Письмо второе
(Стр. 260)
Впервые, с нумерацией «II» — ОЗ, 1881, № 8 (вып. в свет 20 августа), стр. 599—614.
Начато в Конце июня 1881 г. в Петербурге, окончено в конце июля, в Висбадене1.
Сохранились черновые рукописи двух ранних редакций: неполной первоначальной (№ 1912) и полной последующей (№ 192).
Варианты рукописного текста
№ 191
Стр. 264, строки 15—18. Вместо: «Когда же заканчивают <...> гулять на улицу» — в рукописи:
Не сердитесь на меня, голубушка, что я в моих письмах как будто «по древу растекаюсь» — право, иначе не могу. Нельзя нынче унылого и однообразного тона держаться, нужно пример подавать. И в жизни, и в публицистике, и в письмах к родным — везде. Так именно я и поступаю. Иду, например, по улице и стараюсь иметь вид открытый, веселый и непременно легкомысленный.
Стр. 265—266, строка 28 — стр. 266, строка 2. Вместо: «Таким образом <...> римскую пословицу» — в рукописи:
Одним словом, если уже признано, что errare, ради общей пользы, необходимо упразднить, то ничего другого не остается, как «растекаться по древу», то есть внушать доверие. Или точнее: лгать. Humanum est mentire. Вот новый жизненный девиз.
Стр. 268, строки 17—32. Вместо: «Я не спорю <...> притронуться к этой правде» — в рукописи:
Мне кажется, однако ж, что это посконное лганье, которое представляется нам лишь дурною и досадною привычкой, обязано своим происхождением явлению далеко не столь простому и бессодержательному, как это кажется с первого взгляда. И именно, ежели вглядеться в это дело попристальнее,
1 См. об этом в летних письмах Салтыкова 1881 г. из Висбадена: Н. К Михайловскому от 7/19 июля, Н. А. Белоголовому от 11/23 июля и Г. З. Елисееву от 15/27 июля. В последнем письме читаем: «...я с самого приезда сюда двух строк из себя выжать не могу, хотя очень хотелось бы к августовской книжке что-нибудь прислать. Постараюсь, впрочем, сделать это, и до 5-го числа (ст. ст.) прошу оставить место листа на 11/2».
2 Нумерация рукописей — здесь и дальше, указывается по описанию рукописей Салтыкова, составленному Л. М. Добровольским и М. И. Маловой. — «Бюллетени рукописного отдела Пушкинского дома», IX, М. — Л. 1961.
стальнее, то в основе его окажется невозможность назвать правду по имени без того, чтобы что-нибудь при этом не треснуло.
Подобные минуты в жизни обществ всегда совпадают с тем, когда, как нынче у нас, «все можно» только errare нельзя. «Все можно», но ничто из этого всего не интересует. Казалось бы, что самое подходящее в этом случае было бы пустить в ход errare, но пугает воспоминание о падении Римской империи. Затем представляется один выход: прожить как-нибудь, стараясь, по возможности, не встречаться с правдою, так как правда неизбежно должна навести нас на мысль об errare. И вот, мы сначала скрашиваем правду, смешиваем быль с небылицею, а напоследок, потихоньку да полегоньку, упраздняем ее.
Стр. 268, строка 41 — стр. 269, строка 5. Вместо: «Возможное ли дело <...> сомнения не оставляет» — в рукописи:
Возможное ли дело, скажете вы, чтобы что-нибудь угрожало им, коль скоро чуть ли не в каждом городе учреждено по губернскому правлению и по окружному суду, которые только и делают, что упрочивают основы » утверждают краеугольные камни? — Вполне с вами согласен, голубушка, что эти опасения более нежели странны; но ведь не я собственно опасаюсь, а поголовно все наши мудрецы, уж сколько лет кряду, криком кричат: основы потрясены! семейство, собственность, государство — все расшатано, поругано, обращено в прах!
Стр. 271, строки 27—42. Вместо: «В молодости за нами <...> назовут за него ренегатом?» — в рукописи:
С одной стороны, я не могу не признать, что идея общей пользы <должна? призвана?> первенствовать над всеми нашими действиями и размышлениями, но, с другой стороны, не могу позабыть и того, что в основании всей моей прошлой жизни лежали и бредни и заблуждения, и я отнюдь не чувствовал себя от этого худо. Конечно, когда-нибудь надобно же «решиться и бросить», но тут встречается такого рода опасение: а ну как за это назовут ренегатом!
