1. А.Н. Радищев
2. Полн. собр. соч.
3. Т. 2

О ЧЕЛОВЕКЕ, О ЕГО СМЕРТНОСТИ И БЕССМЕРТИИ

Напечатано впервые в «Собрании оставшихся сочинений покойного А. Н. Радищева» (чч. II и III, 1809). Рукопись не сохранилась. Начало работы Радищева над философским трактатом датируется пометой, без сомнения сделанной самим автором на рукописи и сохраненной на шмуцтитуле в издании 1809 г.: «Начато 1792 года генваря 15. Илимск». Радищев приехал в Илимск 3 января 1792 г. (см. его письмо к А. Р. Воронцову от 4 апреля 1792 г.) и, следовательно, сразу же принялся за работу над трактатом. Сколько времени он писал трактат – неизвестно. Н. П. Павлов-Сильванский пишет, что Радищев «работал над этим сочинением несколько лет, но не успел дать ему окончательной отделки» (Очерки по русской истории XVIII – XIX вв. СПб., 1910, стр. 134). Нужно думать, что указание Павлова-Сильванского основано на домысле, может быть и справедливом, в виду того, что трудность темы трактата, обилие охваченных в нем вопросов, обилие использованной литературы, наконец, довольно значительный объем самой работы говорят в пользу того, что она не могла быть написана очень быстро. Однако можно быть уверенным, что весь текст трактата написан Радищевым в Сибири, в Илимске, т.е. в период между январем 1792 г. и концом 1796 г. Если бы последние части трактата писались уже в России, то скорей всего изменение положения Радищева как-нибудь отразилось бы в их тексте. Между тем мы видим обратное: именно в последней, четвертой части («книге») находится известное место о героях свободной мысли и их судьбе: «Иоган Гус издыхает во пламени, Галилей влечется в темницу, друг ваш в Илимск заточается» («друг ваш» – сам Радищев); это не могло быть написано после отъезда Радищева из Илимска. Сын Радищева, Павел Александрович, также сообщает, что «трактат о бессмертии души» написан в Илимске (В.П. Семенников.

Радищев. 1923, стр. 236). Так же следует понимать и указание другого сына Радищева, Николая Александровича, о том, что «рассуждение о человеке, о смертности его и бессмертии души» Радищев написал, когда был в «заточении» (по смыслу контекста. – Русская Старина, XI, 1872, стр. 580).

Исходя из вышеприведенных материалов, следует отвергнуть предположение Е. Боброва, который писал: «Книга о бессмертии начата еще в Илимске в 1792 г., т. е. за десять лет до смерти автора. Надо думать, что автор не переставал работать над этим своим сочинением вплоть до смерти» (Е. Бобров. Философия в России, вып. III, Казань, 1900, стр. 207).

Тот же Е. Бобров говорит, что Радищев «повидимому не придал своему произведению окончательной формы (попадаются даже конспекты мыслей вместо изложения...)»; при этом он находит, что редакторы издания 1807 – 1811 гг. неправильно редактировали некоторые места текста, исказили его, иногда изменяли смысл его, говоря «обратное тезисам, защищаемым автором» (там же, стр. 57 и 206). Далее Е. Бобров пишет прямо, что трактат «остался не оконченным» (стр. 207). Эта мысль о неоконченности труда Радищева повторялась в литературе о нем и после Е. Боброва. Однако следует отнестись к ней с недоверием. Совершенно очевидно, что никакого продолжения трактат Радищева не должен был иметь; четыре «книги» исчерпывают его содержание, и последняя фраза его – «ты будущее твое определишь настоящим, и верь, скажу паки, верь, вечность не есть мечта» – эта фраза, конечно, и должна являться последней, заключительной фразой работы, повторяющей самое начало ее, эпиграф – «Le temps présent est gros de l’avenir». В доказательство незаконченности текста трактата Радищева Е. Бобров указывает два места его: первое – в книге I (в нашем изд. стр. 58), где имеется в издании 1809 г. примечание: «В сем месте сочинитель начертал одни только предметы, о которых рассуждать был намерен; вот они...» и т.д. Это примечание, без всякого сомнения, сделано редакторами издания 1809 г., т.е. сыновьями Радищева или А.Ф. Мерзляковым; оно говорит лишь о том, что в рукописи в данном месте находился лист, содержащий план ненаписанного куска трактата; но вероятнее всего, что этот план был отвергнут самим автором, т.е. что мы имеем здесь черновой вариант плана, не осуществленный не по недостатку времени, а вследствие сознательной воли автора. Второе место, указанное Е. Бобровым, – во второй книге (в нашем изд. стр. 85), где в тексте 1809 г. дана неполная строка точек, – и затем абзац, по мнению Е. Боброва, не связанный с предшествующим изложением («Если мы оком...» и т. д.). Однако связь этого абзаца с предыдущим очевидна, а точки могут быть не более, чем графическим знаком рукописи, того же типа, что многоточие. Впрочем, если мы здесь даже имеем пропуск, то это говорит лишь о том, что в рукописи, по которой издавался текст 1809 г. (единственный, дошедший до нас), здесь оказался пропущенным лист (или даже несколько листов), но этот пропуск нисколько не говорит о том, что соответственное место не было написано Радищевым; пропущенные листы или лист могли просто быть утерянными за время между написанием трактата и изданием его. Такого же рода точки (здесь, видимо, пропуск) мы имеем и на стр. 86. Может возникнуть сомнение такого рода: почему же утерянные листы так аккуратно начинаются и кончаются началом и концом фразы? Это сомнение снимается частично естественным предположением, что редакторы издания 1809 г. отбрасывали начало и конец фраз, дошедших до них не полностью, желая привести текст в наиболее «читаемый», очищенный вид, частично тем, что мы признаем, что в первом случае никакого пропуска вообще нет.

Наконец, ничего не говорит о неоконченности трактата и явная неисправность текста 1809 г. в ряде мест; все ошибки этого печатного текста являются или опечатками, или же результатом неправильного чтения рукописи. Е. Бобров указал целый ряд таких ошибок и верно исправил их, – хотя не всегда (ему мешала его тенденция к «подправлению» Радищева

в идеалистическом направлении, к искаженному истолкованию его в качестве лейбницианца).

В тексте настоящего издания исправлены все явные ошибки издания 1809 г.

