ЖИТИЕ Ф. В. УШАКОВА
„Житие Федора Васильевича Ушакова, с приобщением некоторых его сочинений. В Санктпетербурге, в императорской типографии. 1789 года“. – Эта анонимная книжка содержала две части: „Часть первая. Житие Федора Васильевича Ушакова“, и Часть вторая. Размышлении. 1. О праве наказания и о смертной казни. – 2. О Любве. – 3. Письмы о первой книге Гельвециева
сочинения, о Разуме“. Сочинения Ушакова, составляющие вторую часть книжки, даны в переводе, сделанном, без всякого сомнения, Радищевым. Можно думать, что Радищев внес кое что и свое в переводимый им текст или, по крайней мере, отредактировал его. В историческом музее в Москве хранится экземпляр книжки, принадлежавший Чертковской библиотеке (экземпляр И. Остроглазова), на котором А. Ф. Мерзляков сделал пометки пропусков и смягчения выражений, которые казались ему неудобными для печати, и действительно в ряде мест его правка и произведенные им сокращения снимают революционный характер текста. В таком виде „Житие“ перепечатано в V части „Сочинений“ Радищева, изданных его наследниками (1811).
Затем „Житие“ (обе части книжки) перепечатано в сборнике П. Бартенева „Осьмнадцатый век“, кн. II. М., 1868 г.
В вашем тексте мы раскрываем в квадратных скобках инициалы лиц, еще живых, когда вышла брошюра Радищева, который поэтому не назвал их полностью.
Кн. Е.Р. Дашкова рассказывает в своих „Записках“, как однажды в Российской академии в доказательство, что у нас было много писателей, не знавших родного языка, обратили ее внимание на брошюру Радищева. Княгиня в этот же вечер сказала об этом своему брату, начальнику и другу Радищева, гр. А.Р. Воронцову, который послал уже купить „Житие“. Тут же она заметила брату, что „его протеже страдает писательским зудом, хотя ни его стиль, ни мысли не разработаны, и что в его брошюре встречаются даже выражения и мысли, опасные по тому времени“. Через несколько дней Воронцов сказал сестре, что она слишком строго осудила брошюру Радищева: „Прочтя ее, он нашел только, что она не нужна, так как Ушаков не сделал и не высказал ничего замечательного“. Дашкова возразила, что „писательский зуд может побудить Радищева написать впоследствии что-нибудь еще более предосудительное“.
Пророчество, приведенное Дашковской задним числом, имеет мало цены, но любопытно, что 1) Воронцов велел купить брошюру, а не получил ее от автора, значит и ему кто-то раньше сестры уже сообщил о появлении этой печатной новинки; 2) она тотчас по своем выходе в свет вызвала разговоры в Академии (Архив кн. Воронцова, XXI, 298 – 299).
А.М. Кутузов писал 6/17 декабря 1790 г. Е.И. Голенищевой-Кутузовой о Радищеве: „Провождая 40 лет в тишине и покое, имея четырех детей, которых чрезвычайно любил и которыми по истине мог заниматься с приятностию и пользою, вздумалось ему сделаться автором, – несчастное желание! Начало к сему сделал книжкою под названием «Житие Федора Васильевича Ушакова», с приобщением некоторых его сочинений, но по несчастию был человек необыкновенных свойств, не мог писать, не поместив множество политических и сему подобных примечаний, которые, известно вам, не многим нравятся. Он изъяснялся живо и свободно, со смелостию, на которую во многих землях смотрят как будто бы на странную метеору. Книжку сию приписал [т. е. посвятил] он мне. Признаюсь, что большую часть его положений касательно религии и государственного правления нашел [я] совершенно противоположною моей системе... Книга наделала много шуму. Начали кричать: «Какая дерзость, позволительно ли говорить так!» и проч. и проч. Но как свыше молчали, то и внизу все
умолкло. Нашлись и беспристрастные люди, отдававшие справедливость сочинителю“. (Я. Л. Барсков. „Переписка московских масонов XVIII века“. 1915 г. стр., 65 – 66.)
Стр. 155. „Житие“ посвящено, так же как „Путешествие“, ближайшему другу Радищева – Алексею Михайловичу Кутузову.
Стр. 156. Теплова – Сухопутный кадетский корпус был учрежден в Петербурге, при Анне Ивановне. Ф.В. Ушаков поступил в корпус около 1760 г., окончил его около 1764 г. и затем (в 17 лет) принят на должность секретаря Г.Н. Тепловым.
„Устав о рижской коммерции“ был опубликован 17 XII 1765 (Полн. Собр. Законов № 12518).
