11 апреля 1887. Петербург
11 апреля.
Многоуважаемый Григорий Захарович.
Ваше предположение поселиться летом на даче вблизи меня принесло мне порядочный вред. Благодаря ему меня увозят за 5 часов езды, на ст<анцию> Серебрянку, где нет ни доктора, ни аптеки и где я буду вполне в руках капризной и злой женщины. Если б Вы были близко, то все-таки я мог бы найти защиту, а теперь я совершенно буду оброшен. Все меня оставили; доктора относятся ко мне почти с ненавистью. А я сижу прикованный к креслу и никакой помощи оказать себе не могу. Ужасное мое положение, неслыханное. Зову смерть всеминутно, а она не идет.
Если б хоть Вы были здесь, мне было бы лучше. Вы могли бы серьезно объяснить жене моей, что бессовестно мучить больного человека. А прочие знакомые только шутят.
В последнее время здоровье мое значительно ухудшилось. Ничем уж два месяца не занимаюсь и ни о чем думать не могу. Весь дрожу, ходить почти не могу. Думаю, что на дачу не соберусь. Но всего ужаснее оброшенность.
Прощайте, рука устала.
Весь Ваш
М. Салтыков.