В своем трактате Радищев широко использовал литературу XVIII столетия: французскую, немецкую и английскую. Вообще говоря, трактат обнаруживает огромную начитанность Радищева в самых различных областях знания, энциклопедичность его научных интересов, колоссальную широту его мысля. Но ближайшим образом, – в соответствии с темой работы, – Радищеву пришлось опираться в ней на философскую литературу. При этом он не только помнил при работе над трактатом общий смысл многочисленных философских учений его времени, но использовал книги своих предшественников в деталях, в отношении отдельных фактов иногда следуя близко за изложением избранного им автора, иногда даже вольно переводя его целыми абзацами. Можно утверждать, что основные книги, использованные Радищевым в его трактате, были у него под руками в Илимске; следовательно, они находились в числе книг, присланных Радищеву в Сибирь Воронцовым или были привезены туда Е. В. Рубановской.

Вопрос об источниках философского трактата Радищева неоднократно подвергался исследованию. Итоги изучению этого вопроса подвел И. И. Лапшин в своей работе «Философские воззрения Радищева» (в издании «Полного собрания сочинений А. Н. Радищева», под ред. А. К. Бороздина, И. И. Лапшина и П. Е. Щеголева, т. II, СПб., 1907; потом – в сокращенном виде, отдельной брошюрой: «Философские взгляды Радищева». Пгр., 1922). И. И. Лапшин суммировал все то, что было сделано в данном направлении до него, и прибавил к этому ряд своих разысканий. После работы Лапшина некоторые материалы были сообщены в работах, посвященных Радищеву.

Трактат Радищева разделен на четыре «книги». В кн. I Радищев устанавливает общие положения и исходные пункты рассуждения, определяет место, занимаемое человеком в природе, разбирает его умственные способности. В кн. II Радищев излагает доводы в пользу смертности души; в кн. III и IV он дает характеристику и оценку учения о бессмертии души.

В кн. I, обсуждая вопрос о развитии человеческого зародыша, Радищев отвергает гипотезу о том, что «семя содержалося одно в другом» и т. д. (стр. 43), т. е. теорию предсуществующих зародышей Ш. Бонне, изложенную им в его «Созерцании природы» (Contemplation de la Nature, 1764 – 1765) и в «Философской палингенезии» (La palingénésie philosophique, 1783). Радищев склоняется к теории «эпигенезиса» об образовании семени в женском организме, развитой Вольфом в его «Theoria generationis» (1739). В противополжность Гольбаху, взгляды которого вообще повлияли на него, Радищев считает возможным допустить гипотезу о зачатках одушевленности, свойственных семени, может быть под влиянием работы П. Л. Мопертюи – «Vénus physique» (1745). Замечания Радищева о том, что «для образования чего-либо и в царстве ископаемом нужна матка» (стр. 46), соотносятся с взглядами, высказанными по этому вопросу Ж.-Ф. Робине в его книге «О природе» (De la Nature, 1766).

На стр. 46 Радищев говорит: «Мы не скажем, как некоторые умствовали: человек есть растение»; здесь очевидно имеется в виду Ж. Ламеттри с его работой «Человек – растение» (L’homme – plante, 1748). Впрочем, отвергая резкость формулировки Ламеттри, Радищев воспринял от него сравнение человека с растением, что показал (и привел текстуальные сопоставления) З. И. Чучмарев в своей статье «Участие А. Н. Радищева в журнальной литературе его времени» (Научные записки Научно-исследовательской кафедры истории европейской культуры, т. II, 1927, стр. 97 – 98).

Далее Радищев дает антропологическую характеристику человека в основном по Гердеру; он следует близко за изложением первого тома

книги Гердера «Ideen zur Geschichte der Menschheit» (1784 – 1791). Из Гердера взяты и ссылка на Бюффона (стр. 49), и ссылка на Кампера (стр. 50), и ссылка на «одного английского писателя» (Монбоддо), назвавшего человека «насмешником между всеми земными тварями» (стр. 52).

Говоря о мысли Гельвеция, что «руки были человеку путеводительницы к разуму» (стр. 51), Радищев имеет в виду первую главу книги Гельвеция «Об уме» (De l’esprit, 1758). Далее Радищев излагает основы своей теории познания. Здесь он теснейшим образом связан с французскими материалистами. При этом, по вопросу о суждении, он оказывается на стороне Гольбаха и Дидро против Гельвеция, не соглашаясь с тезисом последнего: судить – это и есть ощущать. Основные свойства «вещественности» Радищев излагает, в ряде мест следуя Дж. Пристли в его «Исследованиях о материи и духе» (Disquisitions Relating to Matter and Spirit, 1777). Несомненно, на сенсуалистические воззрения Радищева оказал влияние и Локк. С Гельвецием Радищев расходятся и в его учении о среде, как исключительном факторе развития человека (стр. 65). Радищев указывает на значение наследственности в развитии умственных свойств. Еще ранее Радищев возражает и против теории Гельвеция о прирожденном равенстве умственных способностей всех людей (стр. 59 ); ср. «Об уме» – «Рассуждение III» и «О человеке» – «De l’homme», 1773, разделы I – V).

Теория сочувствия как основы социальных переживаний человека (стр. 54 – 55) изложена Радищевым в зависимости от книги Адама Смита «Теория нравственных чувств» (Theory of Moral Sentiments, 1759).

Говоря о влиянии климата и вообще «естественности» на человека (стр. 59), Радищев вновь следует Гердеру. Так, например, он говорит о Монтескье (стр. 63), прямо переводя Гердера, так же как о Гомере и Оссиане (стр. 64), об индийских богах и др.

Следует здесь же подчеркнуть, что широко используя своих предшественников, иногда переводя из них целые абзацы, Радищев тем не менее сохранял независимость, оригинальность мысли. Он брал из Гердера, Пристли, Гольбаха и других только то, с чем соглашался, отбрасывая другое; учения этих мыслителей приобретают совсем новый и своеобразный характер в обработке и в сочетании их элементов у Радищева, потому что Радищев вовсе не был эклектиком и вовсе не шел на поводу у своих предшественников. Приведу один пример того, как даже незначительное изменение заимствуемого текста придает ему совершенно оригинальный, Радищевский, характер.

