ГЛАВА IV.
ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ ВАСИЛІЙ ЯРОСЛАВИЧЬ.

Г. 1272—1276.

Споръ о Новогородскомъ Княженіи. Моголы идутъ на Литву. Пруссы въ Слонимѣ и въ Гроднѣ. Кончина Василія. Соборъ.

Меньшій братъ Ярославовъ, Василій Костромскій, наслѣдовалъ престолъ Великаго Княженія, и немедленно отправилъ Пословъ въ Новгородъ, куда, вмѣстѣ съ ними, прибыли и Димитріевы. Тѣ и другіе остановились на Дворѣ

Ярослава; Г. 1272. Споръ о Новогородскомъ Княженіи. тѣ и другіе ходатайствовали за своего Князя: ибо и Василій и Димитрій Александровичь желали присвоить себѣ Новгородъ, избыточный, сильный, и менѣе другихъ областей угнетенный игомъ Татарскимъ. Димитрій надѣялся на славу мужества, изъявленнаго имъ въ битвѣ Раковорской, и еще болѣе на память отца, Героя Невскаго; а Василій на услугу, недавно оказанную имъ въ Ордѣ Новугороду (^[148]). Посадникъ Павша взялъ сторону перваго, и сынъ Александровъ, признанный Княземъ Новогородскимъ, спѣшилъ въ сію столицу. Василій, свѣдавъ о томъ, послалъ въ слѣдъ за нимъ Воеводу, чтобы схватить его на пути, а самъ хотѣлъ взять Переславль, Октября 9. но обратился съ войскомъ къ Торжку, и занявъ сей городъ, оставилъ тамъ своего Намѣстника или Тіуна. Князь Тверскій, Святославъ Ярославичь, помогая дядѣ, опустошалъ между тѣмъ берега Волги, Бѣжецкъ, Волокъ. Надлежало прибѣгнуть къ мечу или къ договорамъ: Новогородцы хотѣли употребить оба средства, и собравъ войско, послали Бояръ къ Великому Князю, чтобы укротить его гнѣвъ словами мирными. Но Василій, принявъ Пословъ съ отмѣнною честію, не согласился на миръ, и Димитрій съ сильными полками выступилъ къ Твери зимою. Вдругъ сдѣлалась перемѣна. «Дружба Великаго Князя для насъ необходима, » думали многіе Новогородцы: «купцевъ нашихъ грабятъ теперь въ землѣ Суздальской; мы лишены подвозовъ, и терпимъ нужду въ хлѣбѣ. Не лучше ли, вмѣсто кровопролитія, исполнить желаніе Василіево, согласное съ народною пользою?» Сіе мнѣніе было наконецъ всѣми одобрено: остановясь въ Торжкѣ, войско не хотѣло итти далѣе. Самъ Димитрій не противился общей волѣ, и дружелюбно разстался съ Новогородцами, которые, смѣнивъ вѣрнаго ему Посадника Павшу, объявили Василія своимъ Правителемъ. Такимъ образомъ Великій Князь достигъ цѣли; пріѣхалъ въ Новгородъ, и въ знакъ миролюбія забывъ недоброжелательство Боярина Павши, согласился, чтобы народъ возвратилъ ему санъ Посадника. Сей чиновникъ ушелъ-было изъ Торжка къ Димитрію, но боясь на старости лѣтъ остаться изгнанникомъ, прибѣгнулъ къ Василіеву великодушію и до кончины своей пользовался любовію согражданъ.

Чрезъ два года, спокойные для

Россіи, Великій Князь отправился къ Хану. Г. 1275. Въ сіе время Моголы ходили на Литву, приглашенные къ тому Львомъ Галицкимъ. Преемникъ Шварновъ, свирѣпый Тройденъ, нѣсколько лѣтъ бывъ союзникомъ Даніиловыхъ сыновей, нечаянно взялъ Дрогичинъ и безжалостно умертвилъ большую часть жителей. Левъ, озлобленный его вѣроломствомъ, обратился къ Хану Мангу-Тимуру, желая истреблять враговъ врагами (^[149]). Моголы идутъ на Литву. Глѣбъ Смоленскій и Романъ Михайловичь Брянскій, тесть сына Василькова Іоанна-Владиміра, соединились съ Татарами, долго терпѣвъ набѣги Литовцевъ, которые опустошили за Днѣпромъ самыя отдаленныя мѣста Черниговскаго Княжества. Но сей походъ имѣлъ для Россіи болѣе вредныхъ слѣдствій, нежели благопріятныхъ: ибо Князья поссорились между собою, и взявъ одно предмѣстіе Новогродка, не захотѣли итти далѣе въ Литву; а Моголы на возвратномъ пути разорили множество нашихъ селъ, подъ именемъ друзей отнимая у земледѣльцевъ скотъ, имѣніе, одежду (^[150]). «Дружба съ невѣрными» — говоритъ Лѣтописецъ — «не лучше брани; и сей случай да будетъ примѣромъ для потомства!»

