222. К ПОЭТУ

Почто, мой друг, поэт любезный!
Бумагу начал ты марать
И вздохи тяжки, бесполезны
Почто ты начал издавать?
Бессмертья, славы ль громкой ищешь,
Чтоб в летописях вечно жить;
Или за тем ты только рыщешь,
Чтоб рифмачом на свете слыть?
Бросай перо, мой друг любезный,
Оставь маранье для других;
Воззри на рок свой скудный, слезный,
Щади ты малость сил твоих.
Бессмертие тебя тревожит,
Чтоб жить в грядущи времена;
Оно твой жар, усердье множит,—
Надежны ль мышцы, рамена?
Пустился в путь ты беспредельный,
Уж сотню перьев искусал,
Сидишь простые дни, недельны,
Добра ты много ль накропал?

Уже Пегас твой весь изранен.
Пора ему и отдохнуть,
И ты, мой друг, теперь оставлен,
На чем-то на Парнас тряхнуть!
Парнас гора весьма высока,
Не пешему туда взойти;
От хладна норда до востока
Изволь же на своих брести!

На севере, как сам ты знаешь,
Она скользка, не как у них;¹
Захочешь петь, так попытаешь,
А всё ж оттуда на своих!
Нет, нет, мой друг, не променяюсь
Я славою своей с тобой,
Хоть одами не упиваюсь,
А всё ж доволен сам собой.
Лишь бы была жива старушка,
Я, право, славою не льщусь,
Саха́рны яствы, варенушка —
Вот чем пред прочими горжусь!

Бывало, в стары времена,
Когда я был еще моложе,
Ступал и я во стремена
И делал то же всё да то же,
Не раз катился кубарем,
Не раз себе расквасил рыло,
Вельможей слыл, слыл и царем;
Но всё, мой друг, не тут-то было.
От многих слышал про тебя,
Которы пьют кастальску воду,
Что ты не бережешь себя,
Ну, пустишься как в непогоду.
Тебе чуть-чуть ли угоняться
За быстрым Пиндара орлом,
Не лучше ль дома, друг, остаться
И, с М *** сидя под окном,
Вкушать с ней радости и смехи,
Как часто водится у нас,
Вот прямо тут пойдут потехи,
Где денется и твой Парнас!
Ведь М *** твоя пригожа,
Дугою бровки у нее,
Плотна, ловка, во всем похожа
На пиериду — всё твое!
Я видел муз ничем не краше,
И розницы меж ними нет,

А М *** любит — это наше,
Танцует павой менуэт.
Как пеночка поет приятно
И бьет по золотым струнам;
Но для меня лишь непонятно,
Что ты не внемлешь сим играм.
Ты всё-таки свое смекаешь:
Занять у славы уголок;
Смотри, как М *** накликаешь,
Возьмешь тогда ты с муз оброк!
Ты слышал толк людей старейших,
Что трудно, трудно сладко петь;
За множеством вралей новейших
Не вдруг-то можно возблестеть!
Из них всяк рад за три копейки
Десятков пять стихов сложить,
А за рубли чрез две недельки
Поэму целу посвятить.
Он накладет тебе с полмерки
В ней звучных слов и золотых,
Везде и гром и бред горелки,
Хоть связи вовсе нету в них.
Везде с восторгом восклицает,
Стремяся быстро к небесам;
То вдруг на помощь муз сзывает,
И Аполлон явился сам!
Но, ах! мой друг, цветы любезны
Не вечно на лугах цветут.
Придут, придут минуты слезны,
Колючи терны прорастут,
И ты с своими здесь стихами
Не честь, бесславье наживешь,
Не с блеском лавра, но с ушами
К Плутону в царство отойдешь!