Радищев пишет: «Разум исполнительный в человеке зависел всегда от жизненных потребностей и определяем был местоположениями... Какой случай был к изобретению земледелия, определить невозможно: как бы то ни было, земледелие произвело раздел земли на области, государства, построило деревни и города, изобрело ремесла, рукоделии, торговлю, устройство, законы, правления. Как скоро сказал человек: сия пядень земли моя! – он пригвоздил себя к земле и отверз путь зверообразному самовластию, когда человек повелевает человеком. Он стал кланяться воздвигнутому им самим богу, и облекши его багряницею, поставил на алтарь превыше всех, воскурил ему фимиам. Но, наскучив своею мечтою и стряхнув оковы свои и плен, попрал обоготворенного и преторг его дыхание. Вот шествие разума человеческого» (стр. 64). Излагая в этом месте как бы конспект истории человечества, Радищев следует Гердеру (Идеи, кн. VIII, гл. 3). Но Гердер выдвигает вперед условия климата и природы, Радищев же – зависимость изобретений от потребностей. Приведенный отрывок сходен в деталях с текстом Гердера, который пишет: «Вообще никакой образ жизни не произвел столь многих изменений в образе мыслей людей, как хлебопашество на огороженном участке земли. Поскольку оно вызвало к жизни промысла и художества, селения и города, а следовательно, обусловило и установление законов и государства, оно неизбежно открыло дорогу тому ужасному деспотизму, который, так как он находил каждого на

своем поле, в конце концов предписал каждому, что именно он должен делать и чем он должен быть на этом участке земли...» и т.д. Однако Гердер остановился на стадии деспотизма. Радищев же, излагая «шествие разума человеческого», после этапов, имеющихся у Гердера, прибавляет еще один: наступает революция и деспоты свергнуты. Кроме того, на место спокойно-повествовательной формулы и мысли Гердера о значении прикрепленности человека к данному месту, Радищев вставляет фразу, восходящую к Руссо, который сказал: «Первый человек, который, оградив участок земли, решился сказать: это мое, и нашел людей достаточно наивных, чтобы ему поверить, был основателем гражданского общества» (начало второй части «Рассуждения о происхождении и основаниях неравенства среди людей»).

Теория страстей, изложенная в конце кн. I трактата Радищева, сближается с теорией, изложенной в работе Мабля «Principes de morale» (1784).

В кн. II своего трактата Радищев излагает основы учения материалистов XVIII столетия, следуя за двумя мыслителями: Гольбахом с его «Системой природы» (Système de la Nature, 1770) и Дж. Пристли – «Исследования о материи и духе» (Disquistions Relating to Matter and Spirit). Кроме того, Радищев использовал учение о чувствительности материи, развитое – у каждого по-своему – Мопертюи, Ламеттри, Дидро, Робине, так же как Гольбахом. Он использовал и Лукреция. Впрочем, опираясь главным образом на Пристли и Гольбаха, Радищев и здесь сохраняет независимость от них; так, он считает, что «чувствительность» есть функция организации материи, а не простое свойство ее, как это было у Гольбаха; или же Радищев подчеркивает совершенствование структуры материи по мере перехода от низших форм к высшим, – в отличие от Гольбаха, которого больше интересовало доказательство тождественности элементов материи во всех формах, лишь количественно отличных.

Приводя в кн. III трактата аргументы в пользу бессмертия души, Радищев руководился книгой М. Мендельсона «Федон, или о бессмертии души» (Phaedon oder über die Unsterblichkeit der Seele, 1764).

Истолкование единства образа при видении двумя глазами (стр. 114) Радищев мог найти у Декарта – «О страстях» (De passionibus). Говоря об единстве понятия (например, понятия о колоколе) при восприятии предмета тремя обособленными ощущениями и о внимании (стр. 114), Радищев мог помнить аналогичные мысли Кондильяка в введении к его собранию сочинений (1775).

Начиная с середины кн. III и в кн. IV Радищев вновь возвращается к Гердеру, к его «Идеям» и к первому из его трех диалогов «О переселении душ» (Ueber die Seelenwanderung, 1785; 2-е изд., 1791). Он следует за Гердером почти целиком. Необходимо отметить, что мысль о прямой зависимости философских взглядов Радищева от Лейбница, развитая Е. Бобровым (указ. .соч.), убедительно отвергнута всеми последующими исследователями.

Радищев разделил основную часть своего трактата (кн. II – IV) на два раздела: сначала он приводит доказательства в пользу смертности души, в пользу материализма, потом – в пользу бессмертия. Некоторые буржуазные ученые пытались доказать, что именно в последнем разделе перед нами «настоящий» Радищев. Е. Бобров прямо считал его идеалистом-лейбницианцем. К его мнению примкнул, например, В. А. Мякотин, который считал, что Радищев решительно выступал против «безотрадного» с его точки зрения учения материализма (В. А. Мякотин. Из истории русского общества. СПб., 1906, стр. 215). Между тем, еще Пушкин писал о трактате «О человеке»: «Радищев, хотя и вооружается противу материализма, но в нем все еще виден ученик Гельвеция. Он охотнее излагает, нежели опровергает доводы чистого афеизма» («Александр Радищев»). В самом деле, Радищев в основах своего мышления – материалист. Его гносеология материалистична по существу. Затем, есть значительная разница в оценке самим Радищевым приводимых им аргументов в пользу материализма и

в пользу бессмертия души. Смертность человека, материалистическую концепцию его Радищев доказывает данными опыта научно и бесспорно. Он сам считает это доказательство логически неопровержимым. Совершенно иначе он относится к аргументации против материализма; он считает, что приводимые им же самим доводы в пользу бессмертия логически шатки и могут быть убедительны лишь для чувства, а не для разума. Его сознательные убеждения материалистичны, а в бессмертие души можно – по его мнению – только верить.

Радищев как бы утверждает две истины: одну, логически доказуемую и объективную, убеждающую в истине материализма; другую, логически до конца недоказуемую, субъективную и существующую лишь в качестве переживания и чувства человека. Научное значение имеет, конечно, первая из них, но, по Радищеву, и вторая может иметь практическое значение.