Пруссы въ Солонимѣ и въ Гроднѣ. Оставленные союзниками, Князья Галицкіе взяли въ Литвѣ два города, Турійскъ на берегу Нѣмена и Слонимъ (гдѣ жили Пруссы, которые искали тамъ убѣжища отъ притѣсненій Нѣмецкаго Ордена: Тройденъ населилъ ими и Гродно). Хотя Левъ и Владиміръ, сынъ Васильковъ, заключили-было миръ съ Тройденомъ; но гордый Ногай, недовольный худымъ успѣхомъ Могольскаго оружія въ Литовской землѣ, прислалъ новую рать въ Галицію и велѣлъ имъ итти съ нею противъ Литвы. Они повиновались. Моголы осаждали Новогродокъ, Россіяне Гродно; но тѣ и другіе взяли единственно добычу въ окрестностяхъ, потерявъ много людей. Гродненскіе Пруссы въ особенности бились мужественно и въ нечаянномъ нападеніи плѣнила лучшихъ Бояръ Галицкихъ, однакожь должны были освободить ихъ, когда Россіяне, овладѣвъ главною башнею крѣпости, предложили честный миръ жителямъ (^[151]).

Г. 1276. Кончина Василія. Великій Князь по возвращеніи изъ Орды преставился въ Костромѣ на сороковомъ году отъ рожденія, къ горести Князей и народа, чтившихъ въ немъ Государя умнаго и добродушнаго (^[152]). —

Въ его время чиновники Могольскіе сдѣлали вторично общую перепись людямъ во всѣхъ Россійскихъ областяхъ для платежа дани, и народъ, уже начиная привыкать къ рабству, сносилъ терпѣливо свое уничиженіе.

Къ главнымъ достопамятностямъ Василіева княженія принадлежитъ. Соборъ бывшій въ 1274 году, когда Митрополитъ Кириллъ пріѣхалъ изъ Кіева въ Владиміръ, съ Архимандритомъ Печерской Лавры, Серапіономъ, чтобы посвятить его тамъ въ Епископы (^[153]). Кириллъ, знаменитый миротворецъ Князей и другъ отечества, свѣдавъ о многихъ безпорядкахъ въ дѣлахъ церковныхъ, ревностно желалъ исправить ихъ и созвалъ для того Епископовъ въ Владиміръ: Соборъ. Далмата Новогородскаго, Игнатія Ростовскаго, Ѳеогноста Переяславскаго или Сарскаго, Симеона Полоцкаго, и разсуждавъ съ ними, издалъ Церковныя правила, коихъ почти современный харатейный списокъ находится въ Синодальной библіотекѣ (^[154]). «Донынѣ» — пишетъ Митрополитъ — «уставы церковные были омрачены облакомъ Еллинской мудрости; нынѣ же предлагаются ясно, и невѣдѣніе да не будетъ извиненіемъ. Уклоняяся отъ истинныхъ правилъ Христіанства, какое мы видѣли слѣдствіе? Не разсѣялъ ли насъ Богъ по лицу земли? не взяты ли грады наши? не истреблены ли Князи остріемъ меча? не отведены ли въ плѣнъ семейства? не опустошены ли церкви? не томимся ли ежедневно отъ ига безбожныхъ и нечестивыхъ враговъ? Се казнь за нарушеніе уставовъ Церкви!» Увѣренный, что нравственность мірянъ во многомъ зависитъ отъ нравовъ Духовенства, Кириллъ повелѣваетъ давать священный санъ единственно людямъ непорочнымъ, коихъ жизнь и дѣла извѣстны отъ самаго дѣтства; сосѣды и знакомые должны засвидѣтельствовать ихъ честность, трезвость, добрыя склонности. Житель иной области (слѣдственно неизвѣстный въ той Епархіи),

рабъ неосвобожденный, гражданинъ не платящій дани, господинъ жестокій, ротникъ или многоклянущійся, лжесвидѣтель, убійца хотя и принужденный, мздоимецъ, безграмотный, незаконно женатый, отчуждаются отъ сего сана. Іерею надлежитъ имѣть 30 лѣтъ отъ рожденія, Діакону 29. Епископамъ строго запрещается брать съ нихъ деньги за поставленіе, кромѣ опредѣленныхъ Митрополитомъ семи гривенъ для крилошанъ. Всякая мзда, такъ называемая посошная и другія, отмѣнены. Далѣе сказано: «Мы свѣдали, что нѣкоторые Іереи въ странахъ Новогородскихъ отъ Пасхи до недѣли Всѣхъ Святыхъ празднуютъ только и веселятся, не крестятъ никого и не отправляютъ службы Божественной: такіе да исправятся или да будутъ извержены! Единъ достойный Пастырь лучше тысящи беззаконныхъ. Извѣстно намъ также, что многіе люди, держася древнихъ языческихъ обыкновеній, сходятся въ святые праздники на какія-то бѣсовскія игрища, крикомъ и свистомъ сзываютъ подобныхъ себѣ пьяницъ, и бьются дрекольемъ до самой смерти, снимая съ убитыхъ одежду: отнынѣ кто не престанетъ тѣшить Діавола такими гнусными забавами, да будетъ отлученъ отъ церквей Божіихъ; да не пріемлютъ отъ него никакихъ приношеній, то есть, ни просфоръ, ни кутьи, ни свѣчь: когда же умретъ, да не отправляютъ по немъ Божественныя службы, и тѣло его да лежитъ далеко отъ святыхъ храмовъ!» Въ числѣ многихъ обыкновеній, противныхъ уставамъ церковнымъ, Кириллъ осуждаетъ обливаніе при крещеніи, говоря, что оно беззаконно, и что крестимый долженъ быть всегда погружаемъ въ сосудѣ особенномъ. — Такимъ образомъ, приписывая государственное бѣдствіе разврату народа и заблужденіямъ Духовенства, сей Митрополитъ хотѣлъ искоренить оные мѣрами согласными съ образомъ мыслей своего вѣка.