С. 233. Это один из виднейших членов тех пяти или шести наших беллетристов, которых принято, всех вместе, называть почему-то «плеядою». — Речь идет об И. А. Гончарове, с которым в семидесятые годы Достоевский встречался редко, но дружелюбно.

С. 234. Это вещь неслыханная, это вещь первая. Кто у нас, из писателей, может поравняться с этим? — По существу аналогичный отзыв Гончарова о романе Толстого был зафиксирован несколько раньше А. С. Сувориным, в его статье «„Анна Каренина“ и ее общественное значение»: «„Из нас, стариков, только один Толстой еще умеет писать“,— говорил мне на днях один из талантливейших русских писателей, который напрасно так рано хоронит себя» (Нов. время. 1877. 13 (25) мая № 432)

С. 234 Бесспорных гениев ~ всего только три: Ломоносов, Пушкин и частию Гоголь. — Нечто подобное, но в связи с «Войной и миром», Достоевский утверждал в письме к Н. Н. Страхову (24 марта (5 апреля) 1870 г.); «...Вы говорите, что Л. Толстой равен всему, что есть в нашей литературе великого. Это решительно невозможно сказать! Пушкин, Ломоносов — гении. Явиться с „Арапом Петра Великого“ и с Белки<ны>м,— значит, решительно появиться с гениальным новым словом, которого до тех пор совершенно не было нигде и никогда сказано. Явиться же с „Войной и миром“, — значит, явиться после этого нового слова.

610

уже высказанного Пушкиным, и это во всяком случае, как бы далеко и высоко ни пошел Толстой в развитии уже сказанного в первый раз, до него, гением нового слова».

С. 235. Он человек древнего мира ~ он и поэт Востока. — Эта характеристика Пушкина частично восходит к словам Гоголя, который писал о поэзии Пушкина в статье «В чем же наконец существо русской поэзии...»: «И как верен его отклик, как чутко его ухо! Слышишь запах, цвет земли, времени, народа. В Испании он испанец, с греком — грек, на Кавказе — вольный горец, в полном смысле этого слова...» (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. М., 1952. Т. 8. С. 384). Там же Гоголь писал о русской поэзии: «Поэзия наша пробовала все аккорды, воспитывалась литературами всех народов, прислушивалась клирам всех поэтов, добывала какой-то всемирный язык затем, чтобы приготовить всех к служению более значительному» (там же. С. 407).

С. 235. Вся теперешняя плеяда наша работала лишь по его указаниям... — Подразумеваются последователи Пушкина и продолжатели его дела: Тургенев, Гончаров, Островский, Толстой и Некрасов.

С. 238. ...указан исход. Он гениально намечен поэтом в гениальной сцене романа еще в предпоследней части его...— Речь идет об «исходе», то есть «примирении» Каренина с Вронским у постели больной Анны, происходящем в четвертой части романа Толстого «Анна Каренина».

С. 238. Но потом, в конце романа, в мрачной и страшной картине падения человеческого духа... — Речь идет о седьмой части «Анны Карениной».

С. 238. ...столько назидания для судьи человеческого, для держащего меру и вес... — См.: Откровение св. Иоанна, гл. 6, ст. 5.


Батюто А.И., Берёзкин А.М. Комментарии: Ф.М. Достоевский. Дневник писателя. 1877. Июль—август. Глава вторая. III. «Анна Каренина» как факт особого значения // Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 15 томах. СПб.: Наука, 1995. Т. 14. С. 610—611.
© Электронная публикация — РВБ, 2002—2024. Версия 3.0 от 27 января 2017 г.