Посвящение трактата Радищева «друзьям моим» связано со всей манерой его изложения. Радищев на протяжении всей книги неоднократно обращается к этим «друзьям», «возлюбленным», с которыми он разлучен ссылкой в Сибирь. Конечно, эти обращения являются функцией определенного художественного замысла: Радищев построил свою книгу не как сухую академическую диссертацию, а как живую речь, беседу с читателем. Работа «О человеке» написана в духе «философских писем»; отсюда и обращения к «друзьям». С другой стороны, под этими «друзьями» следует понимать и реальных друзей Радищева, оставшихся в Европейской России, таких как А. Р. Воронцов, или как ученики Радищева в группе «Беседующего Гражданина», или может быть даже двух старших сыновей Радищева, Василия и Николая, также оставшихся далеко (в 1792 г. Василию было 16 лет, а Николаю 15 лет). 8 марта 1791 г. Радищев писал Воронцову из Тобольска: «Что касается двоих моих старших [сыновей], то я есмь и буду спокоен: они будут жить под вашим покровительством. Мне прискорбно, что я лишился их прежде, чем я мог закончить их воспитание. Может быть, оно грешит в некоторых отношениях, но лишь года через 4 или через 5 можно было бы судить о принципах, по которым оно направлялось... В часы досуга я предполагаю сделать нечто для наставления моих старших [сыновей]. Но так как я поклялся или дал слово вашему сиятельству, ибо это равносильно, ничего не делать без вашего ведома, они получат это только из ваших рук и вы будете добры изъять то, что окажется неподходящим» (перев. с франц.). Не исключена возможность, что трактат «О человеке» и был написан или по крайней мере задуман Радищевым как осуществление этого намерения поучать своих детей на расстоянии. Сын Радищева Николай Александрович вспоминал впоследствии, что отец его в Сибири «не забывал о старших сыновьях своих, живших у дяди в городе Архангельске. Он написал для них рассуждение о человеке, о смертности его и бессмертии души» (Русская Старина, XI, 1872, стр. 580).

Эпиграф к трактату Радищева не совсем точно соответствует формуле, встречающейся у Лейбница неоднократно: в «Теодицее», § 360 – «Le présent est gros de l’avenir»; в «Началах природы и благодати, основанных на разуме» (Principes de la Nature et de la Grâce fondés en raison), § 13 – «le présent est gros de l’avenir»; наконец, в «Монадологии», §§ 22 – 23; здесь сказано: «Et comme tout présent état d’une substance simple est naturellement une suite de son état précédant tellement que le présent y est gros de l’avenir, donc, puisque, réveillé de l’etourdissement, on s’aperçoit de ses perceptions, il faut bien qu’on en ait eu immédiatement auparavant, quoiqu’on ne s’en soit point aperçu...»

(«И так как всякое настоящее состояние простой субстанции, естественно, есть следствие ее предыдущего состояния таким образом, что ее настоящее чревато будущим, и так как, проснувшись от бессознательного состояния, мы замечаем наши восприятия, то последние необходимо должны были существовать и непосредственно перед тем, хотя бы мы и не замечали их...»). Следует отметить, что «Монадология», известная в XVIII в. в латинском переводе, по-французски была опубликована впервые в 1840 г.

Перевод эпиграфа: «Настоящее чревато будущим. Лейбниц».

Стр. 41 Линнея Радищев знал только по упоминаниям его у Гердера в «Ideen» и, вероятно, у других писателей. Он нишет в письме к А. Р. Воронцову от 24 мая 1792 г. из Илимска о своих ботанических занятиях: «Это совершенно новое для меня удовольствие; я едва только умею классифицировать, а мне уже кажется, что я Линней, которого, должен признаться, к стыду моему, я знаю только по имени» (перев. с франц.).

Стр. 42 Ту же легенду о смерти Рафаэля Радищев использовал в своей поэме «Бова» (стих 259); повидимому, он доверял этой легенде.

Стр. 45 Примеч. Перевод цитаты на французском языке: «Возможно, что стремление тел к соединению повинуется магнетической или электрической силе; м.б. можно предположить, что это стремление при помощи посредствующих звеньев является всеобщим. Если существуют двойные соединения, не могут ли существовать тройные и т. д.». Источник цитаты неизвестен.

Стр. 46 чувственница – мимоза.

Стр. 47 по изражению одного известного писателя – Гердера, который в своих «Идеях к философии истории человечества» писал: Растение, если можно так сказать, еще все – рот» (кн. III, гл. I).

Стр. 50 «Физиогномика» Лафатера (I. К. Lavater. Physiognomische Fragmente zur Beförderung der Menschenkenntniss und Menschenliebe) выходила в 1772 – 1778 гг.

Стр. 52 «Преображение» – картина Рафаэля (находится в Ватикане).

Стр. 52 Аббат Епе (Ch.-M. de L’Epée) был в конце XVIII в. одним из популярнейших людей в Европе. Основанное им первое заведение для обучения глухонемых при помощи языка жестов казалось чудом человеческого прогресса, а его личное бескорыстие и трогательное служение благородному замыслу возвратить обществу, казалось, потерянных для него людей делали его в глазах современников одним из благодетелей человечества. Екатерина II предложила аббату Л’Епе материальное содействие, но он отказался. Радищев мог знать и что-нибудь из многочисленных печатных работ Л’Епе; центральной из них была «Обучение глухонемых при помощи системы знаков» (Instruction des sourds et muets par la voie des signes méthodiques, 1776; 2-е изд. 1784 г. под назв. «Véritable manière d’instruire les sourds-muets»).

Стр. 54 законодавец тигр – речь идет о русских царях, узаконивших «вырывание ноздрей» в качестве наказания. Эта страшная операция, редко применявшаяся до XVIII в., стала постоянной карой за преступления, начиная с царствования Петра I, вместе с клеймением. По указу 1724 г. предписывалось осужденным «ноздри вынуть до кости». Вырывание ноздрей и клеймение лица было и казнью и мерой для опознания преступников. Само собой разумеется, что эта мера применялась только к преступникам из народа, а дворяне, «именитые граждане» и купцы первых двух гильдий были избавлены от нее, как от телесных наказаний вообще (при Екатерине II).

Стр. 55 Альцест – герой комедии Мольера «Мизантроп»; Тимон – Радищев имеет, вероятно, в виду не столько самого афинского мудреца-человеконенавистника, сколько его же образ в художественной литературе, в частности в диалоге Лукиана «Тимон или мизантроп» (ср. также «Тимон Афинский» Шекспира и комедию Делиля «Тимон мизантроп», 1752).

Стр. 55 О знаменитой группе Лаокоона Радищев мог прочитать обстоятельные сведения у Винкельмана в его «Истории искусства древности» (1764; 2-е изд. – 1776 г.) и у Лессинга – «Лаокоон или о границах живописи и поэзии» (1766).

Маврикий. Радищев имеет в виду знаменитую в XVIII в. статую Пигалля, поставленную на могиле маршала Морица Саксонского в церкви св. Фомы в Страсбурге. Пигалль изобразил маршала и под ним спереди смерть, раскрывающую могилу. Модель статуи была выставлена в Париже в 1756 г. Сам памятник был открыт в 1777 г.