Стр. 157. На сей конец – При Екатерине II была возобновлена практика посылки молодых людей за границу для обучения. 20 IX 1766, может быть по предложению гр. В. Г. Орлова, состоялось повеление о выдаче из Иностранной коллегии паспортов для поездки в Лейпциг 12 молодым дворянам: Челищеву Петру 20 л., Рубановскому Андрею 18 л., Янову Сергею 17 л., Кутузову Алексею 17 л., Радищеву Александру 17 л., Римскому-Корсакову Александру 15 л., князьям Несвижскому и Трубецкому, двоюродному брату гр. Орлова Зиновьеву, братьям Федору и Михаилу Ушаковым и Насакину; из них первые шесть были пажами. Впоследствии к ним присоединились двое братьев Олсуфьевых, Козодавлев, Волков, гр. Матюшкин и Мельгунов. Римский-Корсаков скончался в пути (15 I 1767 г.). „“Гофмейстером“ (надзирателем) при студентах назначен был майор Егор Федорович Бокум, духовником – иеромонах Павел, учителем русского языка – Сергей Подобедов. Первоначально ассигновано было на каждого студента по 800 р., а с 1769 г. по 1000 р. ежегодно; в общей сложности расход достигал 15 тыс. р. в год. В январе 1767 г. студенты достигли Данцига и отсюда направились в Лейпциг. Инструкция для них была составлена Екатериной 22 IX 1766, за день до их отъезда за границу (Сборник Историч. Общества, X, 107 – 111). Сведения о ходе их занятий в Лейпциге, по архивным и печатным материалам, собраны в очерках М. И. Сухомлинова „А. Н. Радищев“ („Исследования и статьи“, СПб., 1889, т. I, 554 – 551) и „Осип Петрович Козодавлев“ („История Российской академии“, вып. VI, СПб., 1882, стр. 7 – 23). Тяжелое положение студентов и злоупотребления Бокума, о которых пишет Радищев подтверждаются документами, опубликованными в Сб. Ист. Общ., т. X, 112 и след. и XCVII, 193 – 194. Здесь же приведены рассказы фурьера Яковлева, возившего дипломатические бумаги русскому „министру“ (послу, 1766 – 1778) в столице Саксонии, Дрездене, кн. Андрею Михайловичу Белосельскому.
В одно время с русскими студентами слушал лекции на юридическом факультете в Лейпцигском университете Гете; его воспоминания об этом периоде см. в „Правде и Поэзии“ („Wahrheit und Dichtung“).
Стр. 159. Замечания Радищева о подхалимстве и о собаке можно сопоставить со словами „низкомерного“, изображенного Сумароковым: „Я положил себе такой в жизни устав, чтоб не только приласкиваться к холопьям больших господ, но и к собакам их“ и т. д. („“Разговоры мертвых. II. Высокомерный и Низкомерный“. Напеч. впервые в „Трудолюбивой Пчеле“, 1759, май. Потом в Полн. собр. соч., 1781, т. VI, II издание 1787 г.). Ср. этот же мотив у Грибоедова в „Горе от ума“; Молчалин говорит: „Мне завещал
отец Во-первых, угождать всем людям без изъятья; Хозяину, где доведется жить, Начальнику, с кем буду я служить, Слуге его, который чистит платье, Швейцару, дворнику, для избежанья зла, Собаке дворника, чтоб ласкова была“ (д. IV, явл. 12).
Стр. 161. Радищев имеет в виду третье „рассуждение“ в книге Гельвеция „Об уме“ (De l'esprit“, P., 1758), главы XVII – XXI, в особенности же XVII, „О стремлении всех людей к деспотизму, о средствах его достижения и об опасности от деспотизма для государей“ (Гельвеций, „Об уме“, П., 1917, стр. 251 – 269).
Стр. 163. Путь молодых студентов в Лейпциг лежал через Митаву, тогда столицу герцогства Курляндского.
Стр. 167. Фухтель – тесак, палаш, шпага (нем. Fuchtel). Наказание фухтелями, заимствованное из Пруссии, применялось в русской армии в XVIII в., преимущественно в кавалерии.
Стр. 170. Согласно инструкции Екатерины, русские студенты должны были, кроме языков, обучаться в Лейпциге „моральной философии, истории, иаипаче праву естественному и всенародному и несколько и римской империи праву“ (Сб. Ист. Общ, X, 107). Об изучении естественного права в юности Радищев пишет в „Путешествии“, в главе „Хотилов“. В Лейпцигском университете естественное право Радищев изучал по распространенному в то время руководству Пуфендорфа (De jure naturale gentium).
