481. Н. А. НЕКРАСОВУ
3/15 мая 1876. Париж
Париж. 15 мая.
Посылаю Вам, многоуважаемый Николай Алексеевич, конец рассказа: слава богу, что ко времени кончил и даже прежде, чем обещал. Прошу Вас заглавие переменить: вместо «Выморочный» поставить: «Перед выморочностью» 1. Во время писанья получилось некоторое развитие подробностей, которое помешало кончить совсем эту материю. Так что будет еще новый рассказ в августе, окончательный2. Жаль, что я эти рассказы в «Благонам<еренные> речи» вклеил, нужно было бы
печатать их под особой рубрикой: «Эпизоды из истории одного семейства». Я под этой рубрикой и думаю издать их в декабре особой книгой — листов 16 — 17 будет обыкновенного формата моих изданий. А «Благонамеренные речи» издам особо — тоже будет 2 тома листов 35 — 38. В нынешнем рассказе ничего антицензурного нет.
Я в среду вечером уезжаю отсюда и в четверг утром буду в Бадене. Напишите туда, ежели нужно: я пробуду до 31 мая там. Спишусь с Белоголовым насчет свидания в Берлине: Елисеев писал, что он (т. е. Белоголов<ый>) там 20 мая ст. ст. будет 3. Я очень недомогаю и, признаюсь, устремляюсь в Баден с нетерпением: очень уж здесь беспокойно. Погода мерзейшая, и я простудился. Опять ревматизм в руках показался, спазмы в груди, неслыханный кашель и удушье. У Тургенева я случайно встретился с одним доктором-немцем, который полюбопытствовал меня оскультировать, и объявил, что у меня четыре главных болезни: страдание правой почки, страдание левой стороны печени, болезнь сердца и общая анемия организма. Можете себе представить, как мне было весело это слушать? Во всяком случае, мне положительно сделалось в Париже хуже. Надо спешить умирать домой. Здесь на днях умер от болезни сердца Рикар: задохся 4. С тех пор всем кажется, что задохнутся, в том числе и мне. Положительно, каждое утро я почти умираю. Унковский говорит, что я это преувеличиваю. Где уж преувеличивать!
Я спрашивал у Тургенева, стороной, насчет сюжета его романа, но ничего определенного не выяснил себе 5. Знаю, что действие происходит пять лет тому назад, что героинями являются две женщины из высшего круга — либеральничающие вроде Философовой, героями — тоже два лица из молодого поколения. Одно, как говорил Тургенев, удалось, а с другим неудача, не выходит. Вообще, что <по> словам самого Тургенева, будет заметно, что он давно в России не живет. Написано 13 глав, всего будет листов 17, которые все и будут напечатаны в 1-й книге «Вестника Евр<опы> на 1877 год.
Вчера я был утром у Флобера, с которым еще прежде познакомился: вместе обедали в одном ресторане. Познакомился с Золя и с Гонкуром. Золя порядочный — только уж очень беден и забит. Прочие — хлыщи. Стасюлевич платит Золя за письма по 240 фр<анков> с листа, за право переводить с корректуры романа — по 1200 фр<анков> с романа, т. е. целковых по 12 с листа. Да, вдобавок еще поучения ему пишет. Золя не совсем-то доволен и, узнав, что я участвую в редакции, глядел на меня, как собака, ожидающая, что ее поласкают. Просил позаботиться об нем и настаивал, чтоб я взял
у Тургенева его адрес. Я ответил, что перебивать его нам не приходится, но что адрес я возьму.
Прощайте, будьте здоровы. Очень это нехорошо, что и Вы хвораете. Ежели не умру по дороге в Россию, то увидимся скоро.
М. Салтыков.