ГЛАВА VI.
КНЯЗЬ ИГОРЬ.

Г. 912—945.

Бунтъ Древлянъ. Явленіе Печенѣговъ. Нападеніе Игоря на Грецію. Договоръ съ Греками. Убіеніе Игоря.

Г. 912—913. Игорь въ зрѣломъ возрастѣ мужа пріялъ власть опасную: ибо современники и потомство требуютъ величія отъ наслѣдниковъ Государя великаго, или презираютъ недостойныхъ.

Г. 913—914. Бунтъ Древлянъ. Смерть побѣдителя ободрила побѣжденныхъ, и Древляне отложились отъ Кіева. Игорь спѣшилъ доказать, что въ его рукѣ мечь Олеговъ; смирилъ ихъ и наказалъ прибавленіемъ дани (^[335]). — Но скоро новые враги, сильные числомъ, страшные дерзостію и грабительствомъ, явились въ предѣлахъ Россіи. Г. 914—915. Явленіе Печенѣговъ. Они подъ именемъ Печенѣговъ такъ славны въ лѣтописяхъ нашихъ, Византійскихъ и Венгерскихъ отъ X до XII вѣка, что мы должны, при вступленіи ихъ на Ѳеатръ Исторіи, сказать нѣсколько словъ о свойствѣ и древнемъ отечествѣ сего народа (^[336]).

Восточная страна нынѣшней Россійской Монархіи, гдѣ текутъ рѣки Иртышъ, Тоболъ, Уралъ, Волга, въ продолженіе многихъ столѣтій ужасала Европу грознымъ явленіемъ народовъ, которые одинъ за другимъ выходили изъ ея степей обширныхъ, различные, можетъ быть, языкомъ, но сходные характеромъ, образомъ жизни и свирѣпостію. Всѣ были кочующіе; всѣ питались скотоводствомъ и звѣриною ловлею: Гунны, Угры, Болгары, Авары, Турки — и всѣ они исчезли въ Европѣ, кромѣ Угровъ и Турковъ. Къ симъ народамъ принадлежали Узы и Печенѣги, единоплеменники Туркомановъ: первые, обитая между Волгою и Дономъ, въ сосѣдствѣ съ Печенѣгами, вытѣснили ихъ изъ степей Саратовскихъ: изгнанники устремились къ Западу; овладѣли Лебедіею; чрезъ нѣсколько лѣтъ (^[337]) опустошили Бессарабію, Молдавію, Валахію; принудили Угровъ переселиться оттуда въ Паннонію и начали господствовать отъ рѣки Дона до самой Алуты, составивъ 8 разныхъ областей, изъ коихъ 4 были на Востокъ отъ Днѣпра, между Россіянами и Козарами; а другія на западной сторонѣ его, въ Молдавіи, Трансильваніи, на Бугѣ и близъ Галиціи, въ сосѣдствѣ съ народами Славянскими, подвластными Кіевскимъ Государямъ. Не зная земледѣлія, обитая въ шатрахъ, кибиткахъ или вежахъ, Печенѣги искали единственно тучныхъ луговъ для стадъ; искали также богатыхъ сосѣдовъ для грабительства; славились быстротою коней своихъ; вооруженные копьями, лукомъ, стрѣлами, мгновенно окружали непріятеля и мгновенно скрывались отъ глазъ его; бросались на лошадяхъ въ самыя глубокія рѣки или

вмѣсто лодокъ употребляли большія кожи. Они носили Персидскую одежду, и лица ихъ изображали свирѣпость (^[338]).

Печенѣги думали, можетъ быть, ограбить Кіевъ; но встрѣченные сильнымъ войскомъ, не захотѣли отвѣдать счастія въ битвѣ, и мирно удалились въ Бессарабію или Молдавію, гдѣ уже господствовали тогда ихъ единоземцы (^[339]). Тамъ народъ сей сдѣлался ужасомъ и бичемъ сосѣдовъ; служилъ орудіемъ взаимной ихъ ненависти, и за деньги помогалъ имъ истреблять другъ друга. Греки давали ему золото для обузданія Угровъ и Болгаровъ, особенно же Россіянъ, которые также искали дружбы его, чтобы имѣть безопасную торговлю съ Константинополемъ: ибо Днѣпровскіе пороги и Дунайское устье были заняты Печенѣгами (^[340]). Сверхъ того они могли всегда, съ правой и лѣвой стороны Днѣпра, опустошать Россію, жечь селенія, увозить женъ и дѣтей, или, въ случаѣ союза, подкрѣплять Государей Кіевскихъ наемнымъ войскомъ своимъ. Сія несчастная Политика дозволяла разбойникамъ болѣе двухъ вѣковъ свободно отправлять ихъ гибельное ремесло.