Стр. 55 Меропа – героиня трагедии Вольтера (1745); подозревая юного пришельца в убийстве ее сына, Меропа хочет поразить его кинжалом, но тут только узнает, что этот юноша и есть ее сын, Эгист (действие III, сцена 4). Зопир и Сеид – действующие лица трагедии Вольтера «Магомет» (или точнее «Фанатизм или Магомет пророк», 1741). Сеид, фанатически экзальтированный юноша, преданный Магомету, убивает по его наущению старца Зопира и тут только узнает, что Зопир – его отец (действие IV, сцены 4 – 5).

Стр. 55 Ричард III – герой одноименной трагедии Шекспира; Радищев имеет в виду сцену III действия V: король Ричард, которому во сне явились тени убитых им людей, просыпается и восклицает: «Дайте мне другую лошадь! перевяжите мои раны!» «Нет у него детей – это цитата из III сцены IV действия «Макбета». Однако в тексте трактата Радищева ошибка; эти слова говорит у Шекспира Макдуфф о Макбете: Макдуфф узнал, что его дети и жена убиты по приказанию Макбета; первая его мысль – о мести; и вот почему он с горечью говорит «Макбет бездетен», т.е. ему нельзя отомстить тем же. Эта ошибка либо явилась результатом того, что Радищев писал по памяти, не сверившись с Шекспиром, которого у него скорей всего и не было в Илимске; либо ошибка эта вовсе не Радищева, а его издателей, неправильно прочитавших в рукописи Макбет – вместо Макдуфф (написания обоих имен в скорописи могли быть похожи); во всяком случае мы не решаемся исправить в тексте Радищева эту ошибку, оговаривая ее здесь, в примечаниях.

Стр. 56 Анекдот о Сципионе Африканском был общеизвестен в XVIII столетии; он основан на рассказе Тита Ливия (Ab urbe condita, кн. XXXVIII, 51) и Авла Геллия в его «Афинских ночах» (Noctes Attiсае, кн. IV, гл. 18; ср.: Авла Геллия Афинских ночей записки, ч. I, M. 1787, стр. 243 – 245).

Стр. 56 В конце XVIII в., в 1780-х годах, опыты Месмера в Париже произвели фурор; о них заговорили во всей Европе. Месмер считал, что люди, обладающие особой магнетической силой, способны сообщать ее не только другим людям, но и любым телам; сила же эта, вызывая нервное потрясение в человеке, должна была излечивать его. При большом стечении народа у магнитезера, он заявлял, что сообщил магнетическую силу железным прутьям, торчавшим из чана с водой, и жаждущим испытать новоизобретенную силу достаточно для этого прикоснуться к одному из прутьев.

Стр. 58 примечание – Руссо в своем «Рассуждении о происхождении и основаниях неравенства среди людей» (Discours sur l’origine et les fondements de l’inégalité parmi les hommes) доказывал, что общественное, государственное бытие вовсе не прирождено человеку, изначала не свойственно ему, а явилось результатом появления среди людей собственности, имущества и развития цивилизации.

Стр. 63 «Хотя смеялись над славным Монтескье»... – в этом месте, заимствованном Радищевым у Гердера (Ideen), имеется в виду гл. II, кн. XIV «Духа Законов», в которой Монтескье излагает в общем виде свою теорию о влиянии климата на человека и на общество. Здесь

Монтескье рассказывает о своем опыте с бараньим языком, на котором соски при замораживании уменьшались и меняли свой вид; отсюда Монтескье делал вывод, что в холодных странах нервная восприимчивость и чувства человека менее живы, чем в жарких. Радищев по ошибке говорит о «замороженном телячьем языке», – у Монтескье и у Гердера речь идет о бараньем языке.

Стр. 64 Англичанин в Бенгале и т. д. – это замечание основано, видимо, на материале «Истории обеих Индий» Рейналя, которая произвела на Радищева большое впечатление. Habeas corpus [-act] – английский закон, изданный в 1679 г., предоставлявший некоторые гарантии личной неприкосновенности граждан в пределах буржуазного государства; полное название его таково: «Акт о лучшем обеспечении свободы подданного и о предупреждении заточений за морями»; латинские слова habeas corpus (т.е. доставь личность) – слова формулы приказа, обращенного к шерифу или начальнику тюрьмы о выдаче арестованного.

Стр. 64. Гюлистан («Розовый сад») Саади, написанный в 1258 г., переводился на латинский язык уже в XVII в. (издания 1651, 1655 и 1687 гг.); во французских переводах издавался в 1704 г. (перевод д’Алегра), 1711 г. (Дю-Рие), 1789 г. (Годена), в немецком переводе – в 1654

и 1660 гг. (Олеария).

Стр. 64 Церера или Триптолем – «Церера... сестра и жена Юпитерова... пришла к Элевзинскому царю Келею и взялась у него сына Триптолема вскормить... Триптолему показала искусство земледелия и, посадив его в колесницу, двумя крылатыми драконами заложенную, отпустила, чтоб он всему свету сообщил знание то, которое она недавно ему открыла, и потому стихотворцы назвали Цереру, богинею земледельства» («Храм древности, содержащий в себе египетских, греческих и римских богов имена, родословие, празднества» и т. д., СПб., 1771, стр. 308).

Стр. 65 Ж. Ж. Руссо в своей книге «Эмиль или воспитание» (Emile ou l’éducation), на одной из первых страниц книги I пишет: «Это воспитание дается нам природой или людьми или предметами. Внутреннее развитие наших способностей и наших органов есть природное воспитание; употребление этого развития, которому нас обучают, – это человеческое воспитание; а приобретение нашей собственной опытности о предметах, оказывающих на нас воздействие, – это предметное воспитание. Таким образом, каждый из нас образуется тремя видами наставников... Итак, из этих трех различных видов воспитания природное воспитание не зависит от нас; предметное воспитание зависит от нас лишь в некоторых отношениях; человеческое воспитание – единственное, находящееся в нашей власти, да и то только предположительно: потому что кто может надеяться управлять полностью словами и действиями всех, кто окружает дитя?»

Стр. 68 Как то вещает Руссо. Радищев в этом месте сокращенно излагает и частично переводит четвертый и пятый абзацы в начале кн. IV «Эмиля» Руссо и конец кн. III – пятый абзац с конца.

Стр. 70 Тиссо об онанизме – книга знаменитого в XVIII в. французского врача С.А. Тиссо (Tissot) «L’onanisme ou dissertation sur les maladies produites par la masturbation» (1760) была издана в русском переводе в 1793 г. «Онанизм, рассуждение о болезнях, происходящих от рукоблудия и неумеренности в любострастии, с наставлением лечения оных; соч. г. Тиссота; перев. с франц.»).

