О русской истории XVIII века (стр. 191).

Памфлетная записка Пушкина об императорском периоде русской истории, в автографе не озаглавленная (вместо заголовка сделана отметка «№ 1»), является самой ранней из его исторических работ. Концепция записки очень близка суждениям декабристов. Возможно, что некоторые фактические данные, учтенные в записке, но еще неизвестные в ту пору ни в русской, ни в зарубежной печати, основаны на устных свидетельствах таких широко осведомленных в событиях русской истории XVIII в. знакомых Пушкина, как Н. М. Карамзин, А. И. и Н. И. Тургеневы, М. Ф. Орлов, В. Ф. Раевский. По самым своим установкам и конкретно-историческим материалам записка Пушкина не могла рассчитывать на печать и предназначалась, видимо, для нелегального распространения.

По смерти Петра I движение, переданное сильным человеком, все еще продолжалось в огромных составах государства преобразованного. — Характерно, что двенадцать лет спустя, работая над статьей «О ничтожестве литературы русской», Пушкин вспомнил эту свою формулировку, говоря о послепетровской эпохе (см. т. 6, стр. 579).

Стр. 192. Указ, разорванный кн. Долгоруким. — См. заметку в «Table-Talk» («Славный анекдот об указе...», стр. 214). — Кн. Долгорукий Яков Федорович (1639—1720) — сенатор, председатель Ревизион-коллегии, гражданские доблести которого были широко популяризированы в «Деяниях Петра Великого» И. И. Голикова, в «Вельможе» Державина, в оде «Гражданское мужество» Рылеева, в «Послании к Н. С. Мордвинову» <«Мордвинову» —В.Л.> и в «Стансах» Пушкина.

Письмо с берегов Прута. — 10 июля 1711 г. русская армия, во главе с Петром, была окружена на Пруте турками. Петр I, по преданию, обратился к сенату с особым посланием, в котором

предлагал, в случае взятия его в плен, «не почитать его царем и государем»; «но если я погибну, и вы верные известия получите о моей смерти, то выберите между собой достойнейшего мне в наследники». Именно это апокрифическое письмо предполагал использовать Пушкин и в задуманной им в 1835 г. повести «Сын казненного стрельца...» (<см. т.5. — В.Л.>.

Это спасло нас от чудовищного феодализма. — Нет никаких оснований толковать эти строки как отрицание феодальных отношений в Киевской Руси и их пережитков в Московском государстве. В данном контексте, как замечает академик Б. Д. Греков в статье «Исторические воззрения Пушкина», поэт имел в виду не феодализм вообще, а неудавшуюся попытку русской поместной аристократии захватить в свои руки государственную власть перед вступлением на престол Анны Иоанновны. Тогда, по мнению Пушкина, и получилось бы восстановление феодализма, причем феодализма гипертрофированного, «чудовищного» («Исторические записки», т. 1, 1937, стр. 12).

Стр. 193. Униженная Швеция и уничтоженная Польша — вот великие права Екатерины на благодарность русского народа. — В этих суждениях Пушкин был очень близок многим из декабристов. Особенно существенны для правильного понимания позиции Пушкина исторические мотивировки положительного отношения к внешней политике Екатерины II, в частности и к уничтожению государственной самостоятельности Польши, в рукописном трактате Н. И. Тургенева «Теория политики», датируемом январем 1820 г. («Дневники и письма Н. И. Тургенева», П. 1921, стр. 396—397). Своего положительного отношения к дипломатии Екатерины II Пушкин не изменил и под конец своей жизни (см. его высказывания в статье о «Сочинениях Георгия Кониского», т. 6, а также письмо его к П. Я. Чаадаеву от 19 октября 1836 г. (т. 10).

Об обезьяне графа Зубова, о кофейнике князя Кутузова. — В автографе Пушкина второе из этих имен обозначено только инициалами («К. К.»). Зубов Платон Александрович (1767—1822) — последний фаворит Екатерины II. Перед его обезьяной пресмыкались петербургские вельможи (Д. Б. Мертваго, Автобиографические записки, М. 1867, стр. 80). М. И. Кутузов, возвратясь в 1794 г. из Константинополя, где он был чрезвычайным и полномочным русским послом, вынужден был, в

ожидании нового назначения, исполнять все прихоти временщика. По рассказу Ф. В. Растопчина, он «приходит к Зубову за час до его пробуждения готовить ему кофе (имел притязание особенно искусно варить его) и при множестве посетителей наливает его в чашку и несет бесстыдному фавориту, лежащему в постели» («Русская старина», 1876, № 11, стр. 452).

Стр. 194. Екатерина уничтожила звание (справедливее, название) рабства. — Пушкин имеет в виду указ от 15 февраля 1786 г. о запрещении подписываться в официальных актах и челобитных словом «раб», которое предлагалось заменять впредь словами «всеподданнейший» и «верноподданный».

Шешковский Степан Иванович (1727—1793) — обер-секретарь Тайной экспедиции сената, руководитель дознаний по важнейшим политическим процессам второй половины XVIII в.

Княжнин умер под розгами. — Пушкин имеет в виду малодостоверное предание о том, что драматург Я. Б. Княжнин (1742—1791) умер от пыток в Тайной канцелярии, куда он был доставлен за свою трагедию «Вадим Новгородский».

...могут родиться Калигулы. — Калигула — римский император с 37 по 41 г. н. э., безумный и кровожадный тиран.

...славную шутку г-жи де Сталь. — Пушкин повторяет ее известный комплимент Александру I: «Sire, votre caractère est une constitution pour votre empire, et votre conscience en est la garantie» («Dix années d’exil», chap. XVII). («Государь, ваш характер есть конституция вашей империи, а ваша совесть — ее гарантия». — «Десять лет изгнания», гл. XVII). Об отношении Пушкина к г-же де Сталь см. т. 6 наст. изд., стр. 8—10 и 470).

En Russie le gouvernement. — Острота эта, в которой перефразируется сентенция г-жи де Сталь о деспотических правительствах, единственной формой ограничения произвола которых является убийство деспота («Десять лет изгнания», гл. XIV), принадлежит, видимо, самому Пушкину.