679. П. В. АННЕНКОВУ
20 сентября/2 октября 1880. Париж
Париж. 2 октября.
Многоуважаемый Павел Васильевич.
Извините, что несколько запоздал отпискою к Вам. Все время писал и только вчера отправил в Петербург статью для октябрьской книжки1. Сегодня — уезжаю из Парижа и буду в Петербурге в четверг, если бог грехам потерпит. По крайней мере, посижу за настоящим столом и посплю на настоящей постели, если лучшего не суждено получить.
Время я провел здесь очень скучно, несмотря на превосходную погоду. Только и делал, что писал. Знакомых — никого, кроме московского профессора Ковалевского, который стоит в том же доме, как и я, и, несмотря на собственную болезнь, не оставлял меня. Был раз 10 в театре и между прочим вчера видел «Robert-Macaire»2 и в ней прославленного Gil-Naza 3. Нашел, что это посредственность — не больше. Dail-1у4-Бертрам паясничает, чему пьеса дает полный повод.
Еду в Петербург на муку, и с ужаснейшей мыслью, которую когда-либо мыслил человек: надо же где-нибудь жить. Вам, вероятно, известно, что Лорис-Меликов созывал всех редакторов и прочитал им речь, в которой заявил, что о конституции и думать нечего, и распространять конституционные идеи значит производить в обществе смуту5. Вот, значит, и
либерализм выяснен. Но о том, чтобы полиции действовали в пределах законности, и о том, чтобы земским учреждениям не препятствовали пользоваться всеми правами, предоставленными законами, — писать можно. При этом, разумеется, оскорбил одного из редакторов, а именно Полетику, сказав, что ради подписчиков «Молва» смущает публику. Полетика попросил его так не выражаться. На это Лорис-Меликов возразил, что с такими идеями не только издавать газету нельзя, но и жить в России невозможно, а Полетика сказал: если считаете себя вправе, то высылайте меня, а газету закройте. Словом, Полетика оказался героем6. И потом все разошлись. И теперь «Голос» проповедует: нельзя ли, дескать, у нас самих, в наших собственных законах, и в предначертаниях Сперанского отыскать задатки будущего обновления России7.
Тургенева здесь нет; он, неделю тому назад, уехал в Англию стрелять куропаток. Так, по крайней мере, говорит. Вообще, я в этот приезд очень мало с ним виделся, и никого из здешних литераторов не видал. Из петербургских же литераторов видел Арапетова и Домонтовича.
Прощайте, будьте здоровы; передайте привет от меня и от жены многоуважаемой Глафире Александровне.
Весь Ваш
М. Салтыков.
Стасюлевич уехал отсюда неделю тому назад.
На конверте: Allemagne. Baden-Baden. Herr Paul Annenkoff. D-rs Baumgärtners Haus.
Почтовые штемпеля: Paris. 3 oct. 80; Baden. 4.10. и др.