Стр. 71 Образ Катона Утического, республиканца, покончившего с собой, когда не было больше надежды спасти республику, не один раз появляется в произведениях Радищева (см. т. I, стр. 269 и 295).

Стр. 76 Флогистон. По теории химиков XVII и отчасти XVIII вв. огонь, горение обусловлены наличием в телах особой материи горения –

флогистона; теорию флогистона развил Сталь (1660 – 1734); по этой теории флогистон влияет и на такие свойства тел, как цвет, запах, вкус и др. Теорию флогистона отстаивал Пристли. Между тем, уже Ломоносов доказал ее несостоятельность. Затем Лавуазье опроверг ее.

Стр. 81 Локк или его истолкователь. Радищев имеет в виду примечание Коста (Coste) к его переводу «Опыта о человеческом разумении» Локка (Essai philosophique concernant l’entendement humain... par M. Locke. Traduit de l’Anglais par M. Coste, 1758; другое изд. – 1774). Здесь, в т. VI, в кн. IV «Опыта», в гл. X «О знании, которое мы имеем о бытии бога» (Livre IV, Chapitre X, «De la connoissance que nous avons de l’existence de Dieu»), в § 18, говорится: «Et peut-être que si nous voulions nous éloigner un peu des idées communes, donner l’essort à notre esprit, et nous engager dans l’examen le plus profond que nous pourrions faire de la nature des choses, nous pourrions en venir jusqu’à concevoir, quoique d’une manière imparfaite, comment la matière peut d’abord avoir été produite, et avoir commencé d’exister par le pouvoir de ce premier être éternel». (И может быть, если бы мы захотели отойти немного от обычных представлений, дать волю нашему уму и пуститься в самое глубокое доступное нам исследование природы вещей, мы могли бы притти к пониманию, хотя и несовершенному, того, каким образом материя могла быть первоначально образована и начала существовать могуществом этого первого вечного существа). К этому месту Кост, бывший лично знаком с Локком, снабдивший свой перевод рядом примечаний, делает обширную сноску, в которой пишет: «Ici M. Locke excite notre curiosité, sans vouloir la satisfaire. Bien des gens s’étant imaginés qu’il m’avoit communiqué cette manière d’expliquer la création de la matière, me prièrent peu de temps après que ma traductin eut vu le jour de leur en faire part; mais je fus obligé de leur avouer que M. Locke m’en avoit fait un secret à moi-même. Enfin long-temps après sa mort, M. le Chev. Newton, à qui je parlai par hasard de cet endroit du livre de M. Locke, me découvrit tut le mystèère. Souriant il me dit d’abord que c’étoit lui-même qui avoit imaginé cette manière d’expliquer la création de la matière, que la pensée lui en étoit venue dans l’esprit un jour qu’il vint à tomber sur cette question avec M. Locke et un Seigneur anglois. Et voici comment il leur expliqua sa pensée. «On pourroit, – dit-il, – se former en quelque manière une idée de la création de la matière en supposant que Dieu eût empêché par sa puissance que rien ne pût entrer dans une certaine portion de l’espace pur, qui de sa nature est penetrable, éternel, nécessaire, infini; car dèslà cette portion d’espace auroit l’impénétrabilité, l’une des qualités essentielles à la matière, et comme l’espace pur est absolument uniforme, on n’a qu’à supposer que Dieu auroit communiqué cette espèce d’impénétrabilité à une autre pareille portion de l’espace, et cela nous donneroit, en quelque sorte, une idée de la mobilité de la matière, autre qualité qui lui est aussi très-essentielle...», т.е. «Здесь г. Локк возбуждает нашу любознательность, не желая ее удовлетворить. Много людей, вообразив, что он сообщил мне этот способ объяснить сотворение материи, просили меня, вскоре после того, как мой перевод увидел свет, поделиться им с ними; но я был обязан признаться им, что г. Локк утаил его от самого меня. Наконец, долго после его смерти, г. Ньютон, которому я случайно сказал об этом месте книги г. Локка, раскрыл мне эту тайну. Он сказал мне сначала, улыбаясь, что именно он придумал этот способ объяснить сотворение материи и что эта мысль пришла ему в голову однажды, когда он заговорил об этом вопросе с г. Локком и одним английским вельможей. И вот как он объяснил им свою мысль: Можно было бы, – сказал он им, – составить некоторое представление о сотворении материи, предположив, что бог воспрепятствовал своим могуществом проникнуть чему бы то ни было в определенную часть чистого пространства, которое по своей природе проницаемо, вечно, необходимо, бесконечно; и вследствие этого данная часть пространства приобрела непроницаемость, одно из существенных качеств материи; а так как чистое пространство абсолютно единообразно, остается предположить, что бог сообщил этот

род непроницаемости и другой подобной части пространства, – и это нам дало бы в некотором смысле представление о подвижности материи, также другом весьма существенном ее качестве» (1758, стр. 175 – 176; 1774,. стр. 140 – 141).

Стр. 81 Ссылаясь на Пристли, Радищев переводит фразу из второй главы («Section II») его «Исследований о материи и духе»: «Now, when solidity had apparently so very little to do in the system, it is really a wonder, that it did not occur to philosophers sooner that perhaps there might be nothing for it to do at all, and that there might be no such a thing in nature» (Disquisitions, 2 edit., Birmingham, 1782, p. 22). («Теперь когда плотность занимает, повидимому, так мало места в системе, действительно, нужно удивляться, что философы раньше не задумывались над тем, что быть может этому свойству совсем нечего делать и что вообще такой’ вещи не может быть в природе»)

Стр. 81 Аякс в «Илиаде» во время битвы, когда туча навела мрак на землю и троянцы уже побеждали ахейцев, взмолился к Зевсу; в конце своей речи он говорит:

(песнь XVII, стихи 644 – 647, в переводе Н.И. Гнедича).

Стр. 82 сила средодалящаяся, т.е. центробежная.

Стр. 92 Соответствующее место имеется в «Исследованиях» Пристли, в гл. X, пункт XV: «... it is impossible to divide a sphere so as to make it two spheres» («...нельзя разделить шар, так чтобы из него получилось два шара». – Disquisitons, 2 edit., 1782; в 1-м изд., 1777, соответствующая глава была восьмой).

Стр. 92 «Прочти Локка». Радищев имеет в виду один из основных тезисов «Опыта о человеческом разумении» Дж. Локка.