Тема «Письма второго» — по определению Салтыкова — «о лгунах и лганье»1. Отталкиваясь от наблюдения отдельных явлений во внутренней политике правительства первых месяцев царствования Александра III, Салтыков находит для обличения этой политики формулу, гласящую: «Ложь, утверждающая, что основы потрясены, есть та капитальная ложь, которая должна прикрыть собой все последующие лжи». — Формула раскрывала подлинный смысл так называемой «народной политики» нового министра внутренних дел гp. H. П. Игнатьева (был назначен на этот пост в начале мая 1881 г.).
Эта демагогическая политика имела своим назначением, как говорил В. И. Ленин, некоторое время «подурачить «общество»2, чтобы прикрыть отступление правительства к прямой реакции. Маня широкие слои населения радужными перспективами в сфере экономических и политических мероприятий,
1 Письмо к Н. К. Михайловскому от 7/19 июля 1881 г.
2 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 42.
правительство ставило их осуществление в зависимость от участия «общественных сил» страны в «искоренении крамолы»1 и в укреплении «основ» самодержавной власти, «потрясенных» развитием революционного движения. Игнатьев был наиболее подходящей фигурой для проведения этой политики демагогии и обмана. Она была близка самой его натуре. «Кому в России неизвестна была печальная черта его характера, — писал об Игнатьеве Е. М. Феоктистов, — а именно, необузданная, какая-то ненасытная наклонность ко лжи? Он лгал вследствие потребности своей природы, лгал, как птица поет, собака лает, лгал на каждом шагу...»2 В Константинополе, когда Игнатьев был там русским послом, он получил от турок прозвище «отец лжи» и «mentir-pacha» («лгун-паша»). Салтыков же, как раз в дни разработки темы о «лгунах и лганье», писал Н. А. Белоголовому: «А Игнатьев совсем изолгался...»3
Однако обличение лжи о «расшатанных» и «неогражденных» «основах» — лжи, предпринятой в целях создания «переполоха», развязывающего руки реакции, — направлено не только против непосредственных проводников такой политики. В не меньшей мере оно направлено и против ее идеологов — «каркающих мудрецов». Под этими «мудрецами», именуемыми также «проходимцами» (в рукописи — «негодяями»), ближайшим образом имелись в виду такие проповедники реакции, как Катков со своими «Московскими ведомостями» и И. Аксаков со своею «Русью». «А Катков и Аксаков, — отзывался о них в те дни Салтыков, — орут пуще прежнего, все кричат: мало! мало! Собственно говоря, они-то и наводят страх...»4
Явления и деятели, против которых была направлена сатира «Письма второго», были ясны современникам. После прочтения «письма» Д. А. Милютин (ушедший в отставку военный министр, один из представителей либеральной бюрократии) записал в своем дневнике: «В «Отеч. записках» явилась новая сатирическая статья Щедрина... в которой зло бичуется нынешнее апатическое настроение русской публики, сбитой с толку [ультрарусофильскими прорицаниями московской прессы] статьями московской ретроградной газеты и таинственным туманом, застилающим деятельность правительства»5.
Стр. 260. ...судя по их антецедентам... — То есть судя по их прошлому, по их прежней деятельности (от франц. antécédent).
1 Из первого циркуляра Игнатьева губернаторам. — «Правительственный вестник», 1881, 6 мая.
2 Е. М. Феоктистов, За кулисами политики и литературы, Л. 1929, стр. 199.
3 Письмо от 11 июля 1881 г.
4 Письмо к П. А. Белоголовому от 19 ноября 1881 г.
5 «Дневник Д. А. Милютина», т. 4, М. 1950, стр. 106 (запись от 2 сентября 1881 г.). Слова, взятые в квадратные скобки, зачеркнуты в подлиннике.
А ежели к этому, в виде обстановки, прибавить толпы скалящих зубы ретирадников, а вдали, «у воды», массы обезумевших от мякинного хлеба «компарсов»... — Иносказания, здесь употребленные, разъясняются следующим образом : «скалящие зубы ретирадники» — воинствующие деятели реакции; «обезумевшие от мякинного хлеба компарсы» — бедствующее, голодающее русское крестьянство (франц. слово compare обозначает на театральном языке статиста, а в переносном смысле — третьестепенное лицо); «у воды» — выражение, заимствованное из театрального жаргона: поставить что-либо на сцене или разместить на ней кого-либо «у воды» означало сделать это вдали, на заднем плане.
Стр. 261. «errare humanum est». — Изречение одного из античных мыслителей (чаще всего приписывается Сенеке Ритору), превратившееся в пословицу. Используется Салтыковым для обозначения свободного поступательного развития человека и общества, невозможного без отдельных ошибок и преходящих заблуждений. Аналогично используется в дальнейшем слово «errare».