Стр. 174. Одним из наших учителей – Письма русских студентов относил на почту Вицман. Бокум доносил 14 (25) VII 1767 А. И. Ольсуфьеву, что ссоры с молодежью у него происходили „по наущениям бессовестных людей, а особливо, как сами молодые господа сказывают, одного учителя именем Вицмана, который, избегая справедливого наказания за прочие худые поступки свои, из Лейпцига скрылся, следовательно, и доказал чрез то невинность молодых господ“. Считая себя вполне правым, Бокум просил „исходатайствовать милость и прощение студентам, яко таким, кои, будучи еще молоды, ни в чем не искусились“. Вся вина падала, по его словам, на злых и бессовестных людей. Да и во всем университете он не находил трех профессоров, „кои бы, ради прибытка своего, жили между собою согласно“. Наконец, – говорил он, и городское купечество, „по врожденному корыстолюбию, надеялось наградить претерпенный от последней [семилетней, 1756 – 1763] войны убыток“, так что русские студенты „за все должны были платить дороже прочих“ (Сб. Ист. Общ., X, 114 – 115). Миссия Вицмана не имела успеха, и лишь 21 XII 1770 из кабинета императрицы было отправлено Бокуму длинное и грозное послание, уличавшее его „в варварских поступках и денежных растратах“. Спустя двадцать лет, Радищев показал на допросе, что один экземпляр „Путешествия“ им был дан Вицману, проживавшему в „Измайловском полку при школе“.
Стр. 175. Н.Е.М. – генерал-поручик Николай Ефимович Муравьев, женатый на Анне Андреевне Волковой. Брат последней, Алексей Андреевич Волков, был правящим должность генерал-губернатора в Пермском и Тобольском наместничествах во время проезда Радищева в ссылку. Шурин Н.Е. Муравьева – драматург Александр Андреевич Волков (см. П.Н. Берков, „Кто был автор «Известия о русских писателях»“).
Стр. 175. Знаменитая книга Сервантеса о Дон-Кихоте была широко известна в XVIII в. во всей Европе. На русском языке были изданы в 1769 г. переведенные с французского первые два тома „Истории о славном рыцаре Ламанхском Дон Кишоте“ (и в 1791 г. – „Неслыханный чудодей или удивительные и необычайные приключения храброго и знаменитого странствующего рыцаря Дон-Кишота“, пер. К. Осипова, 2 ч.)
Стр 176. Ф... – Весной 1768 отправился в Италию чрез Берлин, Лейпциг и Вену гр. А. Г. Орлов с братом Федором. Повидимому, имя последнего и „утаил“ Радищев. Впрочем, с начала войны России с Турцией (16 XI 1768) многие проезжали через Лейпциг в Италию и Архипелаг на службу под начальство А. Г. Орлова, в том числе С. Г. Домашнев, впоследствии директор Академии Наук.
Стр. 177. Имеется в виду барон Фридрих Мельхиор Гримм, известный литератор XVIII в., друг Дидро и Гольбаха, связанный и с Екатериной.
Стр. 178. Радищев имеет в виду известный факт самоуправного распечатания Цезарем в 49 г. до н. э. римского казначейства для организации похода в Испанию. Факт этот рассказан у Диона Кассия („Римская история“), Аппиана („Гражданская война“), Плиния („Естественная история“), Орозия („История“) и Плутарха („Жизнеописание Цезаря“). Последний, скорее всего, и послужил источником Радищева, запомнившего, вероятно, красочный рассказ о том, как „народный трибун Метелл не позволял брать ему деньги из государственного казначейства, ссылаясь на какие-то законы, но Цезарь отвечал, что «оружие я законы не имеют ничего общего» “.
Стр. 178. Речь идет об известном финансовом авантюристе Джоне Лоу (Ла), организовавшем во Франции в 1716 г. эмиссионный банк и ряд дутых акционерных предприятий, вокруг которых развернулась бешеная спекуляция и биржевой ажиотаж. Крах затей Лоу и банкротство его банка резко отозвались на материальном состоянии не только его акционеров, но и государственной казны. Возможно, что Радищев, говоря о мнимом богатстве, намекал на усиленный выпуск ассигнаций, к которому прибегало правительство Екатерины II для пополнения казны, разоряемой войнами, царскими фаворитами и придворной роскошью.
Стр. 179. Коллегиями назывались в старинных университетах и аудитории, где собирались слушатели, и самые лекции профессоров. Логика была одним из основных предметов университетского преподавания еще в середине века. Ушаков читал: 1) Arnauld Antoine et Nicol Pierre, „La logique ou l'art de penser“. P., 1662. 2) s'Gravesand, G. J. „Introductio ad Philosophiam, Methaphysicam et Logicam continens“, Leide, 1735 (франц. перевод, Leide, 1737).