Печенѣги, заключивъ союзъ съ Игоремъ, пять лѣтъ не тревожили Россіи: по крайней мѣрѣ Несторъ говоритъ о первой дѣйствительной войнѣ съ ними уже въ 920 году. Преданіе не сообщило ему извѣстія объ ея слѣдствіяхъ. Княженіе Игоря вообще не ознаменовалось въ памяти народной никакимъ великимъ происшествіемъ до самаго 941 года, когда Несторъ, согласно съ Византійскими Историками, описываетъ войну Игореву съ Греками. Сей Князь, подобно Олегу, хотѣлъ прославить ею старость свою, живъ до того времени дружелюбно съ Имперіею: ибо въ 935 году корабли и воины его ходили съ Греческимъ флотомъ въ Италію (^[341]). Г. 941. Нападеніе Игоря на Грецію. Если вѣрить Лѣтописцамъ, то Игорь съ 10, 000 судовъ вошелъ въ Черное море. Болгары, тогда союзники Императора, увѣдомили его о семъ непріятелѣ; но Игорь успѣлъ, приставъ къ берегу, опустошить Воспорскія окрестности. Здѣсь Несторъ, слѣдуя Византійскимъ Историкамъ, съ новымъ ужасомъ говоритъ о свирѣпости Россіянъ: о храмахъ, монастыряхъ и селеніяхъ, обращенныхъ ими въ пепелъ; о плѣнникахъ безчеловѣчно убіенныхъ (^[342]), и проч. Романъ Лакапинъ, воинъ знаменитый, но Государь слабый, выслалъ наконецъ флотъ

подъ начальствомъ Ѳеофана Протовестіарія. Корабли Игоревы стояли на якоряхъ близъ Фара или маяка (^[343]), готовые къ сраженію. Игорь столь былъ увѣренъ въ побѣдѣ, что велѣлъ воинамъ своимъ щадить непріятелей и брать ихъ живыхъ въ плѣнъ; но успѣхъ не соотвѣтствовалъ его чаянію. Россіяне, приведенные въ ужасъ и безпорядокъ такъ называемымъ огнемъ Греческимъ, которымъ Ѳеофанъ зажегъ многія суда ихъ, и который показался имъ небесною молніею въ рукахъ озлобленнаго врага, удалились къ берегамъ Малой Азіи. Тамъ Патрикій Варда съ отборною пѣхотою, конницею, и Доместикъ Іоаннъ, славный побѣдами, одержанными имъ въ Сиріи, съ опытнымъ Азіатскимъ войскомъ напали на толпы Россіянъ, грабившихъ цвѣтущую Виѳинію, и принудили ихъ бѣжать на суда. Угрожаемые вмѣстѣ и войскомъ Греческимъ, и побѣдоноснымъ флотомъ, и голодомъ, они снялись съ якорей, ночью отплыли къ берегамъ Ѳракійскимъ, сразились еще съ Греками на морѣ, и съ великимъ урономъ возвратились въ отечество. Но бѣдствія, претерпѣнныя отъ нихъ Имперіею въ теченіе трехъ мѣсяцевъ (^[344]), остались надолго незабвенными въ ея Азіатскихъ и Европейскихъ областяхъ.

О семъ несчастномъ Игоревомъ походѣ говорятъ не только Византійскіе, но и другіе Историки; Арабскій Эльмакинъ и Кремонскій Епископъ Ліутпрандъ (^[345]); послѣдній разсказываетъ слышанное имъ отъ своего отчима, который, будучи Посломъ въ Царѣградѣ, собственными глазами видѣлъ казнь многихъ Игоревыхъ воиновъ, взятыхъ тогда въ плѣнъ Греками: варварство ужасное! Греки, изнѣженные роскошію, боялись опасностей, а не злодѣйства.

