1221. Н. А. БЕЛОГОЛОВОМУ
14 сентября 1885. Петербург
14 сентября.
Многоуважаемый Николай Андреевич.
Пишу к Вам совсем изнеможенный, почти умирающий. К корчам присовокупилось необычайное удушье, так что этот концерт делает для меня существование совсем несносным. Доктор Васильев давеча сам удивлялся. Вот и писать стал хуже. Слабость такая, что по временам едва говорю. Не знаю, предзнаменовывает ли все это верную смерть в скором времени, но что смерть желательна — это несомненно. Болезнь, очевидно, переходит через всевозможные фазисы, каким только доступно нервное расстройство, и нельзя предвидеть, чем она
осложнится, например, завтра. Вот почему она так и не поддается лечению, хотя лечение, конечно, идет весьма правильное и серьезное.
Перед концом концов у меня явилось наивное желание. Сегодня в «Temps» я увидел перевод «Чем люди живы» гр. Толстого. И мне пришло на мысль, отчего бы не перевести некоторые мои повестушки. Есть у меня книга, именуемая «Сборник», и в ней имеются четыре вещи, по-моему, недурные, и которые были бы вполне понятны для французов. А именно: «Больное место», «Похороны», «Старческое горе» и «Дворянская хандра» 1.
Посылаю Вам вместе с сим эту книгу. У Вас есть знакомые переводчики в Париже, — не можете ли Вы указать им на эти вещи. Это не «Головлевы» и для перевода не трудны. И притом они имеют настолько достоинств, что, например, «Temps» или «Revue des deux mondes» не отказались бы поместить их. А эти журналы получаются в России.
Будьте так добры, примите в этом деле участие, ежели можете. Я Вам буду очень благодарен.
Передайте мое и жены душевное приветствие уважаемой Софье Петровне. Извините, что мало пишу: устал.
Вам искренно преданный
М. Салтыков.