Стр. 179. Не щадящий Нерона – По примеру Гельвеция Радищев считал, что политическое устройство страны, рабство или свобода, накладывают особый отпечаток на все проявления жизни данного общества; в частности, он видел отражение его в языке. Эта точка зрения на язык выражена в „Путешествии из Петербурга в Москву“ (гл. „Крестцы“). В обоих случаях речь идет о двух языках – латинском и английском. Говоря о подборе латинских чтений Ушакова, Радищев проявил независимость и смелость литературных суждений. Он отвергает общепризнанные в дворянской поэзии авторитеты; „льстец Августов и лизорук Меценатов“, – конечно Вергилий и Гораций, прославленные в качестве величайших поэтов Рима еще со
времени средних веков. Лесть Августу заключалась и в пастушеских произведениях Вергилия и в „Энеиде“ (VI песнь); кроме того, Радищев имеет здесь в виду тенденцию, заключенную в Энеиде, – прославить род Юлиев в качестве основателей и законных властителей Рима (Август был усыновлен Юлием Цезарем). Покровительство Мецената Горацию и прославление Мецената в стихах Горация дали повод для резкого выражения Радищева – „лизорук“. Поэтам, пропагандировавшим власть императора, Радищев противопоставляет республиканского оратора Цицерона и „смелого сатирика“; кого именно разумел под этим именем Радищев, утвердительно сказать трудно. Вероятнее всего – Петрония, писателя эпохи Нерона (I в. н. э.), отождествляемого с известным вельможей при дворе этого императора. В книге Петрония „Сатирикон“ видели сатиру на Нерона и его приближенных (Нерон, якобы, выведен здесь под именем Тримальхиона). Однако возможно также, что Радищев имеет в виду Ювенала, сатирика I – II вв., о котором рассказывали, будто он задел Нерона смелой эпиграммой.
Стр. 179. и оную побеждать законно – Подразумеваемые в этом отрывке факты: английская революция XVII в. и переворот 1688 г., приведший к отстранению Стюартов; судебный процесс Карла I, казнь его 30 I 1649 г. и приглашение в короли голландского штатгальтера Вильгельма Оранского.
Стр. 180. Изречение Архимеда приводит Декарт во втором из своих „Метафизических размышлений“ („Meditationes de prima philosophia, ubi de dei existentia et animae immortalitate“, P., 1641; франц. перев. под ред. Декарта, 1647, с изменениями и дополнениями лат. текста).
Стр. 180. „Басни и рассказы“ („Fabeln und Erzählungen“, L., 1746) Геллерта имели широкий успех; не меньшей известностью пользовались его „Духовные песни и оды“ („Geistliche Oden und Lieder“, 1757); он писал также моральные трактаты, пьесы для театра и письма. „Сочинения“ его изданы в Лейпциге в 1769 – 1774 гг. как раз в то время, когда там учились русские студенты. Многие из произведений Геллерта были переведены на Русский язык в XVIII в. и выдержали повторные издания.
Стр. 182. „Размышления“ Ф.Б. (sic! – корр.) Ушакова составляют вторую часть „Жития“: „О праве наказания и о смертной казни“, „О любви“ и „Письма о первой книге Гельвециева сочинения о разуме“. Все они написаны под влиянием Беккариа, Руссо и Гельвеция. Впрочем, как ни велико это влияние, Ушаков стремится проявить свою самостоятельность.
Ф. В. Ушаков скончался в Лейпциге 7 июня 1770 (Сб. Ист. Общ., X, 118, и Я. Л. Барсков. Материалы к изучению Путешествия из Петербурга в Москву А. Н. Радищева. 1935, стр. 103).
Стр. 184. потерянием возлюбленной супруги – Первая жена Радищева, Анна Васильевна, ур. Рубановская, скончалась в Петербурге в 1783 г.
Стр. 186. Радищев дает точный перевод цитаты из Тацита, которой Даламбер заключил „Похвалу Монтескье“, помещенную им в пятом томе энциклопедии и воспроизведенную в собрании сочинений Монтескье 1764 г. („Oeuvres de monsieur de Montesqieu“, nouvelle édition, t. I, Amsterdam et Leipzig, 1764, pp. I – XLVIII, „Eloge de m. le président de Montesqieu, mis à la tête du cinquième volume de l'Encyclopédie par m. d'Alambert“): „Finis vitae eius nobis,
buctuosus, patriae tristis, extraneis etiam ignotisque non sine cura fuît“ (Тацит начало главы 43 „Жизнеописания Юлия Агриколы“). Слово „patriae“ выделено у Даламбера прописными буквами; в современном издании Тацита не „patriae“, a „amicis“. Очевидно, Даламбер допустил вольность в передаче и подчеркнул ее шрифтом (у Тацита „nobis“ означало родственников а у Даламбера – друзей, так что повторение „amicis“ было бессмысленным и важнее оказывалось подчеркнуть гражданские заслуги Монтескье.