Г. 943—944. Игорь не унылъ, но хотѣлъ отмстить Грекамъ; собралъ другое многочисленное войско, призвалъ Варяговъ изъ-за моря, нанялъ Печенѣговъ — которые дали ему аманатовъ въ доказательство вѣрности своей — и чрезъ два года снова пошелъ въ Грецію со флотомъ и съ конницею. Херсонцы и Болгары вторично дали знать Императору, что море покрылось кораблями Россійскими. Лакапинъ, не увѣренный въ побѣдѣ и желая спасти Имперію отъ новыхъ бѣдствій войны со врагомъ отчаяннымъ, немедленно отправилъ Пословъ къ Игорю. Встрѣтивъ его близъ Дунайскаго

устья, они предложили ему дань, какую нѣкогда взялъ храбрый Олегъ съ Греціи; обѣщали и болѣе, ежели Князь благоразумно согласится на миръ; старались также богатыми дарами обезоружить корыстолюбивыхъ Печенѣговъ. Игорь остановился, и созвавъ дружину свою, объявилъ ей желаніе Грековъ. «Когда Царь» — отвѣтствовали вѣрные товарищи Князя Россійскаго — «безъ войны даетъ намъ серебро и золото, то чего болѣе можемъ требовать? Извѣстно ли, кто одолѣетъ? мы ли? они ли? и съ моремъ кто совѣтенъ? Подъ нами не земля, а глубина морская: въ ней общая смерть людямъ.» Игорь принялъ ихъ совѣтъ, взялъ дары у Грековъ на всѣхъ воиновъ своихъ, велѣлъ наемнымъ Печенѣгамъ разорять сосѣдственную Болгарію, и возвратился въ Кіевъ.

Г. 944. Договоръ съ Греками. Въ слѣдующій годъ Лакапинъ отправилъ Пословъ къ Игорю, а Князь Россійскій въ Царьградъ, гдѣ заключенъ былъ ими торжественный миръ на такихъ условіяхъ.

I. Начало подобное Олегову договору: «Мы отъ рода Русскаго, Послы и гости Игоревы» и проч. Слѣдуетъ около пятидесяти Норманскихъ именъ, кромѣ двухъ или трехъ Славянскихъ (^[346]). Но достойно замѣчанія, что здѣсь въ особенности говорится о Послахъ и чиновникахъ Игоря, жены его Ольги, сына Святослава, двухъ нетіевъ Игоревыхъ, то есть, племянниковъ или дѣтей сестриныхъ, Улѣба, Акуна, и супруги Улѣбовой, Передславы (^[347]). Далѣе: «Мы, посланные отъ Игоря, Великаго Князя Русскаго, отъ всякаго Княженія, отъ всѣхъ людей Русскія земли, обновить ветхій миръ сѣ Великими Царями Греческими, Романомъ, Константиномъ, Стефаномъ (^[348]), со всѣмъ Боярствомъ и со всѣми людьми Греческими, вопреки Діаволу, ненавистнику добра и враждолюбцу, на всѣ лѣта, доколѣ сіяетъ солнце и стоитъ міръ. Да не дерзаютъ Русскіе, крещеные и некрещеные, нарушать союза съ Греками, или первыхъ да осудитъ Богъ Вседержитель на гибель вѣчную и временную, а вторые да не имутъ помощи отъ Бога Перуна; да не защитятся своими щитами; да падутъ отъ собственныхъ мечей, стрѣлъ и другаго оружія; да будутъ рабами въ сей вѣкъ и будущій!

II. «Великій Князь Русскій и Бояре его да отправляютъ свободно въ Грецію корабли съ гостьми и Послами. Гости,

какъ было уставлено, носили печати серебряныя, а Послы золотыя: отнынѣ же да приходятъ съ грамотою отъ Князя Русскаго, въ которой будетъ засвидѣтельствовано ихъ мирное намѣреніе, также число людей и кораблей отправленныхъ. Если же придутъ безъ грамоты, да содержатся подъ стражею, доколѣ извѣстимъ о нихъ Князя Русскаго. Если станутъ противиться, да лишатся жизни, и смерть ихъ да не взыщется отъ Князя Русскаго. Если уйдутъ въ Русь, то мы, Греки, увѣдомимъ Князя объ ихъ бѣгствѣ, да поступитъ онъ съ ними, какъ ему угодно.»

