1393. Н. А. БЕЛОГОЛОВОМУ
24 июня 1887. Серебрянка
24 июня.
Многоуважаемый Николай Андреевич.
Благодарю Вас за письмо и за память, а более всего за пожелание, чтоб я работал 1. К сожалению, я в настоящее время не чувствую никакого влечения к работе и нахожусь в какой-то глубокой прострации, от которой бог весть когда избавлюсь. Весь я начинаю дрожать, и боюсь, чтоб болезнь моя к концу лета не разыгралась так же жестоко, как два года тому назад в Висбадене. Затем, больше Вам болезнью своею надоедать считаю неприличным: что будет, то будет.
Вы указываете мне на автобиографический труд, но он и прежде меня уже заманивал. У меня уже есть начатая работа 2, и я с тем и уезжал на дачу, чтобы ее продолжать летом, как меня охватило полное бессилие. Но Вы, кажется, ошибаетесь, находя эту работу легкою. По моему мнению, из всех родов беллетристики это самый трудный.
Во-первых, автобиографический материал очень скуден и неинтересен, так что необходимо большое участие воображения, чтоб сообщить ему ценность. Во-вторых, в большинстве случаев не знаешь, как отнестись к нему. Правду писать неловко, а отступать от нее безнаказанно, в литературном смысле, нельзя: сейчас почувствуется фальшь. Но, повторяю, я не оставлю этой мысли и приступлю к ней, как только возможно будет.
Но вряд ли эта возможность скоро настанет. Уже по
почерку этого письма Вы видите, вероятно, что я близок к каракулям, а писать, при таких условиях, даже малыми дозами трудно.
Третьего дня у нас был Вл. Ив. Лихачев, который тоже болен и очень похудел. 8-го числа он собирается уехать из Петербурга прямо в Вевэ.
Прошу Вас передать мой сердечный привет многоуважаемой Софье Петровне. Затем, жму крепко Вашу руку и остаюсь
искренно преданный
М. Салтыков.
Мой поклон Лорис-Меликову.