Когда пылают веймарские свечи
И моль трещит под колпачком чулочным,
Мне хочется воздать немецкой речи
За все, чем я обязан ей бессрочно.
Есть между нами похвала без
лести
И дружба есть в упор, без фарисейства,
Поучимся ж серьезности и чести
На западе у Христиана Клейста.
Поэзия, тебе полезны грозы!
Я вспоминаю немца-офицера,
И за эфес его цеплялись розы,
И на губах его была Церера...
Еще во Франкфурте купцы
зевали,
Еще о Гете не было известий,
Слагались гимны, кони гарцевали
И, словно буквы, прыгали на месте.
Скажите мне, друзья, в какой
Валгалле
Мы вместе с вами щелкали орехи,
Какой свободой вы располагали,
Какие вы поставили мне вехи.
И прямо со страницы
альманаха,
От новизны его первостатейной,
Сбегали в гроб ступеньками без страха,
Как в погребок за кружкой мозельвейна.
Воспоминаний сумрак
шоколадный.
Плющом войны завешан Старый Рейн.
И я стою в беседке виноградной
Так высоко, весь будущим прореян.
Так я стою и нет со мною сладу
………………………………………..
Бог Нахтигаль, дай мне твои рулады
Иль вырви мне язык [за святотатство] я так желаю.
Мы живем, под собою не чуя
страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на
полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы как черви
жирны,
А слова как пудовые гири верны —
Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих
вождей,
Он играет услугами полулюдей —
Кто свистит, кто мяучит, кто
хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову, кует за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в гл аз
Что ни казнь у него, то
малина
И широкая грудь осетина.