Стр. 262. В сущности, и Восточная римская империя не пропала... — В данном абзаце в ироническое развитие тезиса «errare humanum est» вплетены намеки, относящиеся к злободневным в те годы «восточному» и «балканскому» вопросам. В целях широты обобщения политическая современность сочетается с фактами византийской истории. Иносказания, здесь употребленные, — прозрачны: «порфирородные» и «багрянородные» (титулы сыновей византийских императоров, дававшиеся в зависимости от факта рождения сыновей в период царствования их отцов или до и после него) — византийские императоры; «мохамедовы сыны» — турецкие султаны; «восточные римляне» — те многоплеменные народы, которые находились с IV по XV в. под властью Византийской империи, а затем под властью Турецкой империи. Из-под владычества этой последней выделились в XIX в., при помощи, главным образом, России, в «самостоятельные» государства Греция, Румыния, Сербия и Болгария, чьи коронованные правители продолжали по отношению к своим «освобожденным» подданным ту же политику всесторонней эксплуатации трудящихся, как и византийские императоры, и турецкие султаны. На это и указывает сатирически Салтыков, перечисляя имена Георга греческого, Карла румынского, Милана сербского и Баттенбергского принца.
...урядники-то могли бы возникнуть... — Об учреждении института урядников см. выше, прим. к стр. 38.
Стр. 264. ...смотрит на него корела... — и вдруг мысль: ведь это значит, что недоимки простят. — Исключительная обременительность платежей (так называемых выкупных), наложенных реформою 19 февраля 1861 г. на крестьян (корела), привела уже к 70—80-м годам к колоссальному росту недоимочности что вынудило правительство принять осенью 1881 г. закон о ежегодном понижении выкупных платежей и о «сложении» недоимки по этим платежам.
Стр. 264. ...полуимпериал — российская золотая монета с курсовой ценой в 80-х годах 7 руб. 50 коп.
Стр. 265. «...не успеет курица яйцо снести, как эта самая пара рябчиков будет только сорок копеек стоить!» — Салтыков издевается над совершенно расстроенной, после русско-турецкой войны 1877—1878 гг., денежной системой страны (курс кредитного рубля упал с 87 до 63 коп. зол.) и над неумелыми циркулярно-бюрократическими попытками правительства упорядочить эту систему. Одной из таких попыток явился, в частности (неосуществленный), проект ввести в крупнейших городах империи «таксу» на продукты питания, что вызвало неудовольствие и протесты со стороны заинтересованных торговых предпринимателей, а также насмешки в печати.
...отчасти о бывшем министре внутренних дел Перовском... — Один из самых последовательных крепостников и проводников полицейской системы Николая I Л. А. Перовский возглавлял Министерство внутренних дел в 1841 —1852 гг. По словам А. В. Никитенко, «Перовский составил себе прекрасную репутацию в публике тем, что смотрит строго за весами, за мерами, за тем, чтобы русские купцы не мошенничали, без чего они, впрочем, как без воздуха, не могут жить...» (А. В. Никитенко, Дневник в трех томах, т. I, Гослитиздат, М. 1955, стр. 262). Введенная Перовским такса на мясо и другие продукты породила, при полицейских методах ее контроля, произвол и вызвала резко отрицательное к себе отношение со стороны населения.
...о водевилисте Каратыгине, который в водевиле «Булочная» возвел учение о «таксе» в перл создания. — Впервые водевиль П. А. Каратыгина «Булочная, или Петербургский немец» был представлен в бенефис автора на сцене Александрийского театра 26 октября 1843 г. После этого представления с водевилем произошла «история», о которой П. А. Каратыгин рассказывает в своих «Записках» следующее: «...на другой день бенефиса, нежданно-негаданно, последовало запрещение повторить «Булочную»... Но так как главный интерес в ...спектакле заключался именно в этой пьесе, то дирекция поручила режиссеру справиться в цензуру о причине этого запрещения. Что же по справкам оказалось? В этом водевиле Клейстер <главное действующее лицо. — С. М.> поет куплет, в котором, между прочим, говорится:
«Сам частный пристав забирает // Здесь булки, хлеб и сухари».
Частный пристав Васильевской части — где происходит место действия — вломился в амбицию, приняв слово: «забирать» в смысле брать даром, без денег; он счел это личностью и обратился с жалобой к тогдашнему обер-полицмейстеру Кокошкину; тот доложил об эТоминистру внутренних дел Льву Алексеевичу Перовскому, и в конце концов последовало приказание остановить представление этого водевиля» (П. А. Каратыгин. Записки. — «Academia», Л. 1930, т. II, стр. 54—55).