III. Начало статьи есть повтореніе условій, заключенныхъ Олегомъ подъ стѣнами Константинополя, о томъ, какъ вести себя Посламъ и гостямъ Русскимъ въ Греціи, гдѣ жить, чего требовать (^[349]), и проч. — Далѣе: «Гости Русскіе будутъ охраняемы Царскимъ чиновникомъ, который разбираетъ ссоры ихъ съ Греками. Всякая ткань, купленная Русскими, цѣною выше 50 золотниковъ (или червонцевъ), должна быть ему показана, чтобы онъ приложилъ къ ней печать свою (^[350]). Отправляясь изъ Царяграда, да берутъ они съѣстные припасы и все нужное для кораблей, согласно съ договоромъ. Да не имѣютъ права зимовать у Св. Мамы и да возвращаются съ охраненіемъ.

IV. «Когда уйдетъ невольникъ изъ Руси въ Грецію, или отъ гостей, живущихъ у Св. Мамы, Русскіе да ищутъ и возьмутъ его. Если онъ не будетъ сысканъ, да клянутся въ бѣгствѣ его по Вѣрѣ своей, Христіане и язычники. Тогда Греки дадутъ имъ, какъ прежде уставлено (^[351]), по двѣ ткани за невольника. Если рабъ Греческій бѣжитъ къ Россіянамъ съ покражею, то они должны возвратить его и снесенное имъ въ цѣлости: за что получаютъ въ награжденіе два золотника.

V. «Ежели Русинъ украдетъ что-нибудь у Грека, или Грекъ у Русина, да будетъ строго наказанъ по закону Русскому и Греческому; да возвратитъ украденную вещь и заплатитъ цѣну ея вдвое.

VI. «Когда Русскіе приведутъ въ Царьградъ плѣнниковъ Греческихъ, то имъ за каждаго брать по десяти золотниковъ, если будетъ юноша или дѣвица добрая, за середовича восемь, за старца и младенца пять (^[352]). Когда же Русскіе найдутся въ неволѣ у Грековъ, то за всякаго плѣннаго давать выкупу

десять золотниковъ, а за купленнаго цѣну его, которую хозяинъ объявитъ подъ крестомъ» (или присягою).

VII. «Князь Русскій да не присвоиваетъ себѣ власти надъ страною Херсонскою и городами ея. Когда же онъ, воюя въ тамошнихъ мѣстахъ, потребуетъ войска отъ насъ, Грековъ: мы дадимъ ему, сколько будетъ надобно (^[353]).

VIII. «Ежели Русскіе найдутъ у берега ладію Греческую, да не обидятъ ее; а кто возметъ что-нибудь изъ ладіи, или убіетъ, или поработитъ находящихся въ ней людей, да будетъ наказанъ по закону Русскому и Греческому (^[354]).

IX. «Русскіе да не творятъ никакого зла Херсонцамъ, ловящимъ рыбу въ устьѣ Днѣпра; да не зимуютъ тамъ, ни въ Бѣлобережьѣ, ни у Св. Еѳерія (^[355]); но при наступленіи осени да идутъ въ домы свои, въ Русскую землю.

X. «Князь Русскій да не пускаетъ Черныхъ Болгаровъ воевать въ странѣ Херсонской. «— Черною называлась Болгарія Дунайская, въ отношеніи къ древнему отечеству Болгаровъ (^[356]).

XI. «Ежели Греки, находясь въ землѣ Русской, окажутся преступниками, да не имѣетъ Князь власти наказывать ихъ; но да пріимутъ они сію казнь въ Царствѣ Греческомъ.

XII. «Когда Христіанинъ умертвитъ Русина, или Русинъ Христіанина, ближніе убіеннаго, задержавъ убійцу, да умертвятъ его. — Далѣе то же, что въ III статьѣ прежняго договора (^[357]).

