СЕРГЕЙ КЛЫЧКОВ
1889—1937
Сергей Антонович Клычков (прозвище — Лешенков) родился в деревне Дубровки Тверской губернии в семье сапожника. По воспоминаниям близких, Клычков исходил окрестные леса, память поэта хранила множество народных сказок и поверий о «нечистой силе»: леших, русалках, колдунах, домовых, ведьмах. Благодаря поддержке М. И. Чайковского (брата композитора) будущий поэт окончил реальное училище в Москве, побывал в Италии, некоторое время учился в Московском университете (на историко-филологическом факультете). Из современников на Клычкова оказал наибольшее влияние Городецкий с его обращением к древнеславянской мифологии, фольклорным мотивам. В книгах Клычкова «Песни» (М., 1911), «Потаенный сад» (М., 1913, 2-е изд. 1918); «Дубравна» (М., 1918). «Кольцо Лады» (М. 1919) персонажи многих стихов — мифические существа древних поверий и герои известных сказок, былин: Бова-королевич, Садко. Образ Лады в книге «Песни» восходит к мифу о древнеславянской богине весны и плодородия. В условном полуфольклорном стиле Клычков запечатлел поэзию крестьянского труда и природы («Лада в поле», «Лада жнет», «Дедова пахота», «Отборонье», «Половодье»), а также народные свадебные обряды («Сват», «Девичник» и др.) — здесь Лада более земной образ. Лирический герой поэта предстает одиноким мечтателем, порой принимающим облик странника, инока, «пастуха-певца», грезящего «наяву али во сне». Он черпает радость только в общении с природой — ему улыбается, как друг, «облак светлолицый», становится легче на душе «от блеску звездного, от инея». Тонкий романтик, Клычков в раннем творчестве далек от общественной жизни. За оградой взлелеянного им «сада» не были слышны ни гром мировой войны (хотя поэт служил в армии в Гельсинсгфорсе с 1914 по 1916 г.), ни ураганы семнадцатого года; лишь в стихотворении «Предчувствие» отражены раздумья о судьбе родины в переломное время. Послеоктябрьская лирика Клычкова (преимущественно пейзажная) освобождается от условности и сказочности, становится более конкретной. Но стихов он пишет меньше, главные его книги — романы («Сахарный немец», «Чертухинский балакирь»).
В 1937 г. Клычков был незаконно репрессирован и в том же году расстрелян.
Изд.: Клычков С. Стихотворения. М., 1985.
ЛЕШИЙ
За туманной пеленою,
На реке у края,
Он пасет себе ночное,
На рожке играя.
Он сидит нога на ногу
Да молсет* осоку...
Звезд на небе много-много,
Высоко-высоко.
* Сосет, гложет (диалект.)
— Ай-люли! Ай-люли!
Весь в серебряной пыли,
Месяц пал на ковыли!
— Ай-люли! Да ай-люли!
Задремал в осоке леший —
Старичок преклонный...
А в бору пылают клены
От столетней плеши.
А в тумане над лугами
Сбилось стало в кучу,
И бычок бодает тучу
Красными рогами.
<1910>
КОЛДУНОК
В облаках заревой огонек,
Потухает туманный денек.
Повернула дорога во мглу...
По селу
Идет колдун в онучах,
В онучах — в серых тучах...
Борода у него — мелкий дождичек,
В бороде у него — дуга-радуга,
А в руках подожок-подорожничек, —
Собрался старина, видно, на?долго...
На прощанье махнул колдунок
Над притихшим селом костылем —
Пошатнулся окольный тынок,
Быстрым зайцем шмыгнул ветерок,
Закричал, закачал ковылем:
— Идет колдун в онучах,
В онучах — в серых тучах!
Догорел в облаках огонек,
Умер в поле денек...
<1910>
ЛАДА В ПОЛЕ
Повязалась Лада
Шелковым платком,
Ходит Лада в поле
С липовым лотком.
