МАНДЕЛЬШТАМОВСКОЕ ОБЩЕСТВО | ![]() | ||
[an error occurred while processing this directive] |
Пора вам знать, я тоже современник,
Я человек эпохи Москвошвея,— Смотрите, как на мне топорщится пиджак, Как я ступать и говорить умею! Попробуйте меня от века оторвать,— Ручаюсь вам — себе свернете шею!
«НАСЛЕДИЕ МАНДЕЛЬШТАМА» (67 ОКТЯБРЯ 2001 Г.)В Принстоне (США) прошла конференция «Наследие Мандельштама», приуроченная к 25-летию с момента передачи в собрание Принстонского университета архива поэта. Конференция, проводившаяся на двух языках — русском и английском, была организована Славянским отделением университета (М.Вахтель и О.Хэсти) и Мандельштамовским обществом (П.Нерлер и М.Соколова). Спонсоры — Институт Кеннана и различные подразделения Принстонского университета. Первый день конференции был посвящен биографии поэта и истории его архива. С мемуарами об Н.Я. Мандельштам выступили Дж. Мальмстад, Дж.Мэтлок, К.Браун и П.Труппин. К сожалению К. Браун, фактический первооткрыватель Мандельштама для англоязычного читателя, недавно переехал из Принстона в Сиэтл и не смог приехать на эту конференцию. Его воспоминания зачитала К.Эмерсон. Отсутствовали, к сожалению, и Н.Струве, хранивший архив в Париже, и Э.Моссман, в 1976 г. принявший архив и передавший его в Принстонский университет. На биографической секции О Лекманов (Москва) рассуждал о том, что все биографические свидетельства и факты (а нередко, по сути, и мифологемы) должны быть собраны и аккуратно положены рядом, а читатель сам разберется, сам отделит зерна от плевелов. А.Устинов (Сан-Франциско) призвал собравшихся вкладывать крупицы опыта и знаний в «коллективную биографию Мандельштама». Его собственной крупицей стали рассуждения вокруг исключения поэта из ленинградского отделения Союза Поэтов 30 сентября 1929 года и сводка интереснейших сведений о соседе Мандельштама по Дому Герцена в 19221923 гг. Николае Бренере. Особенно плотной была секция, посвященная судьбе и истории архива поэта. Ее открыла С. Ивич-Богатырева, рассказавшая о том времени, когда архив находился на хранении у ее отца. Следующие три доклада, по существу, были частями единого целого выступления. Сначала П. Нерлер коротко рассказал об истории мандельштамовского архива, в том числе и о событиях, предшествовавших его попаданию в Принстон. Манифестацией того, чем может послужить для текстологов и интерпретаторов Мандельштама его принстонский архив, стали несколько других докладов. В частности, С.Василенко (Москва), не ограничившись заявленным в программе «Путешествием в Армению», представил собравшимся широкую палитру своих текстологических новаций, которые без преувеличения означали бы подлинную революцию в текстологии и читательском сознании. Е.Алексеева (Принстон), спроецировала в своем докладе харджиевское издание «Библиотеки поэта» 1973 года на принстонский архив. Различая принципиально рукописи О.М. «холостого» и «женатого» (то есть работающего с голоса, в результате чего списки Н.Я., сделанные при жизни О.М., у Харджиева шли на правах автографов), докладчица отметила разную степень почтения текстолога к имевшимся в его распоряжении текстам, вплоть до контаминации или игнорирования им тех или иных источников в случае женатого поэта. Второй день конференции был посвящен исследованиям поэтики О. Мандельштама. Б.Гаспаров (Нью-Йорк) свой доклад «Мандельштам и сельское хозяйство» посвятил своеобразной экологический диалектике «сухого» и «мокрого» в мандельштамовских текстах, сделав акцент на воронежских стихах. Попутно он обозначил целый пласт «широких естественно-научных интересов» Мандельштама, мало исследованный по сравнению, например, с геологическим или биологическим пластами. Доклад Ю.Фрейдина (Москва) о проблеме внутреннего и внешнего подтекста у Мандельштама был сконцентрирован на выявлении микроподтекстов, а именно — подтекстов фонетических, то есть «просвечивающих слов» из отброшенных поэтом вариантов. Их смысл нередко, по закону сохранности черновика, может быть обнаружен в оттенках значений оставленных в беловике слов. Э.Рейнольдс (Мэдисон, Висконсин) говорил о традиции интертекстуальности применительно к мандельштамовскому творчеству. С.Гольдберг (Дэвидсон, Сев. Каролина) рассуждал о проблеме освоения Мандельштамом в «Камне» и «Tristia» поэтического наследства «мифопоэтического символизма», а Н.Поллак (Итака) посвятила свой доклад разбору образов Елены и «Не-Елены» («другой» Елены) у Мандельштама и Пастернака. М.Гаспаров (Москва) разобрал перевод 219-го сонета Петрарки. Опираясь на принстонский архив, он выявил три его редакции и измерил параметры их точности и вольности: от редакции к редакции при этом мандельштамолвская «вольность» нарастала. Ю.Зараскина (Принстон) проследила батюшковские коннотации в творчестве Мандельштама и их связь с итальянскими поэтами. Н.Богомолов (Москва) продолжил ту же линию, показав неосновательность мнения о падении в 30-е годы любви Мандельштама к Гумилеву или хотя бы интереса к его творчеству.
С 5 по 31 октября была открыта выставка «Наследие Мандельштама» в фойе Отдела рукописей и редких книг Файерстоунской библиотеки Принстонского университета, подготовленная куратором Славянского отделения библиотеки Н.Шапиро (при содействии заведующего отделом рукописей и редких книг Д.Скемера). В экспозиции было представлено около двух десятков объектов, среди которых — поэтические и прозаические автографы О. Мандельштама разных лет, знаменитые «каблуковский» «Камень» 1916 года и «Стихотворения» 1928 года с авторской правкой, подаренные Н.Е.Штемпель, альбом воронежского периода («Наташина книга»), фотографии О.Э. и Н.Я. Мандельштам, ее последнее не отправленное письмо к мужу. На приеме, данном Файерстоунской библиотекой в честь открытия выставки, выступили директор библиотеки К.Трэнер и заместитель председателя Мандельштамовского общества П.М. Нерлер.
| ||
На главную страницу |