XIII. Сія статья о побояхъ есть повтореніе IV статьи Олегова условія.

XIV. «Ежели Цари Греческіе потребуютъ войска отъ Русскаго Князя, да исполнитъ Князь ихъ требованіе, и да увидятъ чрезъ то всѣ иныя страны, въ какой любви живутъ Греки съ Русью.

«Сіи условія написаны на двухъ хартіяхъ: одна будетъ у Царей Греческихъ; другую, ими подписанную, доставятъ Великому Князю Русскому Игорю и людямъ его, которые, принявъ оную, да клянутся хранитъ истину союза: Христіане въ Соборной церкви Св. Иліи предлежащимъ честнымъ Крестомъ и сею хартіею (^[358]), а некрещеные полагая на землю щиты свои, обручи и мечи обнаженные.»

Историкъ долженъ въ цѣлости сохранить сіи дипломатическіе памятники Россіи, въ коихъ изображается умъ предковъ нашихъ и самые ихъ обычаи. Государственные договоры X вѣка, столь

подробные, весьма рѣдки въ лѣтописяхъ: они любопытны не только для ученаго Дипломатика, но и для всѣхъ внимательныхъ читателей Исторіи, которые желаютъ имѣть ясное понятіе о тогдашнемъ гражданскомъ состояніи народовъ. Хотя Византійскіе Лѣтописцы не упоминаютъ о семъ договорѣ, ни о прежнемъ, заключенномъ въ Олегово время; но содержаніе оныхъ такъ вѣрно представляетъ намъ взаимныя отношенія Грековъ и Россіянъ X вѣка, такъ сообразно съ обстоятельствами времени, что мы не можемъ усомниться въ ихъ истинѣ...

Клятвенно утвердивъ союзъ, Императоръ отправилъ новыхъ Пословъ въ Кіевъ, чтобы вручить Князю Русскому хартію мира. Игорь въ присутствіи ихъ на священномъ холмѣ, гдѣ стоялъ Перунъ, торжественно обязался хранить дружбу съ Имперіею; воины его также, въ знакъ клятвы полагая къ ногамъ идола оружіе, щиты и золото. Обрядъ достопамятный: оружіе и золото было всего святѣе и драгоцѣннѣе для Русскихъ язычниковъ. Христіане Варяжскіе присягали въ Соборной церкви Св. Иліи, можетъ быть древнѣйшей въ Кіевѣ (^[359]). Лѣтописецъ именно говоритъ, что многіе Варяги были тогда уже Христіанами.

Игорь, одаривъ Пословъ Греческихъ мѣхами драгоцѣнными, воскомъ и плѣнниками (^[360]), отпустилъ ихъ къ Императору съ дружественными увѣреніями. Онъ дѣйствительно хотѣлъ мира для своей старости; но корыстолюбіе собственной дружины его не позволило ему наслаждаться спокойствіемъ. «Мы босы и наги», говорили воины Игорю, «а Свѣнельдовы Отроки богаты оружіемъ и всякою одеждою. Поди въ дань съ нами, да и мы, вмѣстѣ съ тобою, будемъ довольны». Ходить въ дань значило тогда объѣзжать Россію и собирать налоги. Древніе Государи наши, по извѣстію Константина Багрянороднаго, всякой годъ въ Ноябрѣ мѣсяцѣ отправлялись съ войскомъ изъ Кіева для объѣзда городовъ своихъ и возвращались въ столицу не прежде Апрѣля (^[361]). Цѣлію сихъ путешествій, какъ вѣроятно, было и то, чтобы укрѣплять общую государственную связь между разными областями, или содержать народъ и чиновниковъ въ зависимости отъ Великихъ Князей. Игорь, отдыхая въ старости, вмѣсто себя посылалъ, кажется, Вельможъ

