Где лучше? Роман в двух частях Ф. Решетникова. СПб. 1869 г.
(Стр. 321)

ОЗ, 1869, № 4, отд. «Новые книги», стр. 270—273 (вып. в свет — 11 апреля). Без подписи. Авторство аргументировано С. С. Борщевским на основании анализа текста — изд. 19331941, т. 8, стр. 509—510.

В конце 60-х — начале 70-х годов творчество Решетникова оказалось в центре внимания русской критики. Не было, пожалуй, ни одного органа журналистики, который не откликнулся бы так или иначе на его романы1.

«Отечественные записки» уже в первом номере 1868 г. поместили рецензию на новое издание романа Решетникова «Подлиповцы», первоначально напечатанного в «Современнике» (1864, №№ 3, 4, 5). Через три месяца А. М. Скабичевский в статье «Живая струя» выделил Решетникова среди беллетристов народной темы — Н. Успенского, В. Слепцова и др. (ОЗ, 1868, № 4; по-видимому, и рецензия на «Подлиповцев» была написана Скабичевским).

В пяти книжках «Отечественных записок» за 1868 г. (№№ 6—10) печатался новый роман Решетникова «Где лучше?» — самое значительное произведение писателя. Роман Решетникова редактировался Салтыковым2, и он же, опираясь прежде всего на этот роман, дал принципиальную оценку творчеству Решетникова как выражению нового направления литературы (статья «Напрасные опасения», напечатанная в той же, десятой, книжке «Отечественных записок», что и окончание «Где лучше?»). И хотя Решетников, так же как и другие писатели этого направления, еще не смог выйти за пределы «собирания» и «частной разработки» материала, его творчество стоит «выше обыкновенного уровня: именно он сумел показать, что «внутренняя сущность» простолюдина есть «сущность общечеловеческая». Из этого положения, очевидно, проистекает другой важный для Салтыкова вывод — о принципиальной возможности и, в конечном счете, неизбежности появления из крестьянской, будто бы пассивной, «воспитываемой» среды положительного героя (см. подробнее прим. к статье «Напрасные опасения», стр. 470).

Вся многочисленная «решетниковская» критическая литература после «Напрасных опасений», в сущности, исходила из мысли Салтыкова о Решетникове как самом значительном представителе особого направления


1 См. статьи И. И. Векслера «Ф. М. Решетников в критике. К истории классовой борьбы в русской критической литературе». — «Известия АН СССР», Отделение обществ. наук, 1932, №№ 6 и 8.

2 В ряде писем к Некрасову Салтыков, занимавшийся «исправлением» романа «Где лучше?», чрезвычайно резко отзывался о его художественных недостатках, в частности — длиннотах (см., например, письма от 25 и 26 марта 1868 г.). Итоговое мнение Салтыкова — в письме от 12 мая: «В этом романе такая бездна ненужных и ни с чем не вяжущихся подробностей <...> Затем общее впечатление — хорошее, наглядно рисующее безвыходность некоторых отношений».

561

литературы, чаще всего определяемого как новое по отношению к старому — творчеству литераторов поколение 40-х годов1.

Среди высказываний о Решетникове (непосредственно следовавших за журнальной публикацией романа «Где лучше?» и статьи «Напрасные опасения» и, с другой стороны, предшествовавших настоящей рецензии) наибольший принципиальный интерес представляют напечатанные в журнале «Дело» статьи П. Ткачева «Разбитые иллюзии» и «Внутреннее обозрение» П. Гайдебурова (№№ 11 и 12 «Дела» за 1868 г.). Эти материалы, собственно, не дают литературно-критического анализа произведений Решетникова, представляя собой рассуждение «по поводу»2. Публицисты «Дела» разделяют мысль Салтыкова о целостной народной среде как объекте изображения Решетникова. Однако в ряде существенных моментов суждения расходятся. Так, рассматривая отношения «цивилизованной» и «нецивилизованной» толпы (то есть интеллигенции и народной массы), публицисты «Дела» склонны квалифицировать выраженные в «Напрасных опасениях» надежды Салтыкова на возможность появления положительного героя в самой «воспитываемой среде» как «иллюзии саморазвития» (Ткачев), почти «славянофильство» (Гайдебуров). По мнению Ткачева, эти надежды ни в какой степени не вытекают из той картины народной жизни, которую представил Решетников (отсюда название статьи — «Разбитые иллюзии»). «Нецивилизованная» толпа способна лишь на разрозненные, «индивидуальные поиски за лучшим», не меняющие ее положения. К «общей, совокупной деятельности» ее может подвигнуть сила, которую «цивилизованная толпа» должна найти «в самой себе, в своем знании, в своем более высоком умственном развитии, в своих нравственных и интеллектуальных условиях...» («Дело», 1868, № 12, отд. «Совр. обозрение», стр. 59).

