383. О. М. САЛТЫКОВОЙ
17 августа 1873. Москва
Москва. 17 августа.
Милая маменька. Сегодня, проездом в Тверь, заехал к г-же Кардановской узнать, нет ли писем, и получил Ваше письмо. Хорошо, что заехал, а то продрал бы к Вам 1. Письмо Ваше несколько сбило меня с расчетов. Я во́все даже не желал видеть Ломакиных, а хотел сговориться только с братьями. С Ломакиными же мог сговориться Дмит<рий> Евграф<ович>. Приехавши в Петербург, я увижусь с Бардовским и, разумеется, постараюсь уладить дело. Боюсь, что Дм<итрий> Евгр<афович> написал ему какую-нибудь иезуитскую инструкцию. Теперь же, то есть часа через четыре, с почтовым поездом еду в Тверь посоветоваться с моим поверенным Сухоручкиным. Жена же осталась в Витеневе и выедет завтра, а в Твери мы съедемся и поедем вместе в Петербург.
Вы убеждаете меня, милая маменька, быть осторожным относительно Ломакинских векселей и лучше кончить дело миром. Очень жаль, что Вы не высказали Вашу мысль вполне, ибо я очень хотел бы знать, в чем заключается моя неосторожность. Впрочем, я и сам желал бы лучше покончить дело миром, если г-жа Ломакина даст мне подписку, что у нее никаких других векселей нет.
Благодарю Вас за Ваше желание снять запрещение с моего имения. Будьте так добры, выполните его.
Что касается до варенья, то жаль, что Вы не взяли его, теперь же я помочь этому делу не могу, потому что в Витенево не возвращусь. Надеюсь в будущем году услужить. Да признаться, у нас все варенье скислось; совсем варить не умеем.
Извините, что пишу мало и нехорошо. Сижу начеку, ибо через 4 часа еду в Тверь.
Прощайте, милая маменька, целую Ваши ручки и остаюсь любящий сын Ваш
М. Салтыков.