5.
ИВАН ГРОЗНЫЙ
И ровно и вперегонку, уступая и толкаясь, мы бежим по Моросейке на Красную площадь. Все мы спешим к Лобному месту послушать Объявление, о котором возвещалось с перекрестков и в тупиках.
На Спасской башне уж пропели часы полдень.
Народ все прибывал. Но Лобное место оставалось свободным, и только какие-то мальчишки по временам завладевали им тотчас же к общему удовольствию и развлечению летели вверх тормашками.
С помощью знакомого полотера с Зацепы я взобрался на кровлю Василия Блаженного, и от меня прекрасно видно было даже всякую мелочь.
Наконец, толпа, крякнув, осадила, головы обнажились, а на Лобном месте показался маленький человечек; он быль в высоких воротничках и смокинге, а голова его была повязана платком по-бабьи.
— Юродивый, — прокатилось по площади из уст в уста, — это юродивый сам.
На Спасской башне снова пропели часы и пели долго: тринадцать.
— Садитесь, господа, — сказал Юродивый, кланяясь на все четыре стороны: Кремлю, Замоскворечью, Историческому музею и Рядам.
Так как я сидел, то, не смея ослушаться, все-таки подобрался, будто усаживаясь, все же прочие, стоявшие внизу, хотя и было не совсем удобно, беспрекословно присели.
— Милостивые государыни и милостивые государи, — запел Юродивый знаменным распевом, — все мы
учились заповедям, и всякий знает, что их десять штук. Не так ли, десять штук?
И в ответ прогудела толпа, как гудят Воистину воскрес на Пасхе в церквах.
— Ну, вот, господа, — продолжал Юродивый тем же распевом, — а на самом деле их не десять, а четырнадцатъ. Отцы наши утаили от нас, но и они мудрые, да и все мы искони блюли их все четырнадцать.
— Блюли, — проблеяла толпа.
— А! вот, видите! — пропел Юродивый, — а теперь по исчислениям Кугельгейма фон Густава пришло время провозгласить их полностью и начать исполнять не тайно, а в открытую. Внимайте же и пишите в сердце, вот новые заповеди:
11-я. — Не зевай.
12-я. — Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами.
13-я. — Прелюбы сотвори.
14-я. — Укради.
Юродивый залился таким веселым смехом и так затряс головой, что платок съехал ему на шею, и перед опешенным, сбитым с толку народом вдруг метнулись глаза, и грозное стало лицо царя Ивана.
На Спасской башне пропели часы и пели долго: четырнадцать.
|
Подготовка к ЕГЭ и ОГЭ 2024 с любого уровня на нужный балл |