Стр. 93 Армида – действующее лицо «Освобожденного Иерусалима» Тассо, чаровница, удерживавшая героя Ринальда вдали от войска в волшебных садах.

Стр. 93 хил – хилус (chylus), или млечный сок, – жидкость (лимфа), вырабатывающаяся в кишечнике и, после смешения с продуктами кишечного пищеварения, питающая кровь.

Стр. 94 огневица – горячка, тиф.

Стр. 94 варяют – повидимому, неправильно употребленный старорусский и церковно-славянский глагол «варяти» – упреждать, предуведомлять. Вероятно, Радищев спутал его с диалектным «варзатъ» – дурить.

Стр. 95 цитата из трагедии Сенеки «Troades» – («Троянки»; авторство Сенеки-философа в отношении трагедий оспаривалось еще в древности). Радищев переводит данное место трагедии (акт II, стр. 398 – 402, хор троянок) не полностью, с пропуском; латинский текст таков:

T.e.:

Стр. 97 «Кто сам находился в преддверии вечности» – Радищев вспоминает о том времени, когда, осужденный за «Путешествие из Петербурга в Москву», он ожидал смертной казни почти полтора месяца.

Стр. 98 Монолог Гамлета «Быть или не быть» (действие III, сцена I) был широко известен во время Радищева, благодаря двум переводам на французский язык – стихотворному с рифмами и подстрочному, сделанным Вольтером и включенным в его «Письма об англичанах, или философские письма» (Lettres sur les anglais, ou lettres philosophiques, 1733; письмо XVIII «О трагедии» – «Sur la Tragédie»). Вольтер приводит именно этот знаменитый монолог в качестве одного из типических и образцовых отрывков английской драматургии. Вольтеровскому переводу следовал Сумароков в монологе своего Гамлета в одноименной трагедии (1748; действие III, явление VII). Во французской переделке «Гамлета» Дюсиса (Hamlet, 1769) монолог «Быть или не быть» передан в качестве второй части монолога Гамлета (действие IV, сцена I). Сам Радищев читал Шекспира в подлиннике.

Отрывок из монолога Катона Утического из трагедии Аддисона «Катон» (Cato, 1713. действие V, сцена I) Радищев привел в своем переводе в «Путешествии из Петербурга в Москву» (см. т. I, стр. 269). Этот монолог был хорошо известен в России; перевод его был напечатан в «Вечерах» (1773, ч. II, стр. 196), затем другой перевод в «Новых Ежемесячных Сочинениях» (1788, ч. XXV, стр. 74). Потом, в журнале «Утренняя Заря» (1800, I, стр. 65) был напечатан перевод того же монолога, сделанный С. Родзянкой. Вся трагедия Аддисона по-русски была помещена в 1801 г. в журнале «Иппокрена» (ч. VIII, перевод в прозе, анонимный) и затем издана отдельно а 1804 г. (Катон, трагедия, сочиненная господином Аддисоном. Перевод с Английского Алексея Колмакова. СПб., 1804. Перевод в прозе, но не тот, что в «Иппокрене»). Интерес Радищева к трагедии Аддисона связан, вероятно, с ее либеральной политической тенденцией (она воспринималась также в связи с пропагандой партии вигов).

Стр. 104 благогласие, т. е. гармония.

Стр. 106 Знаменитый русский изобретатель-механик И.П. Кулибин построил в 1779 г. фонарь с мощным рефлектором (ревербером) из системы зеркал, дававший столь сильный свет, что при испытании фонаря в Петербурге свет его был виден за 24 версты, в Красном Селе; изобретение Кулибина стало применяться для маяков и др.

Стр. 107 В 1753 г. вельможа и богач С. К. Нарышкин, вместе с неким Марешом, организовал крепостной оркестр роговых инструментов, имевший большой успех. Ломоносов написал «Надпись на изобретение роговой музыки». Роговой оркестр стал одной из принадлежностей быта знати – при прогулках на лодках по Неве, пикниках, охотах и т.п.

Стр. 110 адамант – алмаз, бриллиант.

Стр. 111 пешери (пешереи) – так называли дикарей, населявших Огненную Землю, которых представляли себе в XVIII столетии дикарями-людоедами, самыми дикими представителями человечества, по сообщениям путешественников: описанию плавания вокруг света Дрэка (The Famous Voyage of Sir Fr. Drake, 1589; The World Encompassed by Francis Drake, 1652, и др.), по книге Г. Форстера о путешествии Кука вокруг света (A Voyage Round the World, 1777, и по-немецки – J.К. Forsters

Reise um die Welt in dem Jahr 1772 – 1775, 1778 – 1780), по описаниям путешествий Дж. Байрона (1744 и 1766). О пешери (Peschereis) говорит и Гердер (Идеи, гл. V, кн. IV).

Стр. 113 Гердер говорит в гл. I кн. V «Идей»: «Was der Allbelebende ins Leben rief, lebet; was wirkt, wirkt in seinem ewigem Zusammenhange ewig». («Что всеоживляющий призвал к жизни, живет; что действует, действует в его вечной взаимосвязи вечно»).

Стр. 113 один автор – опять Гердер, который в гл. III, кн. V «Идей» (все это место у Радищева заимствовано отсюда), говорит: Unter allen Thieren ist das Geschöpf der feinsten Organe, der Mensch, der grösseste Mörder» («Среди всех зверей создание с наиболее совершенными органами, человек, – величайший убийца»).

Стр. 114 Гельвеций доказывает тезис о том, что «все деяния разума суть не что иное, как простое чувствование» в книге «О разуме» (De l’esprit), в частности в «Первом рассуждении» ее (Discours premier).

Стр. 115 Радищев имеет в виду распространенный рассказ о том, как Ньютон напал на мысль о силе притяжения.

Стр. 115 «Медея..., переваривая людей престарелых в горячей воде, возвращала им паки цветущие лета» («Храм древности, содержащий в себе египетских, греческих и римских богов имена...» и т. д., 1771, стр. 165 – 166).

Стр. 115 Как и другие ученые XVIII столетия, Радищев считал Ликурга лицом вполне историческим и основы государственного устройства Спарты эпохи расцвета – результатом его индивидуального законодательного творчества. Эта традиция идет от античных писателей – Геродота, Павсания, Симонида, Плутарха, Ктесия.

Стр. 115 картина лобзания первого мужа и жены во Эдеме – поэтическое место в «Потерянном Рае» Мильтона, в кн. IV.

