913. А. Л. БОРОВИКОВСКОМУ
4 мая 1883. Петербург
4 мая.
Многоуважаемый Александр Львович. Изумительнейший Вы человек — ни одной строки не шлете на письма. И ни одного стиха. А я между тем в таком
положении, что не приведи бог. В конце апреля Костя целую неделю пролежал, думали, что дифтерит, а с 1-го мая лежит жена уже настоящим образом в дифтерите. Хотела 7-го числа за границу с Лихачевой ехать, а вышло так, что нужно на неопределенное время отложить, да и то ежели все будет благополучно. Я хожу точно во сне и каждоминутно опасаюсь за детей. Да и об себе подумываю, потому что так у меня погано жизнь устроилась, что умри я и жена — детей хоть на улицу выгоняй. Родные или воры (мои) или полоумные (женины), а знакомые только умеют себя по голым ляжкам ладонями хлопать.
Костя уже гимназист — выдержал во 2-й класс; Лиза тоже выдержала во 2-й класс, в гимназию Оболенской. Вероятно, в случае нашей смерти, участок возьмет их на свое попечение, или раздадут на воспитание генералам, благо останется при них капитал.
С тех пор как жена заболела, я — один. Какое это жестокое свойство человеческой природы подчиняться панике! Оно способно родить ненависть к человечеству, ненависть тем более горькую, что, в сущности, сам сознаешь несправедливость ее. Следовательно, и ненависть к самому себе. Я этот сюжет когда-нибудь разработаю. Я нынче все сказки пишу. Три хотел было в февральской книжке поместить, и даже напечатал, но вырезал. Так вот одну из сказок этому предмету посвящу 1. В майской книжке будет окончание «Соврем<енной> идиллии», которую я кой-как скомкал, лишь бы кончить. А затем, кажется, забастую. Нельзя мне писать: подло. И сколько ругательств на меня из охранительного лагеря сыплется! Страхов, у которого в голове, кроме урины, ничего не осталось, всю ее готовится вылить на меня! 2
А провинция окончательно думает, что я выслан из Петербурга. В Одессе видели, как я проезжал в Тифлис на жительство 3. В Самаре адрес мне готовили, но только не знали, в какой город Пермской губернии я выслан 4. Из Москвы телеграммы шлют: что со мной? Это уже почти vox populi — vox Dei 5.
Поздравляю Вас: я слышал, что какие-то книжки Ваши водой подмочило в кладовых «Нового времени» и таким образом какое-то издание совсем разошлось. Готовьте новое.
Суворин квартиру себе в 12 т. р. нанял около Милютиных лавок у Казанского моста. Для книжного магазина тоже новую квартиру в 8 т. р. в доме Волжско-Камского банка, на углу Михайловской. Там уж не будет книги подтапливать, и выгод Вам не предстоит.
Пожалуйста, передайте мой сердечный привет добрейшей Елизавете Юльевне и поцелуйте детей.
Пишите, что Вы с собой в предстоящий сезон думаете
делать? Я лично во всяком случае остаюсь до 20 — 25 июня в Петербурге.
Унковский здоров, по 5 — 6 верст пешком делает, а возвратившись, надевает халат, туфли и на цыпочках подкрадывается к Анастасии Михайловне.
Лихачевы — здоровы. Михайловскому разрешено переехать в Кострому 6. Он теперь здесь и утверждает, что действительно в Выборге в банях женщины мужчин моют. После коронаций будет ходатайствовать о разрешении жить в Царском Селе, ежели нельзя в Петербурге. Шелгунову уже разрешили Царское Село.
Весь Ваш
М. Салтыков.
Писали ли вы Елисееву? Адрес его: France, Paris. Poste restante. M-r Grégoire Elisséieff.
На конверте: Екатеринославской губернии, Верхнеднепровского уезда, на станцию Саксагань. Его высокородию Александру Львовичу Боровиковскому.
Почтовые штемпеля: СПб. 5 мая. 1883 г.; Москва 6 мая 1883 г.; Екатеринослав 8 мая 1883 г.; Саксаганская п. с. Екатеринославская г. 10 мая 1883 г.