381. О. М. САЛТЫКОВОЙ

28 июля 1873. Витенево

Витенево. 28 июля.

Любезная маменька. Извините, что отвечал Вам не сейчас, как Вы этого требовали, но при теперешнем рабочем времени положительно нет оказий в Москву, кроме субботы, когда крестьяне ездят на воскресный базар. Сверх того, вместе с Вашим письмом я получил от моего поверенного Сухоручкина письмо, которым он обещал мне приехать в Витенево 24 или 25 числа, и я хотел с ним посоветоваться, но вот уже 28 число, а его все нет, и я не знаю, что думать. А между тем приехал Максим Андреев, который был у Вас, не застал и проехал ко мне. Во вторник он опять отправляется к Вам и 1-го числа будет у Вас, а ежели не застанет, то будет дожидаться, так как Вы сказали мне, что 2-го числа будете непременно дома.

На предполагаемом Вами совещании я быть никак не могу, потому что мне положительно надо быть 17 числа в Петербурге 1. Притом же я опасаюсь дальнейших раздражений, потому что мне, по-видимому, всякое лыко пишется в строку, а те шпильки, которыми меня угощают, в счет не ставятся.

Вы пишете, что брат Илья согласен с своей стороны на получение 5 т. р. взамен своей части наследства. Но я просил Вас не об этом, а о том, согласен ли Илья признать меня половинщиком в заозерском имении, с тем, что я уже откажусь от всякого участия в другой половине. Побывавши в Рыбинске, я имею полное основание думать, что овчинка не стоит выделки, ибо, как говорят, у Ломакиной имеются еще векселя, о чем я Вам и сообщал. Следовательно, ежели братья не согласятся на признание меня половинщиком, то это значит, что они притесняют меня в пользу г-жи Ломакиной. В этом виде я просил бы Вас предложить этот вопрос на обсуждение братьев при совещании 18-го августа, ежели оно состоится, и что при этом решится, сообщить мне. Я решительно желаю кончить с этим делом, потому что мне до смерти надоело шататься по судам.

Объяснение с Максимом Андреевым еще более убедило меня в том, что рисковать денежными обязательствами ни под каким видом не следует. Заозерское имение до такой степени запущено, что в скором времени в нем, вероятно, будет не 1340 душ, а не больше тысячи, так как крестьяне продолжают отказываться от земли, а по распоряжению министра вн<утренних> д<ел> их велено исключать из оброка не по числу ревизских душ, а по числу окладных, то есть во скольких

153

душах они обкладывались оброком по мирской раскладке. Поэтому крестьяне ныне решились обкладывать уходящих как можно более, так что, например, вместо двух душ приходится исключать 5 и принимать обратно землю во всех полях и пустошах по клочку. Хотя я и намерен довести об этом до сведения губернского присутствия, но вряд ли будет от этого польза. Из этого Вы можете заключить сами, могу ли я рисковать какими-нибудь денежными обязательствами ввиду такого положения вещей. А сверх того, Вы без труда поймете, любезная маменька, что только быстрое решение пойти на выкуп может спасти хотя небольшой капитал для меня и моих детей.

Очень жалею, что брат Илья не находит возможности побывать у меня в Витеневе. В мае месяце, проездом в Углич, я непременно хотел побывать у него в Цедилове, но его не было дома. Я полагаю, что личное свидание покончило бы наши недоразумения. Думаю также, что нежелание его принять какое-нибудь решение, без согласия брата Дмитрия, только дает последнему повод длить затруднения, в которых я нахожусь. Впрочем, как бы то ни было, будьте так добры, милая маменька, устройте предположенное 18 августа совещание и сообщите мне в Петербург о результатах его, по возможности скорее. Ей-богу, очень уж мне надоело расхлебывать кашу в пользу семейства Ломакиных.

Максим Андреев передаст Вам 1150 р. 2 и проект расписки, который я написал, по согласию Вашему. Будьте также добры, дайте ход делу о снятии запрещения. Скажите между прочим братьям, что имение было до такой степени общее, что и запрещение-то наложено на обе части, а не на мою одну. Напрасно также думают, что я воспользовался выкупною ссудой за Мышкино с Филипцевым. Покойный Сережа взамен того получил по Мышкину за оставшуюся от надела землю, а по Филипцеву 2200 р. и сверх того за проданные усадьбы Орехову, Ермолаеву и другим, а равно и пустошные деньги. Это удостоверит и Максим Андреев. Впрочем, я прошу об одном: хоть какой-нибудь пусть будет конец.

Лиза целует Ваши ручки и благодарит за посещение 3. Дети совершенно здоровы, но так как они ничего не говорят, то я считаю неудобным говорить за них. Уверен, впрочем, что Костя на будущий год будет уже достаточно умен и очень рад будет познакомиться с Вами настоящим образом.

Затем, целую заочно Ваши ручки и, благодаря усердно за посещение, остаюсь любящий и преданный сын Ваш

М. Салтыков.

154

На конверте: Его высокородию Илье Евграфовичу Салтыкову. Москва, Тверская, против глазной лечебницы в доме Панютина, в квартире генерал-адъютанта Витовтова. Для передачи Ольге Михайловне Салтыковой.

Почтовый штемпель: Москва, 29 июля 1873.


М.Е. Салтыков-Щедрин. Письма. 381. О. М. Салтыковой. 28 июля 1873. Витенево // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в 20 томах. М.: Художественная литература, 1976. Т. 18. Кн. 2. С. 153—155.
© Электронная публикация — РВБ, 2008—2024. Версия 2.0 от 30 марта 2017 г.