171.
Был запах голода, болезни и зависти.
Сквозь плотный воздух, сквозь густой туман
Глядели вверх, на красную корму трибуны,
Пылающие лица мужчин, цвета земли и трупа,
И в колтуне волос блуждающие лица женщин.
Зрачки, как зажигательные стекла.
Лучили свет; был страх и жажда братства.
Горячее дыхание стоявших сзади щекотало шеи
Передним. Люди казались вдавлены друг в друга
И спаяны могуществом дыханья.
То Апокалипса на воздух рвался зверь,
Огромный, в чепец сердце горящих,
А голос с кормовой трибуны в красной дали гремел:
«...Довольно лжи... прочь мягкотелость... Право
Сильнейшего... работою он создал мир...
Мне — плод моих трудов!
Прочь с жалостью и робким двоедушьем!
Да здравствует война!
Бог требует кровавой жертвы: это
Наш дух, наших детей. Исходят кровью люди
Повсюду, медленно, и в радости, и в скорби.
Труд есть война. Изобретем сигналы.
Длинные марши этих столкновений,
Где человек огромный — тайный дух свой предает
Опеке человеческого Бога — старика,
Орущего в грозовую погоду.
То будет наша война —
И наш честолюбивый подвиг.
Унынье прочь!
Учитесь, люди, умирать геройски,
Чтобы других вскормила тень вашей смерти.
Навстречу неизбежности, навстречу Богу-Духу,
Которому граним громады слов,
Образы-глыбы
Столетних вожделений.
Уже выходит из мгновений вечных,
Как победитель, наш двойник навстречу.
Вся плоть должна погибнуть, —
На то духовная дана мне власть.
Да здравствует свобода,
Что силу одиночки
С другими свяжет
Так, чтобы каждый род
В свободном состязаньи
Свой Пантеон построил...
Свобода честолюбия кремень,
Сил зажигательница,
Страсти будительница.
И завершенье будет от сердца найдено —
От рук исполнено.
Дорогу красоте,
Что вызвездит из жажды.
Как крупная звезда.
Красота — естественность,
Улыбку узнавшая свою, — нечто иное!
Настройщик мира любит улыбаться, —
Это знает каждый,
Кто раз подумал о свой работе.
Пусть крепнет бог наш дух,
Кто служит совершенству, примет ужас
От вечности.
Пусть честолюбие на службе духа крепнет,
А властолюбец проклят будь.
Рабы освобождаются,
Найдутся короли у вас в семействе.
Есть верность, и живая красота,
И справедливость, что сплетет нам венок.
Своей работы будем господами,
Ребячливы и веселы.
Игрой зеркал свободных мы заглянем
В лицо друг другу, повторяя: «люди»...
Три тысячи людей стояли плечом к плечу,
Вдали оратор оборвал...
Три тысячи людей смешались, плача.