И. А. ПИЛЬЩИКОВ
О РОЛИ ВЕРСИЙ-ПОСРЕДНИКОВ
ПРИ СОЗДАНИИ ПЕРЕВОДНОГО ТЕКСТА
(Дмитриев — Лагарп — Скалигер — Тибулл)
Резюме
В 1795 г. было опубликовано «Подражание Первой Тибулловой элегии» (Tib. 1.1), принадлежащее И. Дмитриеву; этот перевод положил начало «традиции „русского“ Тибулла» (И. З. Серман). В то же время стихотворение Дмитриева принадлежало к более широкой традиции новоевропейской тибуллианы, хотя с этой точки зрения никогда не рассматривалось. Переводную элегию сравнивали только с текстом Tib. 1.1, который был окончательно установлен в XIX—XX вв. При таком подходе дмитриевская элегия оказывалась свободной вариацией, не имеющей с Тибуллом практически ничего общего.
Поэты конца XVIII — начала XIX в. нередко воспроизводили не собственно оригинал, а некоторый макротекст, включающий в себя оригинал и наиболее значимые переводы. Представления о вольности дмитриевской версии следует признать преувеличенными: Дмитриев ориентировался на французское переложение Tib. 1.1, принадлежащее перу Ж.-Ф. Лагарпа (1773). Кроме того, современники Лагарпа и Дмитриева называли Первой Тибулловой элегией вовсе не то стихотворение, которое мы знаем, а другое, созданное в 1577 г. Иосифом Скалигером (который изобрел метод филологической реконструкции и впервые попытался применить его на практике). Скалигеровская реконструкция Тибуллианского корпуса была отвергнута Дж. Вольпи лишь в середине XVIII в.; в русской поэтической среде Тибулл в редакции Скалигера был популярен дольше — вплоть до первых десятилетий XIX в.
Дмитриев, учитывая те изменения и дополнения, которые в текст элегии внес Лагарп, одновременно проявлял исключительное внимание к деталям латинского источника. Между французской и русской версией есть еще одно существенное различие — стихотворный размер. Элегия Лагарпа написана вольным стихом свободной рифмовки, состоящим из 8- и 12-сложников; Дмитриев прибег к попарно зарифмованным александринам. Решение французского переводчика можно понять по аналогии с объяснением, которое он дал по другому случаю: «При переводе я отважился менять многократно ритм, чтобы лучше передать разнообразие интонации». В 1772—1777 гг. появились лагарповские переводы из древних, написанные произвольно чередующимися окто- и додекасиллабами: Hor. Carm. 1.5, Tib. 1.1 and Hor. Carm. 1.30. Аналогичным размером (вольным ямбом с формулой 6—4) переводил с латинского и Дмитриев; «экспериментируя с астрофическим вольным стихом» в своем подражании Hor. Carm. 1.3 (У. Э. Браун), русский переводчик не мог не помнить о французских образцах этой формы.
В литературной системе Лагарпа подражания Горацию и Тибуллу принципиально ничем не отличались и могли быть написаны одним и тем же стихом; с точки зрения Дмитриева элегия из Тибулла имела мало общего с горацианской одой. В качестве размера «латинской» элегии Дмитриев выбрал шестистопный ямб, приличествующий «подражанию древним». В дальнейшем Тибулла переводили александрийскими двустишиями Батюшков, Милонов, Мерзляков и Рылеев. В это время Тибулл в России был наиболее популярным элегиком эпохи Августа, а 6-стопная элегия из Тибулла — аналогом античной элегии par excellence. В «Элегиях» из батюшковских «Опытов в Стихах и Прозе» есть только три 6-стопных стихотворения смежной рифмовки, и все они — подражания Тибуллу. Из элегий Баратынского, вошедших в сборник 1827 г., лишь элегия «Родина», ориентированная на Tib. 1.1/1.10, написана попарно зарифмованными 6-стопными строками. Среди элегий Рылеева, опубликованных при жизни автора, этим размером написана всего одна — «К Делии: Подражание Тибуллу» (1820); ее текстуальное сходство с переводами-предшественниками заставляет усомниться в том, что Рылеев был знаком с латинским подлинником. На этом потенции «дмитриевской тибуллианы» были исчерпаны. В 1826 г. Мерзляков напечатал свой перевод Tib. 2.1, в котором чередование нерифмованных 6- и 5-стопных дактилей служит условным эквивалентом элегического дистиха.
