БАСНЬ V
ГОРОДСКАЯ И ПОЛЕВАЯ МЫШЬ
1 Издавна в дружбе к себе верною познанну,
Градскую некогда мышь полевая в гости
Зазвала в убогую нору непространну,
Где без всякой пышности, от воздуха злости
5 Щитяся, вела век свой в тишине покойный.
Мох один около стен, на полу солома
Составляла весь убор, хозяйке пристойный;
В лето собранный запас щель, лишь ей знакома,
К умеренну корму ей тут же сокрывая.
10 Торовата, для гостя крупы, и горохи,
И оглоданный кусок от окорка края
И подносит черствые ему хлеба крохи,
Разнством яств приятнее обед учинити
Желая; но гордым той зубом, пожимаясь,
15 Того, другого куснет — и невкусно быти
Все находит; а бедна хозяйка, стараясь
Гостю, пищу лучшую собя, угодити,
Ест сама вялый ячмень и гнилу мякину.
Напоследок он так к ней начал говорити:
20 «Никак я, дружок, дознать не могу причину,
Для чего ты на горах пустых меж лесами
Жить избрала, и людей обществу любезну,
И городов красоте, обильных сластями,
Так бедную предпочла жизнь и неполезну?
25 Оставь, поверь мне, твое жилище, так дико,
И мне следуй. Всякому животну земному
Земной рок пал, и хртя мало, хоть велико
Неизбежную смерть ждет, всякому знакому.
Градскую некогда мышь полевая в гости
Зазвала в убогую нору непространну,
Где без всякой пышности, от воздуха злости
5 Щитяся, вела век свой в тишине покойный.
Мох один около стен, на полу солома
Составляла весь убор, хозяйке пристойный;
В лето собранный запас щель, лишь ей знакома,
К умеренну корму ей тут же сокрывая.
10 Торовата, для гостя крупы, и горохи,
И оглоданный кусок от окорка края
И подносит черствые ему хлеба крохи,
Разнством яств приятнее обед учинити
Желая; но гордым той зубом, пожимаясь,
15 Того, другого куснет — и невкусно быти
Все находит; а бедна хозяйка, стараясь
Гостю, пищу лучшую собя, угодити,
Ест сама вялый ячмень и гнилу мякину.
Напоследок он так к ней начал говорити:
20 «Никак я, дружок, дознать не могу причину,
Для чего ты на горах пустых меж лесами
Жить избрала, и людей обществу любезну,
И городов красоте, обильных сластями,
Так бедную предпочла жизнь и неполезну?
25 Оставь, поверь мне, твое жилище, так дико,
И мне следуй. Всякому животну земному
Земной рок пал, и хртя мало, хоть велико
Неизбежную смерть ждет, всякому знакому.
Для того можно пока, отложив все бремя
30 И печалей и сует, живи, наслаждаясь
Мира вещми, и помни, сколь коротко время
Жизни твоей, на всяк час к концу приближаясь».
Лестны дру́жины слова нетрудно склонили
Мышь лесную, и, тотчас из норы легонько
35 Выскочив, в намеренный обе путь вступили,
В темный час в город войти имея тихонько.
Средину неба уж ночь самую обняла,
Когда обеим был вход в огромны палаты,
Златотканна где парча обильно блистала
40 На кроватях костяных; останки богаты
Где пышной вчерашния ужины храненны
В многих зрились кошницах. Тогда полевую
Гостью уложив на те парчи позлащенны,
Гражданка бежит, тащит то ту, то другую
45 И подносит лакому еству, прикушая
Сама прежде, как слуги все звыкли чинити.
Поселянка, на златых себя растягая
Коврах, радость всю в себе не может вместити
В счастья премене такой: пирует обильно,
50 Веселым другу себя гостем являть ищет, —
Когда вдруг у дверей стук, поднявшийся сильно,
Обеих с ложа согнал. По комнате рыщет
Без ума, в дрожи, в поту, одна за другою;
Еще страх удвоился, когда зазвучали
55 Криком меделянских псов своды. Уж с душою
В зубах, лесная тогда другу, что с печали,
С стыда и страха поднять чуть голову может,
«Нет, такая, — говорит, — жизнь мне неугодна;
Пред тобой в лесу, в щели, хоть корку зуб гложет,
60 От наветов я живу в покое свободна».
30 И печалей и сует, живи, наслаждаясь
Мира вещми, и помни, сколь коротко время
Жизни твоей, на всяк час к концу приближаясь».
Лестны дру́жины слова нетрудно склонили
Мышь лесную, и, тотчас из норы легонько
35 Выскочив, в намеренный обе путь вступили,
В темный час в город войти имея тихонько.
Средину неба уж ночь самую обняла,
Когда обеим был вход в огромны палаты,
Златотканна где парча обильно блистала
40 На кроватях костяных; останки богаты
Где пышной вчерашния ужины храненны
В многих зрились кошницах. Тогда полевую
Гостью уложив на те парчи позлащенны,
Гражданка бежит, тащит то ту, то другую
45 И подносит лакому еству, прикушая
Сама прежде, как слуги все звыкли чинити.
Поселянка, на златых себя растягая
Коврах, радость всю в себе не может вместити
В счастья премене такой: пирует обильно,
50 Веселым другу себя гостем являть ищет, —
Когда вдруг у дверей стук, поднявшийся сильно,
Обеих с ложа согнал. По комнате рыщет
Без ума, в дрожи, в поту, одна за другою;
Еще страх удвоился, когда зазвучали
55 Криком меделянских псов своды. Уж с душою
В зубах, лесная тогда другу, что с печали,
С стыда и страха поднять чуть голову может,
«Нет, такая, — говорит, — жизнь мне неугодна;
Пред тобой в лесу, в щели, хоть корку зуб гложет,
60 От наветов я живу в покое свободна».
Без беды редко, всегда беспокойны.
Кои довольны в тишине быть знают
Малым, те зваться умными достойны.
Кантемир А.Д. Баснь V. Городская и полевая мышь // А.Д. Кантемир. Собрание стихотворений. Л.: Советский писатель, 1956. С. 226–227. (Библиотека поэта; Большая серия).
© Электронная публикация — РВБ, 2006—2024. Версия 2.0 от от 20 января 2018 г.