.
Дотоль они утверждены,
Доколь пребудут дние неба
И светоносный образ Феба,
И не отымется трон сребряный луны.

Не только ты велик меж росскими сынами,
Но дивен и почтен Европы пред очами;
Когда в ее странах ты путь свой простирал,
Ведом Минервою, в ней грады посещал,
Пленен беседою всяк мудрый был твоею
И равною с тобой старался течь стезею.
Они вещали меж собой:
«Победоносная Россия!
Коль чада у тебя такия,
Так дивно ль, что небес касаешься главой!»

Но кое зрелище мой дух еще пленяет?
Се к летам мысль моя протекшим прелетает!

121

Се зрю избра́нную в жена́х Елисавет,
Имущую в себе дух божий и совет!
И се я слышу глас к тебе сея богини,
Хотящей произвесть в Москве парнасски крины:
«Внемли, внемли моим словам,
О муж, заслугами венчанный
И к славе общества избранный!
Внемли, Шувалов, мне, воздвигни музам храм!»

Ты внял, труды твои узрел сей град престольный;
Явился мрамор в нем блестящ, краеугольный,
На коем ты для муз храм славный основал
И, сколько ты велик, вселенной показал.
Святилища сего вдруг стены вознеслися,
Питомцы юные под кров его стеклися
И, многи жертвенники зря,
По склонностям своим различным,
По дарованиям отличным
Минерве жертвуют, усердием горя.

Иппократ, Аполлон с Эвклидом в нем явились,
Языков разные вещания излились;
Во изумлении Москва на храм сей зрит
И, радость в сердце скрыв, так в мысли говорит:
«Что тако юных чад моих в восторг приводит,
Не паки ли в огне дух вышнего нисходит?»
Но был из храма ей ответ:
«Венчанная Елисавета
Российского к блаженству света
Через Шувалова премудрость нам лиет».

Такое наш Парнас приял себе начало;
Так солнце в нем наук тобою воссияло!
Екатерининых под сенью днесь щедрот
Произращает он сторичный россам плод;
И свет его уже в довольной славе блещет,
И луч свой за предел отечественный мещет.
Ты равно ныне председишь
Гремящих стройно муз в соборе,
И ты в торжественном их хоре,
Подобясь Аргусу, не усыпая, бдишь.

122

Как с тонкой влагой огнь чистейший съединившись,
На разны вещества с эфирных стран излившись,
Течением своим их движет и живит,
Так равно, Меценат, твой взор животворит!
Так теплая роса твоих благотворений,
В сердца излившись муз и в недра их селений,
Растит парнасские плоды;
Их в сладость общество вкушает
И благодарностью венчает
Тобой подъемлемы изящные труды.

Воззри! Парнас твое пришествие встречает!
От взора твоего в нем новый блеск сияет;
Питомцев для тебя отверсты всех сердца;
Ты вечно начертай в них с именем отца!
Проникни мыслию их радостные мысли,
Усердные черты и ревностны исчисли!
Коль счастливы сии птенцы!
Они, твой образ созерцая
И чувствием веселым тая,
Как благодетелю, плетут тебе венцы.

Воззри! стези твои цветами распещренны,
Приятно нектаром небесным орошенны!
Предходит пред тобой везде пиерид лик,
Устроив к пению и сердце и язык.
Воззри! се кедр и лавр свой гордый верх склоняют
И достодолжну честь тебе чрез то являют!
Кастальски светлые струи
Приятней по сребру катятся
И пронести в моря стремятся
Толико дивные достоинства твои!

Ты наконец познай и жар усердной музы,
Прервавшей в честь тебе свои безмолвны узы!
Хоть Пиндаровых крил я не могу иметь,
Дабы на высоту похвал твоих взлететь;
Я Ломоносовым греметь не силен тоном:
Он самым вдохновен был чудным Аполлоном
И славу пел доброт твоих;

123

Но я усердием пылаю
И слабу лиру посвящаю:
Прими, великий муж, прими посильный стих.

<1779>

Воспроизводится по изданию: Поэты ХVIII века. В двух томах. Том второй. Л.: «Советский писатель», 1972. (Библиотека поэта; Большая серия; Второе издание)
© Электронная публикация — РВБ, 2008—2024. Версия 2.0 от 20 марта 2021 г.