209.
Н. С. ТИХОНОВУ,
31 декабря 1936 г.
31/XII — 36 г.
С Новым годом!
Уважаемый Николай Семенович!
Посылаю Вам еще две новых пьесы. Одна из них Кащеев Кот. В этой вещи я очень скромными средствами при помощи буквы «щ» и еще кое-чего сделал материально кусок
золота. Язык русский на чудеса способен, лишь бы ему стих повиновался, учился у него и смело с ним боролся.
Как любой язык чтит борьбу с ним поэта, и каким холодом платит он за равнодушие и ничтожное ему подчинение! Стишок мой в числе других когда-нибудь напечатают, и он будет принадлежать народу советской страны, перед которым я в бесконечном долгу. Вам, делегату VIII-го съезда (я слушал по радио ваше прекрасное мужественное приветствие съезду), я сообщаю: я тяжко болен, заброшен всеми и нищ. На днях я еще раз сообщу об этом в наше НКВД и сообщу, если понадобится, правительству. Здесь, в Воронеже, я живу как в лесу, что люди, что деревья — толк один. Я буквально физически погибаю. Чего я жду от Вас? Добейтесь до разрешения общего вопроса, что может затянуться, — немедленной конкретной помощи — не частной — ну ее к черту — но скромной организованной советской поддержки. Имейте в виду, что служить я не могу, потому что стал не в шутку инвалидом. Не могу также переводить, потому что очень ослабел, и даже работа над своим стихом, которую я не могу отложить, стоит мне многих припадков.
Избавьте меня от бродяжничества (я еле держусь на ногах), избавьте от неприкрытого нищенства. Телеграфируйте мне о получении этого письма, примите самые решительные меры, потому что нет имени тому, что происходит со мной в Воронеже. Дальше так продолжаться не может.
Ваш О. М.
Адрес: Воронеж, ул. 27 февраля, д. 50, кв. 1.
‹К письму приложены ст-ния: «Как подарок запоздалый...» и «Оттого все неудачи...» (III, №№ 132, 133), записанные рукой Н. Я. Мандельштам.›