В. В. СПЕРАНТОВ
MISCELLANEA POETOLOGICA
1. Был ли кн. Шаликов изобретателем «онегинской строфы»?
Резюме
Исследователи не раз пытались отыскать первоисточник «онегинской строфы». Поиски эти успехом не увенчались: общепризнано, что «онегинская строфа была вполне оригинальным созданием Пушкина: ни в русской, ни в европейской поэзии подобных 14-стиший не было» (М. Л. Гаспаров). Между тем от внимания специалистов ускользнул текст, в строфах которого мы находим ту же последовательность рифм, что и в «Евгении Онегине». Это ода кн. Петра Шаликова «Стихи Его Величеству Государю Императору Александру Первому на бессмертную победу пред стенами Лейпцига в Октябре 1813 года». Тем не менее не следует считать Шаликова первооткрывателем онегинской строфы: его строфы отличаются от онегинских тем, что начинаются не с женской клаузулы, а с мужской (aBaBccDDeFFeGG). Однако степень близости между строфическими изобретениями двух поэтов не следует также недооценивать: в представлении Пушкина онегинская строфа — это в первую очередь схема рифмовки. Вспомним его запись «метрической формулы» романа: «Strof 4/ croisés, 4 de suite 1. 2. 1. et deux». Ей в равной мере удовлетворяют конструкции Шаликова и Пушкина.
Строфы шаликовской оды имеют еще одно отличие от строф «Евгения Онегина»: они лишены сколько-нибудь регулярных внутренних синтаксических членений. Как показано в классической работе Винокура «Слово и стих в „Евгении Онегине“» (1941), у Пушкина и его последователей первые два четверостишия представляют собой, как правило, не только рифменное, но и синтаксическое единство: конец первого строфоида совпадает с концом предложения приблизительно в 70—80% случаев, конец второго строфоида — в 50—65% случаев. У Шаликова совсем не так: и после 4-го, и после 8-го, и после 12-го стиха граница между периодами проходит лишь один раз из шести.
