469. Н. А. НЕКРАСОВУ

4/16 марта 1876. Ницца

Ницца. 16 марта.

Вместе с сим, многоуважаемый Николай Алексеевич, посылаю конец рассказа. Обещал выслать 18-го, посылаю 16-го — кажется, аккуратно. Надеюсь, что Вы 10-го марта ст. ст. получите, а так как конец заключает не больше печатного листа, то, вероятно, из-за меня задержки не будет. Не знаю только, понравится ли рассказ. Я хотел было снабдить его примечанием, объясняющим приостановку «Культурных людей», но думаю, что и так дело обойдется 1.

Благодарю за сообщение прошлогоднего расчета. Сделайте одолжение, распорядитесь, чтобы оставшиеся за мной деньги (1508 р.) поставили мне на счет: можно будет уплатить их из дивиденда за этот год. Вот что наделала моя болезнь: не могу выйти из долга. Никаких подробных счетов, сделайте милость, не присылайте: это даже обидно.

Я очень верю Вам, что Вам и скучно, и надоело, и противно. Горько, вообще, теперь жить. Я вот так зажился за границей, что многого даже совсем не понимаю. А между тем меня так и влечет туда. Хорошо бы успокоиться да приняться за что-нибудь вплотную. Но в том-то и дело, что не будь гнетущей необходимости, вряд ли что-нибудь делать стану. Устал я, и только нужда поддерживает. Хорошо бы по одной строчке в неделю писать — зато уж и строчка выйдет! А надобно их сотню написать — вот и выходит скверно.

Здоровье мое ни взад, ни вперед, хотя, по наружному виду судя, все как нельзя лучше. Я целую неделю без спины был, да и теперь еще плохо хожу. Все сидел дома, только со вчерашнего дня начал бродить с усилием. Я переменил доктора. Этот Боткин все шваль протежирует. Реберг, к которому он всех посылает, совсем было уморил меня. Теперь меня лечит Чернышев, заставляет вдыхать кислород, и мне лучше. Впрочем, всего только два раза он был у меня. Кашляю меньше, но все-таки кашляю. Он говорит, что ручается, что кашель пройдет. Не позволяет заниматься, так что я вряд ли что-нибудь к апрелю пришлю 2. Совестно мне очень перед журналом: совсем как трутень живу.

Я думал 1-го апреля н. ст. ехать в Париж, но Чернышев говорит, что это рано и раньше 17 или 18-го ехать нельзя. Так я и поступлю. Но ежели Унковский соберется на Пасху в

269

Париж, то и я поеду. Это будет 8-го или 9-го апреля. Он пишет мне, что у него рука тряслась 3. А я совсем не знал и просто приходил в отчаяние от его молчанья.

Ежели хотите снабдить «Семейные итоги» примечанием, то напишите так: «М. Е. Салтыков уведомляет редакцию, что возобновившиеся болезненные припадки лишают его того расположения духа, при котором он мог бы продолжать «Культурных людей». Поэтому он присылает другой рассказ». Впрочем, может быть это и лишнее. Я даже сам думаю, что лишнее.

А Островский что пишет, — ах, какой срам! 4 Во всех четырех действиях только одна сцена и есть (когда герой спрашивает у девицы, почему она родственницей себя зовет?), все прочее — Дьяченко.

О Суворинском предложении я ему и Вам писал 5. Он просит «Экскурсии», да еще «Благон<амеренные> речи», которые в «Отеч<ественных> зап<исках>» были сожжены. Попробую. К сожалению, из письма Вашего не вижу, какое Ваше мнение об этом, хотя Суворин мне пишет, что Вы сами указали ему на «Благонам<еренные> речи» 6.

Что за «Молва» такая? какой Жемчужников? 7 — пожалуйста, напишите. Вот им бы «Отрезанный ломоть» дать — право!

Весь Ваш
М. Салтыков.

Хорошо бы «Молву» посмотреть.


М.Е. Салтыков-Щедрин. Письма. 469. Н. А. Некрасову. 4/16 марта 1876. Ницца // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в 20 томах. М.: Художественная литература, 1976. Т. 18. Кн. 2. С. 269—270.
© Электронная публикация — РВБ, 2008—2024. Версия 2.0 от 30 марта 2017 г.