5 октября 1864. Витенево
Скажите, куда Вы пропали, любезнейший Николай Алексеевич. Островский пьесу для «Совре<менника>» написал 1; на днях ее дают в Московском театре 2, я было ему говорил, чтоб послал ее в редакцию, но он, видно, никому, кроме Вас, отдать не хочет. «Заметку» мою в август<овской> книжке не напечатали 3, и я получил от Пыпина (уже после выхода книжки) письмо 4, в котором он пишет, что находит мою заметку слишком серьезною (?). Ну, да черт с ними, а дело в том,
что мне совершенно необходимо видеться с Вами и поговорить обстоятельнее. Ибо тут идет дело об том, могу ли угодить на вкус гг. Пыпина и Антоновича. Я послал на днях мою хронику 5, с просьбой уважить меня, напечатать без перемен. Что будет — не знаю. Когда я поступал в редакцию, Вы говорили, что необходимо придать журналу жизни, и так как это совершенно совпадало с моими намерениями, то я и отнесся к делу сочувственно. Надо же дать мне возможность вести это дело. Я в деревне решительно ничего не могу делать; маленькие дела решительно отвлекают меня. Поэтому мне желательно бы ехать в П<етер>б<ург>, и я жду только Вашего приезда, чтобы решиться. Убедительно Вас прошу заехать ко мне в деревню, хотя переночевать, ибо я не знаю, успею ли я вовремя приехать в Москву по Вашему приглашению.
5 октября. Витенево.
Весь Ваш
М. Салтыков.
Поворот ко мне с Пушкинской станции.