Михаил Еремин

Так горсть земли искали иудеи:
Топча поля в пыли безоблачной;
Идущие, как бороды, редели
И падали в песок, как обручи.
Чтобы смягчилось сердце Моисеево,
Чтоб каравай земли попробовать,
Маис и просо сеяли
Братья бродячие, бредовые;
Чтоб, вынянчив давидову свирель
И землю заселив, как книгу,
Планету называть своей,
Хотя ее еще нельзя покинуть.

Боковитые зерна премудрости,
Изначальную форму пространства,
Всероссийскую святость и смутность
И болот журавлиную пряность
Отыскивать в осенней рукописи,
Где следы оставила слякоть,
Где листы, словно листья луковицы,
Слезы прячут в складках.

Сохатый крест рогов, как идола,
Возносит сквозь венки терновника,
Корову не выигрывает, а выпиливает
Из самых нежных мышц соперника.
Гудит в юдоли трубный рог
И ранит бок до соли.
Вдыхают важенки пригожие
Жестокий запах отца и сына.

Полночно светение бухты Барахты;
В бархатных шкурах тюленей утешные игры;
В утолении грубых гармоник кисельные берега;
Вытеснение бедр бедрами из окружности рук;
Голени вынашивать скованность окуня,
Истекающего икрой;
Роскошное тело распахнуто, словно огниво,
Под секирой острие боговой искры.

Мальчиком заплечных дел времен французской революции
Корчится горб на спине короля.
Королевские руки — это выкрик уключины,
Если гибкое тело весла выгнуто до крови.
Из ствола королевского дерева, в обрученьи колец древесины,
Ни доски гробовой, ни пироги
Для похищенья невесты
С потустороннего берега.