1317. Г. З. ЕЛИСЕЕВУ

30 октября 1886. Петербург

30 октября.

Многоуважаемый Григорий Захарович.

Благодарю Вас за память и за известие о себе 1. Но взгляда Вашего на Крамольникова не разделяю и теории вождения Дворникова за нос за правильную не признаю. Дворниковы и до и по Петровские одинаковы, и литературная проповедь перестанет быть плодотворною, ежели будет говорить о соглашении с Дворниковыми. Для этого достаточно Сувориных и Краевских. Наша практика и без того настолько спутана, что представляет сплошное прелюбодеяние. Но спутанность эта вынужденная, и не следует упускать этого из вида. Даже если бы мы добровольно отдались ей, то полезнее убеждать себя в вынужденности, нежели признать спутанность за правило. Но

296

во всяком случае, для литературы возводить практику соглашения с Дворниковым в теорию — дело весьма опасное. Ведь охотников держать дворниковский нос между пальцами очень много. Кроме Петра Петровича найдется и Андрей Андреич, который будет отбивать этот нос в свою пользу. Произойдет борьба, в конце которой утратится даже представление о цели, для которой потребовался нос, а просто окажется теория держания носа для держания. Литератор, яко человек, имеет право бояться за свою шкуру, но литература должна оберегать свою проповедь от всяких примесей, вроде поступания вперед рука об руку с Дворниковым такого-то, а не иного пошиба 2.

В Евангелии есть прекрасное изречение: если око твое тебя соблазняет, то вырви его 3. Вот настоящая задача литературы, хотя, конечно, она не должна скрывать от читателя трудности ее выполнения, и обязана прибавлять: могий вместити да вместит. Но ни в каком случае не та практика, которая заставила Петра три раза отречься прежде, нежели три раза прокричал петух. Недаром же Петр вспомнил и горько заплакал — стало быть, нехорошо у него сделалось на душе. Оттого у нас и идет так плохо, что мы все около дворниковских носов держимся. Это — основная идея «Мелочей жизни», которые я теперь пишу и которую Вы постепенно раскроете. Мелочи до того заполонили всех, что ни об чем не думается, лишь бы брюхо было цело и шкура спасена, благодаря благоволению Дворникова.

Извините, что я так откровенно высказал мое мнение, и притом недостаточно развил его. Я настолько болен, что для диалектики совсем не гожусь. По-прежнему, не могу ничего читать, по-прежнему — боюсь общества и разговоров. Ежели пишу, — а пишу много, — то это своего рода недуг. Вот и теперь: пишу к Вам, и чувствую, что во всем теле выступает пот. Очень буду удивлен, ежели застанет меня весна в живых. Хотелось бы закончить «Мелочи жизни», но задача так обширна, обнимает столько разнообразных профессий, что многое придется пропустить (большинство) или скомкать.

До свидания, будьте здоровы. Жму Вашу руку. Жена Вам кланяется.

Искренно Вас уважающий
М. Салтыков.

Когда Вы предполагаете вернуться? 4


М.Е. Салтыков-Щедрин. Письма. 1317. Г. З. Елисееву. 30 октября 1886. Петербург // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в 20 томах. М.: Художественная литература, 1977. Т. 20. С. 296—297.
© Электронная публикация — РВБ, 2008—2024. Версия 2.0 от 30 марта 2017 г.