Ходит Лада — сеет,
Вкруг нее синеет.
Взбороне́на борозда,
Что ни зернышко — звезда!..
Ходит Лада в поле
С липовым лотком,
По росе ступает
Мягким лапотком.
Ходит Лада — сеет,
Вкруг нее синеет.
Из-под белого платка
Выплывают облака!
<1910>
ПОЛОВОДЬЕ
Вышла Лада на крылечко,
Уронила перстенек,
Бирюзовое колечко
За березовый пенек:
— Покатись-катись, колечко,
За околицу на речку!
Есть в речной глуби темница,
В ней сестрица сном томится,
Ты сестричку разбуди
И в морской волне умыться
К морю синему сведи!
Пал туман густой, стемнело,
Дед у летошных стогов
Слушал, как река шумела,
Выходя из берегов.
Из лесов сбегались лоси
На речные берега
Вешних вод испить на плёсе,
Окунуть в реку рога...
Будут их рога сильное,
Тверже поступь средь трясин!
Будет глубже и синее
Над вершинами осин!
Поутру в реку повисло
Серых уток коромысло,
И сестру на тонкой льдине
Провожать в далекий плен
Лада вплоть до речки синей
По дубовой шла кладине,
Подоткнувшись до колен!..
<1912>
ПОДПАСОК
Над полем туманит, туманит,
В тумане мигает грудок,
А за́ лесом гаснет и манит
Меж туч заревой городок.
Сегодня я в поле ночую,
Лежу, притаясь за скирдой, —
Вон в высь голубую, ночную
Катится звезда за звездой...
И нехотя месяц всплывает
Над ширью покосов и нив,
И ряски свои одевают
Ряды придорожные ив...
И кто-то под голос волынки
Незримо поет в вышине,
И никнет былинка к былинке,
И грустно от песенки мне.
И то ли играет подпасок,
Поет ли волынка сама —
Ах, беден на нем опоясок
И с боку убога сума!..
Но в полночь, когда он на кочке
Сидит в голове табуна,
В кафтан с золотой оторочкой
Его наряжает луна...
А и сумку, пропахшую хлебом,
Волшебную дудку кладет, —
И тихо под песенку небом
За облаком облак плывет...
Плывет он и смотрит с опаской,
Что скоро потухнет грудок, —
Замолкнет волынка подпаска,
Зальется фабричный гудок.
<1913—1916>
* * *
На чужбине, далеко от родины
Вспоминаю я сад свой и дом,
Там сейчас расцветает смородина
И под окнами птичий содом...
Там над садом луна величавая,
Низко свесившись, смотрится в пруд,
Где бубенчики жёлтые плавают
И в осоке русалки живут...
Она смотрит на липы и ясени
Из-за облачно-ясных завес,
На сарай, где я нежился на? сене,
На дорогу, бегущую в лес...
За ворота глядит, и на улице,
Словно днем — только дрема и тишь,
Лишь причудливо избы сутулятся
Да роса звонко капает с крыш, —
Да несется предзорная конница,
Утонувши в туманы по грудь,
Да березки прощаются — клонятся,
Словно в дальний собралися путь!
Эту пору весеннюю, раннюю
Одиноко встречаю вдали...
Ах, прильнуть бы, послушать дыхание…
Поглядеть в заревое сияние
Милой мати — родимой земли.
<1915—1916>
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Золотятся ковровые нивы
И чернеют на пашнях комли...
Отчего же задумались ивы,
Словно жаль им родимой земли?..
Как и встарь, месяц облаки водит,
Словно древнюю рать богатырь,
И за годами голы проходят,
Пропадая в безвестную ширь.
Та же Русь без конца и без края,
И над нею дымок голубой —
Что ж и я не пою, а рыдаю
Над людьми, над собой, над судьбой?
И мне мнится: в предутрии пламя
Пред бедою затеплила даль
И сгустила туман над полями
Небывалая в мире печаль...
<1917>