«Tout se lie, tout s’enchaîne dans ce bas monde!» как сказал некогда Ламартин. — В разных вариантах Салтыков не раз цитирует это изречение, неизменно приписывая его Ламартину, хотя, возможно, оно принадлежит
швейцарскому философу Ш. Бонне, автору «La contemplation de la nature» (1764).
...перемещать центр «бредней» из одной среды (уже избредившейся) в другую (еще не искушенную бредом). — Речь идет о сравнительной характеристике двух направлений политики правительства в деле привлечения на свою сторону, для борьбы с революционным движением, «общественных сил». Если в период «диктатуры сердца» Лорис-Меликова власти апеллировали, главным образом, к политическому правосознанию либеральных кругов, стремясь обеспечить их союзничество более или менее отдаленными перспективами «увенчания здания», то игнатьевская «народная политика» играла уже не столько на струнке политических реформ (после манифеста «о незыблемости самодержавия» это было и трудно), а на манящих, главным образом, широкие слои крестьянства, экономических реформах. «В крестьянах, — по словам П. Валуева, — усматривалась опора против пробудившихся в высших классах стремлений так называемого конституционального свойства, то есть стремлений к известной доле участия в политической жизни страны». В том же «Дневнике» П. Валуева, откуда взята предыдущая цитата, имеется запись от 4 ноября 1881 г., характеризующая демагогическую охранительную основу «народной политики» и тот откровенный цинизм, с каким она проводилась правительством, в частности в деле о понижении выкупных платежей, на которое Салтыков неоднократно делает намеки в данной главе. «В государственном совете, — записал Валуев, — на днях будет слушаться дело о выкупе. Большинство (в департаментах) в пользу повсеместного понижения, — чтобы возбудить в народе чувства привязанности к государю. Satis. Выходит, что в «народе» и крестьянах, несмотря на катково-аксаковский лозунг «царь и народ» и пр., нужно бакчишами возбуждать чувства привязанности; и что рубль на душу составляет для «русской души покупную цену» (П. Валуев. Дневник 1877—1884 гг., П. 1919, стр. 176).
Стр. 266. ...вроде старинных «явных прелюбодеев». — Уголовные статьи царского законодательства о браке и семье не раз подвергались насмешкам Салтыкова, и обыватель, объявленный по суду «явным прелюбодеем», нередко появляется в его сатире (см., например, главу «Органчик» в «Истории одного города»). Трудность получения развода в царской России ввели в бракоразводную практику нечто вроде «касты» подставных лиц, которые за плату принимали на себя звание «явных прелюбодеев» и тем способствовали защите «интересов» нанявших их клиентов.
...«веселие Руси есть лгати». — Сатирическая парафраза слов князя Владимира Святославича «веселие Руси есть пити». Слова эти будто бы (по «Повести временных лет») были произнесены князем при так называемом «испытании веры», в качестве аргумента против принятия киевским государством магометанской религии, воспрещавшей употребление вина.
Стр. 269. ...целые рои паразитов, которые только и живут, что переполохами да неплатежом арендных денег. — Намек на Каткова, уклонившегося от дополнительного взноса денег за аренду типографии Московского
университета, где печатались «Моск. вед.». Валуев записал в своем «Дневнике» 8 ноября 1881 г.: «Катков добился прекращения иска к нему Московского университета на 33 т. р. Гр. Игнатьев объявил министру народного просвещения повеление прекратить» (цит. изд., стр. 176).
Сознают себя Юханцевыми и Базенами... — О Юханцеве — одном из героев громкого процесса растратчиков и аферистов в конце 70-х годов см. выше примеч. к стр. 18, «За рубежом». Маршал Наполеона III Аш. Фр. Базен изменнически сдал в 1870 г. пруссакам крепость Мен с 173-тысячной армией.
Стр. 270. ...приплод Аристидов. — Имя древнегреческого полководца и политического деятеля Аристида, по прозвищу «Справедливый», сделалось нарицательным для обозначения честного, неподкупного государственного деятеля.
Стр. 271. А ну как в этом «благоразумном» поступке увидят измену и назовут за него ренегатом? — Темы «благоразумия» и «отрезвления», с одной стороны, «предательства» и «ренегатства» — с другой, занимают в «Письмах к тетеньке» значительное место. Они разработаны здесь разветвленно, представлены многими фразеологическими обобщениями (прежде «бредни» — теперь «распни!» и др.), историко-типологическими обобщениями (40-х и 80-х годов), обличительным материалом против конкретных выразителей линии «измен либерализма» в русской общественной жизни (Катков, Суворин и др.) и т. д.