и Бояръ, особенно Свѣнельда, знаменитаго Воеводу, который, собирая государственную дань, могъ и самъ обогащаться, вмѣстѣ съ Отроками своими или отборными молодыми воинами, его окружавшими (^[362]). Имъ завидовала дружина Игорева, и Князь, при наступленіи осени, исполнилъ ея желаніе; отправился въ землю Древлянъ, и забывъ, что умѣренность есть добродѣтель власти, обременилъ ихъ тягостнымъ налогомъ. Дружина его — пользуясь, можетъ быть, слабостію Князя престарѣлаго — также хотѣла богатства и грабила несчастныхъ данниковъ, усмиренныхъ только побѣдоноснымъ оружіемъ. Уже Игорь вышелъ изъ области ихъ; но судьба опредѣлила ему погибнуть отъ своего неблагоразумія. Еще недовольный взятою имъ данію, онъ вздумалъ отпустить войско въ Кіевъ, и съ частію своей дружины возвратиться къ Древлянамъ, чтобы требовать новой дани. Послы ихъ встрѣтили его на пути, и сказали ему: «Князь! мы все заплатили тебѣ: для чего же опять идешь къ намъ?» Ослѣпленный корыстолюбіемъ, Игорь шелъ далѣе. Убіеніе Игоря. Тогда отчаянные Древляне, видя — по словамъ Лѣтописца — что надобно умертвить хищнаго волка, или все стадо будетъ его жертвою, вооружились подъ начальствомъ Князя своего, именемъ Мала; вышли изъ Коростена, убили Игоря со всею дружиною и погребли недалеко оттуда. Византійскій Историкъ повѣствуетъ, что они, привязавъ сего несчастнаго Князя къ двумъ деревамъ, разорвали на-двое (^[363]).

Игорь въ войнѣ съ Греками не имѣлъ успѣховъ Олега; не имѣлъ, кажется, и великихъ свойствъ его: но сохранилъ цѣлость Россійской Державы, устроенной Олегомъ; сохранилъ честь и выгоды ея въ договорахъ съ Имперіею; былъ язычникомъ, но позволялъ новообращеннымъ Россіянамъ славить торжественно Бога Христіанскаго, и вмѣстѣ съ Олегомъ оставилъ наслѣдникамъ своимъ

примѣръ благоразумной терпимости, достойный самыхъ просвѣщенныхъ временъ. Два случая остались укоризною для его памяти: онъ далъ опаснымъ Печенѣгамъ утвердиться въ сосѣдствѣ съ Россіею, и не довольствуясь справедливою, то есть, умѣренною данію народа, ему подвластнаго, обиралъ его, какъ хищный завоеватель. Игорь мстилъ Древлянамъ за прежній ихъ мятежъ; но Государь унижается местію долговременною: онъ наказываетъ преступника только однажды. — Историкъ, за недостаткомъ преданій, не можетъ сказать ничего болѣе въ похвалу или въ обвиненіе Игоря, княжившаго 32 года.

Къ сему княженію относится любопытное извѣстіе современнаго Арабскаго Историка Массуди. Онъ пишетъ, что Россіяне идолопоклонники, вмѣстѣ съ Славянами, обитали тогда въ Козарской столицѣ Ателѣ и служили Кагану; что съ его дозволенія, около 912 года, войско ихъ, приплывъ на судахъ въ Каспійское море, разорило Дагестанъ, Ширванъ, но было наконецъ истреблено Магометанами. Другой Арабскій Повѣствователь, Абульфеда, сказываетъ, что Россіяне въ 944 году взяли Барду, столицу Арранскую (верстахъ въ семидесяти отъ Ганджи) и возвратились въ свою землю рѣкою Куромъ и моремъ Каспійскимъ. Третій Историкъ Восточный, Абульфарачъ, приписываетъ сіе нападеніе Аланамъ, Лезгамъ и Славянамъ, бывшимъ Кагановымъ данникамъ въ южныхъ странахъ нашего древняго отечества (^[364]). Россіяне могли прійти въ Ширванъ Днѣпромъ, морями Чернымъ, Азовскимъ, рѣками Дономъ, Волгою (чрезъ малую переволоку въ нынѣшней Качалинской Станицѣ) — путемъ дальнимъ, многотруднымъ; но прелесть добычи давала имъ смѣлость, мужество и терпѣніе, которыя, въ самомъ началѣ государственнаго бытія Россіи, ославили имя ея въ Европѣ и въ Азіи.