207. К Г. ИЗДАТЕЛЮ «ТРУТНЯ»

Издатель! многие глупцы тебя ругают,
Затем что твари те и разум отвергают,
Ты должен сонмище вралей всех презирать,
Никто не запретит бумагу им марать;
«Разумный вертопрах» с «Пантеею» свидетель,
Какой им дар писать парнасский дал владетель;
Но думают они, что всех тем веселят,
И забывают то, что музы не велят
Несмысленным творцам врать мерзкими стихами.
Нельзя сие назвать злословными речами:
Когда писание издаст на свет печать,
То должно за себя ему и отвечать.
Почесть терновником нельзя прекрасну розу,
Так Сумарокова хулить стихи и прозу:
Всё плавно, хорошо, он первый здесь у нас,
Известна лишь ему дорога на Парнас.
Но если по грехам без смысла врет писатель,
То вздор его терпеть не должен и читатель:
Когда печатный бред за деньги я купил,
Кто может приказать, чтоб я его хвалил?
Л<укин>, с своим худым ты слогом и невольным
Читателя зови хоть сто раз благосклонным
И в предисловии хоть в ноги поклонись,
Иль за сии слова со мною побранись,
Что худо пишешь ты, всегда скажу я смело,
Что А! наместо Ах! успеха не имело,
Что как ли ни твоих нигде не напишу
И против истины вовек не погрешу.

Хотя бы на меня злость с завистью зияла
За то, чтоб са́тира пороков не являла,
И все б напасти вдруг стремились на меня,
Я ночи никогда не дам названья дня:
Ласкать чиновным я и знатным не умею,
Бездельство, ябеду и злость хвалить не смею,
И белым черное нигде не назову.
Возможно ль соловьем почесть сию сову,
Которая в лесу всех криком заглушает?
Подобно и худой писец не утешает:
Потея сто раз в день, не до́йдет до того,

Чтоб в прозе иль в стихах творения его
Что вышло хорошо и не было бы мерзко.
Но спросят у меня, зачем пишу так дерзко
И где я смелости такой пример видал?
Гораций, Боало, Луцили<й>, Ювенал
Порочных сограждан всю гнусность представляли
И путь к холмистому Парнасу открывали.
Они, скажу в ответ, мне подали пример,
Для них оставлен мной Вергилий и Гомер,
Не следую стопам мужей толико славных,
В эпическом стихе не видано им равных,
А слабо пишучи я вышел бы глупец.
Похвал я не пишу, затем что я не льстец.
Нет склонности писать элегии, эклоги,
И кроме са́тиры не вижу я дороги,
По коей без стыда мне можно бы идти;
Однако же не льщусь быть славен в сем пути,
Затем что я в стихах имею лишь начало
И вижу сам, что в них погрешностей не мало;
Но для того хочу сатирою начать,
Что хочется свои мне силы испытать.
Надеюсь, что меня в погрешностях исправят,
Когда на критики ответ писать заставят;
А ежели еще начнут меня бранить,
То могут тысячу хороших слов родить.
Нередко ведь стихи родятся от досады;
А в прочем никакой не требую награды.