Стр. 190. – на последователей системы беспристрастной свободы – т. е. на сторонников полной „свободы воли“ человека, не определяемой якобы никакими причинами извне. Дунс Скот, мыслитель ХШ – XIV вв. сформулировал эту систему индетерминизма. Он считал, что человеческая воля – это свойство, само себя определяющее и служащее основанием для действий, так же, как тепло греет потому, что оно тепло. Он говорил: „Не что иное, как сама воля есть конечная причина волевого хотения“ (Nihil aliud a voluatate est causa totalis volitionis in voluntate).
Стр. 192. – привычка другая есть природа, коли не первая – здесь имеется в виду учение Гельвеция, изложенное в его книге „Об уме“ (De l'esprit), в частности, повидимому, учение о памяти, как основе чувствования и мышления.
Стр. 194 – по мнению г. Руссо – Ушаков не совсем точно передает мысль Руссо, изложенную им в „Общественном договоре“, в главе IV книги III („О демократии“). Руссо считает, что полная демократия осуществима лишь при выполнении ряда условий: малый объем государства, простота нравов, равенство имуществ, отсутствие богатств и роскоши, – наконец, следующее отсюда условие – добродетель граждан. Руссо говорит: „Если бы существовал народ, состоящий из богов, он управлялся бы демократически; столь совершенное правление не подходит для людей“. Но Руссо считает демократию высшей и наилучшей формой правления.
Стр. 194. – Творца книги о преступлениях и наказаниях – знаменитая книга Беккариа „Трактат о преступлениях и наказаниях“ была распространена по всей Европе во французском переводе Морелле (Моrellet) „Traité des délits et des peines“. В первом „Размышлении“ Ушакова книга Беккариа использована широко в качестве непосредственного источника. В настоящем месте Ушаков ссылается на § VII по переводу Морелле „Des indices et de la forme des Jugemens“.
Стр. 195. Сии причины и т. д. – все это место заимствовано из книги Беккариа, из § XVI (по переводу Морелле) „О смертной казни“ („De la peine de Mort“); здесь сказано: „Если бы даже опыт всех веков не доказывал, что смертная казнь никогда не могла удержать людей, решавшихся вредить обществу; если бы пример римлян, если бы двадцать лет царствования российской императрицы Елизаветы, давшее отцам народов пример более прекрасный, чем самые блестящие победы; если бы все это, говорю я, не убедило бы тех людей, которым язык разума всегда кажется подозрительным и которые скорее склоняются к авторитету власти, достаточно было бы обратиться к человеческой природе, чтобы почувствовать эту истину“. Беккариа и Ушаков имеют в виду обещание,
данное Елизаветой Петровной при вступлении ее на престол, никогда не казнить смертию; это обещание не помешало, впрочем, в ее царствование забивать на смерть кнутом огромное количество людей, не говоря уже о кровавых расправах с восставшими крестьянами и угнетенными народами Поволжья.
Стр. 197. – сих злодеев, сих извергов природы – повидимому, здесь имеется в виду казнь Карла I во время английской революции в 1649 г.
Стр. 197 – 198. – Филотас, македонский военачальник, был казнен в 330 г. до н. э. по обвинению в соучастии в заговоре против Александра Македонского. Герцог Ш. Бирон, крупный военный и политический деятель времен Генриха IV, предал его и принял участие в заговоре на его жизнь; он был казнен в 1602 г.
Стр. 199. – И.-Г. Федер (Feder), немецкий литератор, автор популярных во второй половине XVIII века философских учебных книг, был связан в 1768 г. и с Лейпцигским университетом, хотя не преподавал в нем.
Стр. 202. – О Разуме – об этой неоконченной работе говорит Радищев в „Житии Ф. В. Ушакова“ (см. стр. 177); эти письма о книге Гельвеция „Об уме“ („De l’esprit“) обращены к тому „Ф...“ (может быть Ф. В. Орлову), о котором Радищев рассказывает, что именно он дал случай Ушакову и его товарищам узнать книгу Гельвеция. В пяти письмах, переведенных и изданных Радищевым, содержатся соображения Ушакова по поводу только I главы первого „Рассуждения“ (т. е. части) книги Гельвеция.