817. А. М. ЖЕМЧУЖНИКОВУ

25 января 1882. Петербург

Петербург. 25 января.

Многоуважаемый Алексей Михайлович.

Я совсем не так избалован фортуной и не так нагл от природы, чтобы не ценить глубоко и искренно сочувственного отношения ко мне таких людей, как Вы. И письмо Ваше тем больше утешило меня, что я решительно не на розах покоюсь 1.

Глубоко, всем организмом больной, непрерывно кашляя и задыхаясь, я, как вечный жид, обязываюсь идти и идти. Нет конца моей работе. Месяц кончается — начинается другой и в то же время кончается и начинается моя работа, точно проклятый заколдованный круг меня окружил. И все это имея в перспективе, что лет через двадцать меня или забудут, или будут читать с комментариями, как уже теперь читают «Губернские очерки» (я сам почти так их читал недавно, выпуская новое издание). Но скоро вижу конец этой египетской работе, потому что через два года кончается срок контракта с Краевским, и я нового, конечно, не заключу, разве что с голоду придется умирать 2. Публика действительно как будто

87

благоволит ко мне, однако же не без осмотрительности, что доказывается тем, что отдельные издания мои расходятся довольно медленно. Особенно осмотрительными оказываются в этом отношении подписчики «Отеч<ественных> зап<исок>», на которых, казалось бы, я имею некоторое право рассчитывать. Вот Вам пример: несмотря на ежемесячные объявления, что издания мои можно выписывать прямо от меня или из конторы журнала (с некоторою льготою), из 4500 иногородных подписчиков, прямо подписывающихся на журнал в конторе, только 20 выписали книгу «За рубежом».

Живется нам нельзя сказать чтоб отлично. Главная беда, что неизвестность какая-то давит. И не только людей развитых, но и самых обыкновенных. И еще странно: торжествуют Катков, Аксаков и притом торжествуют официально, так что всякое равновесие в борьбе потеряно 3. Этого еще никогда не бывало. Но делать нечего, приходится переживать. Но надеюсь, что после этого Вам не покажется удивительным, почему я с таким нетерпением жду момента, когда и для меня откроется возможность положить перо в сторону. И болен, и стар и до смерти устал. Ни развлечений, ни удовольствий не знаю; редактирую журнал и никого не вижу. Ужасно это странно. Вообще, ежели будет моя правдивая биография, то она может быть любопытна.

Летом думаю, что вынужден буду ехать за границу, как это делаю постоянно в последние годы. Я собственно очень недолюбливаю подобных экскурсий, но семья вынуждает, или, лучше сказать, жена. В будущем году, однако ж, эта история прекратится, потому что сыну придется поступить в гимназию.

Дружески жму Вашу руку и прошу не забывать душевно Вам преданного

М. Салтыкова.


М.Е. Салтыков-Щедрин. Письма. 817. А. М. Жемчужникову. 25 января 1882. Петербург // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в 20 томах. М.: Художественная литература, 1977. Т. 19. Кн. 2. С. 87—88.
© Электронная публикация — РВБ, 2008—2024. Версия 2.0 от 30 марта 2017 г.