Решетников, считает Ткачев, ошибается, когда думает, что пишет роман: грубая, невежественная среда не дает содержания для романа («это просто ряд очерков, характеризующих с поразительною рельефностью хозяйственный быт нашего мастерового, заводского, трудящегося люда» — там же, № 11, отд. «Совр. обозрение», стр. 22).


1 Показательно утверждение В. П. Буренина в фельетоне «Журналистика» «С.-Петербургских ведомостей», написанном по поводу статьи «Напрасные опасения»: «...роман «Где лучше?» и роман «Идиот» могут служить крайними представителями двух противоположных школ в искусстве — старой и новой» (№ 303 от 5 ноября 1868 г.). С этой точки зрения рассматривалось творчество Решетникова в двух статьях Евг. Утина «Литературные споры нашего времени» и «Задачи новейшей литературы» («Вестник Европы», 1869, №№ 11 и 12). В грубой и тенденциозной статье «Зари», впрочем метавшей стрелы не столько в Решетникова, сколько в «Отечественные записки», писатель был отнесен к «антихудожественной школе» (1869, № 9; автором статьи, по предположению И. И. Векслера в указанном исследовании, был В. Г. Авсеенко). Интересно также, что Достоевский противопоставил произведения Решетникова, хотя и «безобразные», отживающей «помещичьей литературе» (см. его письмо к H. H. Страхову от 18/30 мая 1871 г. — Письма, т. 2, стр. 369).

2 См. И. Г. Ямпольский П. Н. Ткачев как литературный критик. — «Литература», 1931, № 1, стр. 39—40.

562

Комментируемая рецензия основывается на тезисе «Напрасных опасений» об общечеловеческом смысле рисуемой Решетниковым жизни «простолюдина» — русского крестьянина и рабочего. Не курьезные случаи, имеющие лишь этнографическое значение, а общечеловеческая драма, называемая борьбою за существование, дала содержание роману Решетникова. Но это уже не роман старого типа — личный, психологический, — а роман народный, в котором «главным действующим лицом и главным типом является целая народная среда». Личная драма в этой среде полностью поглощается драмою общей, и личность оказывается «перед безвыходностью некоторых отношений».

Но обречен ли народный роман на изображение лишь целостной, нерасчленимой среды? «Такая точка зрения на художественное воспроизведение народной жизни есть единственно верная», констатируется в заключении рецензии, но верная до тех пор, «покуда народные массы еще не в состоянии выделять из себя отдельных героических личностей». Ткачев скептически относился к самой такой возможности.

Стр. 323. ...совокупность неделимых...Неделимое — термин «субъективной социологии» Н. К. Михайловского, обозначающий человеческую личность, индивидуальность как неразложимую, «неделимую» единицу в условиях общественного разделения труда. Общество, по Михайловскому, — «агрегат неделимых».


Тюнькин К.И. Комментарии: М.Е. Салтыков-Щедрин. Рецензии. Где лучше? Роман Ф. Решетникова // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в 20 томах. М.: Художественная литература, 1970. Т. 9. С. 561—563.
© Электронная публикация — РВБ, 2008—2024. Версия 2.0 от 30 марта 2017 г.