1209. М. М. СТАСЮЛЕВИЧУ
23 августа 1885. Петербург
Петербург. 23 августа.
Многоуважаемый Михаил Матвеевич.
Письмо Ваше я получил в самый день моего отъезда из Висбадена, 17-го числа 1, и как человек больной не успел ответить на него, хотя уехал только вечером. Уехал я со всей своей семьей, но путешествие было не вполне благополучное. Днем шли дожди, ночью, несмотря на спальные вагоны, было холодно. Спальные вагоны, особливо за границей, становятся вместилищем сырости и нечистоты, так что цельные отделения простых вагонов гораздо лучше. Затем распространился слух насчет воспрещения передачи телеграмм относительно встречи на петербургской станции. И действительно, хотя я, невзирая на слух, послал швейцару нашего дома телеграмму, чтобы нас встретили, но телеграмма сия была доставлена лишь на третий день 2. Были, вероятно, политические причины.
Во всяком случае, болезни мои вполне восстановились и даже усугубились насморком, который вызывает на глазах моих целый источник непрерывно льющихся слез.
Об Анненкове я не сообщил Вам по забвению, так как я до того дошел, что забываю даже о совершившемся за пять минут. Но Павел Васильевич даже меня перещеголял в этом отношении. Во-первых, он, не доезжая Гейдельберга, вышел из вагона и пропустил поезд, вследствие чего обратился к нач<альнику> станции с просьбой телеграфировать в Гейдель-ерг, чтобы оставленные им в вагоне вещи отослали в Баден-Баден; затем сел на Майнцский поезд, жене не дал знать, а приехал к нам безо всего. Во-вторых, в Майнце или Кастеле он опять слез с поезда и прибыл в Висбаден уже на лошадях. На все вопросы, как это случилось, он отвечал только, что заплатил 12 марок. Да и это, бог знает, верно ли, потому что я, после двукратной встречи на бангофе 3, без успеха, обрел его самым оригинальным образом. Вышел я на балкон и вижу кого-то бродящим против нашей гостиницы. Вглядываюсь — Анненков. Окликаю. Отзывается: я Вас ищу в 9-м №. Говорю: да я Вам писал, что в 8-м; так идите же сюда. — Нет, я к попу иду; мне в 9-ом № сказали, что Ваш адрес следует узнать у попа. Можете себе представить мое изумление! Не говоря худого слова, сбегаю вниз и овладеваю дорогим гостем, который не может толком объяснить, каким образом он тут очутился. Вот тут-то и последовало то Валтасаровское угощение, о котором П<авел> В<асильевич> Вам пишет 4 и
которому, главным образом, споспешествовало то, что Белоголовый накануне от одного из пациентов получил отличнейших сигар и превосходного бордо. А на другой день утром я получил от Глаф<иры> Алекс<андровны> депешу: вещи мужа пришли — где муж? На что я и ответил: будет сегодня к ночи доставлен Вам в целости 5.
Как видите, это целая эпопея.
Затем, возвращаясь к себе, повторяю: я так безнадежно болен, что потерял всякую способность к труду. Не читаю и не пишу. Мне это тем более досадно, что материал для «Пестрых п<исем>» был у меня уже собран 6. В особенности жалко главы о пестрых людях, которою я хотел заключить письма. И еще более досадно, что я не могу содействовать «В<естнику> Евр<опы>», так как я человек совершенно особого характера: гляжу на свои обязательства вполне строго.
Затем, прошу Вас передать мой привет многоуважаемой Любови Исаковне и верить моей искренней преданности.
М. Салтыков.