28 августа 1885. Петербург
Пбург. 28 августа.
Многоуважаемый Николай Андреевич.
Пишу к Вам положительно сам не знаю как. Мне час от часу не легче. Сегодня меня с утра ломает всем корпусом.
Через день у меня бывают Соколов и Васильев. Лечение: 2 раза в день перед едой по одной пилюле из меркурия и опия; 3 раза в день по две пилюли из камфоры монобромат<ико>, бромистого хинина, хлорал гидрат и валериана, — пахнет дермом; 3 раза в день микстура из сенеги, дигиталиса, анисового аммония, опия и ландыша. Итого 8 раз. Сегодня, ввиду экстраординарного припадка в присутствии Н. И. Соколова, принял разом две столовых ложки бромистого калия с горьким миндалем и ландышами. Немножко как будто полегчало, и рука тверже. Что всего хуже, — почти ничего не ем; напротив, сплю лучше, хотя и с продолжительным предварительным кашлем на кресле. Около 7-ми часов высыпаю, с редкими исключениями.
Владим. Ив. Лихачев счастливец. Перестройка гостиного двора решена до его выбора, и моя смерть произойдет в его отсутствие: на похороны не надо будет ехать. Но сын приедет 1.
На «Сев<ерный> вестн<ик>» подписался через Карбасникова с сентября по январь и получил редакционный билет, который тотчас же потерял. Но это все равно, так как экземпляр с пересылкой. Ежели не будут высылать, то напишите. Стоимость — 5 р. Карбасников говорит, что конторы еще нет, а в редакции был, так там как будто сами себя спрашивают: что такое случилось?
Нового ничего Вам не сообщаю, да и сам ничего не знаю. Погода здесь странная, переменная. Говорят, будто тепло, а другие утверждают, что холодно. Я сейчас, по требованию Нила Ив<ановича>, выезжал в карете и в холодном пальто — холодно не было.
Прощайте. Коли не умру, буду писать. Но ежели Вы желаете мне добра, то пожелайте смерти. Воистину справедливо будет гласить объявление: «после долгой и мучительной болезни». Да и не болезни, а просто «жизни».
Прошу Вас передать от меня глубоко-сердечный привет добрейшей Софье Петровне.
Жена Вам обоим кланяется.
Искренно преданный
М. Салтыков.