«Последний Суд» – картина-фреска Микель-Анджело в Сикстинской капелле в Ватикане (ср. ниже, стр. 127). Жак

Вокансон (Vaucanson, 1709 – 1782) – французский механик, прославившийся построенными им автоматами; в 1738 г. в Париже была издана брошюра «Le mécanisme du flûteur automate», в которой был описан автомат Вокансона, изображавший человека, играющего на флейте.

Стр. 116 ночные бродяги – лунатики (перевод немецкого Nachtwandler – лунатик, а дословно – бродящий по ночам).

Стр. 118 Фридрих II еще в детстве увлекался игрой в солдатики; в это время организацией прусской армии занимался Леопольд Ангальт-Дессауский, служивший Пруссии в качестве генерал-фельдмаршала. Сразу после своего вступления на престол (1740), Фридрих начал войну с Австрией. В 1741 г. его войска одержали победу при Мольвице.

Стр. 119 воздержанию Сципиона. Радищев имеет в виду распространенный анекдот о Публии Сципионе Африканском, который якобы, одержав победу в Испании над карфагенцами, получил в числе трофеев пленницу, красивую девушку, и не сделал ее своей наложницей, а вернул ее жениху и отцу. См.: Тит Ливий, кн. XXVI, гл. 50; следует отметить, что Авл Геллий в своих «Афинских ночах» (VI, 8) отрицал истинность этого анекдота.

Стр. 121 манкательное древо – по-французски mancenillier, по-латински manicella – ядовитое дерево, растущее в жарких странах (Антильские острова, Южная Америка), якобы убивающее тех, кто находится в тени его листвы; рассказы об этом дереве создали легенду о «Богон-Юпасе», или пушкинском Анчаре (см., например: Растущий виноград, 1786, январь,

стр. 66 – «О Богон-Юпасе, или ядовитом древе». – Муза, ч. III, 1796, стр. 183 – «Нечто о дереве Богон-Юпас»).

Стр. 121 Радищев излагает историю сирийского царя Антиоха I (IV – III в.н.э.), в молодости влюбленного в свою мачеху, Стратонику, жену его отца Селевка. История Антиоха и Стратоники неоднократно использовалась в XVIII в. как тема художественных произведений живописи и поэзии; например: картина Давида (1775), лирическая драма Гоффманна с музыкой Мегюля (Stratonice, 1792).

Стр. 122 Курций – один из наиболее распространенных образов в поэзии XVIII в., например, у Державина, который так объяснял имя этого легендарного героя: «всадник Римский, бросившийся в разверстую бездну, чтоб утишить в Риме моровое поветрие» (Сочинения Державина, т. III, СПб., 1866, стр. 610).

Опдам (Opdam) – датский адмирал, потерпевший поражение в битве с английским флотом в 1665 г.

Сакен И. X. – капитан Черноморского флота, в 1788 г. во время второй турецкой войны, окруженный врагами, не желая отдать свой корабль неприятелю, взорвал его, причем погиб сам.

Стр. 123 Амвросий (Андрей Степанович) Зертис-Каменский, московский архиепископ, убитый толпой во время чумного бунта в Москве в 1771 г.

Корнелий де Вит – нидерландский республиканец, убитый в тюрьме в 1672 г. толпой, подстрекаемой сторонниками Вильгельма III Оранского. (Ср. «Histoire de la vie et de la mort des deux illustres frères Corneille et Jan de Witt». Утрехт, 1709).

Стр. 123 Радищев не только читал работы Хр. Гарве, но и слушал его лекции в Лейпциге; Гарве был назначен в 1768 г. профессором философии в Лейпцигском университете (до 1770 г.). В 1781 г. вышел его перевод книги Цицерона «De officiis» с его примечаниями (Abhandlung über die Pflichten in drei Büchern), потом переиздававшийся неоднократно.

Стр. 127 на Спасском мосту в Москве продавались лубочные картинки.

Стр. 128 О Пифагоре древние рассказывали, что он не только проповедывал метемпсихоз, т.е. переселение душ, но уверял, что сам помнит о прежних воплощениях своей души.

Архий – повидимому, ошибочно вместо Архитас Тарентский, ученик Пифагора (V – IV в. до н.э.); Авлом Лицинием Архием звали поэта I в. до н.э. Трудно сказать, Радищев ли ошибся в имени, или издатели его сочинений неверно прочли его.

Аполлоний Тианейский (Тианский) – неопифагореец I в. Все это место о переселении душ, и в том числе ссылка на Пифагора и других, заимствовано из первого диалога Гердера «О переселении душ» (1785 – Herders Sämmtliche Werke, Bd. XV, Herausgegeben von B. Suphan, 1888, S. 253. – У Гердера вместо «Архия» – «Jarchas»).

Стр. 128 Парижский вор Луи-Доминик Картуш (1693 – 1721) был своего рода знаменитостью в XVIII в. В самый год его казни в Париже была поставлена комедия Леграна «Картуш или воры» (Le Crand. Cartouche ou les Voleurs, 1721); тогда же была издана в Лондоне «Жизнь Картуша»; затем он фигурировал в качестве героя поэмы Гранваля (Crandval) «Наказанный порок или Картуш» (Le vice puni ou Cartouche, 1726). В 1779 г. вышла в Петербурге книжка «Обстоятельные и верные истории двух мошенников, первого... Ваньки Каина..., второго французского мошенника Картуша и его товарищей» (переизд. в 1788, 1793, 1794 гг.).

Стр. 133 один славный немецкий сочинитель – Гердер, который говорит в гл. II. кн. IX «Идей»: «Der Sterbliche, der diess Mittel, den flüchtigen Geist, nicht nur in Worte, sondern in Buchstaben zu fesseln erfand, er wirkte als ein Gott unter den Menschen» («Смертный, который изобрел это средство

сковать непостоянный дух не только в слове, но и в буквах, – действовал как бог среди людей).

Стр. 133 особенники, т. е. индивидуумы.

Ст.р. 136 Джон Валлис (Wallis, 1616 – 1703) – английский математик.

Стр. 137 Лейбниц сравнивает трансформацию человека после смерти с трансформацией гусеницы – бабочки в «Размышлениях относительно учения о едином всеобщем духе» (1702 – Г.В. Лейбниц, Избранные философские сочинения, М, 1908, стр. 231) и, короче, – в «Монадологии», § 74. См. также в «Предисловии» к «Новым опытам о человеческом разуме» (пер. П. С. Юшкевича, 1936, стр. 54). Самое описание превращения червяка в бабочку в качестве сравнения с переходом человека к бессмертию Радищев заимствовал у Гердера (Идеи, гл. V, кн. V).