×  Чехов. Том 2
  1. И.С. Тургенев
  2. Полное собр. соч. в 30 тт.
  3. Т. 10
  4. Клара Милич

И. С. Тургенев

Клара Милич
(После смерти)

1882

Оглавление

I 67
II 70
III 72
IV 74
V 78
VI 80
VII 82
VIII 85
IX 87
X 90
XI 92
XII 95
XIII 98
XVI 103
XV 106
XVI 108
XVII 111
XVIII 114

О произведении

«Ультраоккультная и “вампирическая” “Клара Милич”» (Пумпянский), — самая известная из «таинственных повестей» Тургенева о любви после смерти и победе любви над смертью, тематически перекликающаяся с «Лигейей» и «Мореллой» Эдгара По и «Верой» Вилье де Лиль Адана. Жуткое развитие излюбленного тургеневского мотива власти сильной женщины над слабым мужчиной.

Отзывы критиков

... одна четверть всех новелл Тургенева прямым образом связана с верой в сверхъестественные явления, а если присоединить сюда в различной степени и в различном смысле примыкающие к ним новеллы, то дробь эта увеличится до одной трети. Мало того: из числа принадлежащих к этой большой и разнообразной группе одна повесть, «Клара Милич» — последнее большое произведение Тургенева, предсмертный его шедевр, быть может, лучшая из всех вообще написанных им повестей.

— Л.В. Пумпянский. Группа «таинственных повестей» (1923)

В. Д. Аленицын, увидев однажды Кадмину, влюбился в нее. После смерти артистки любовь его приняла форму психоза. По свидетельству других мемуаристов, Аленицын влюбился в Кадмину только после ее смерти. <...>

... можно предположить, что Тургеневу было известно (в пересказе кого-либо из знакомых) первое из художественных произведений, посвященных Е. П. Кадминой, — драматическая сцена с двумя действующими лицами (Она и Он), которая под заглавием «Я жду. Еще есть время (Дорогой памяти незабвенной артистки)» и за подписью *** была напечатана в киевской газете «Заря» (1881, № 286, 30 декабря). Заключительная реплика героини — «Не хотел любить меня живую, так мертвую полюбишь, может быть» — явно перекликается с изображенной Тургеневым «посмертной влюбленностью» Аратова в Клару.

— Л.Н. Назарова. Комментарии: И.С. Тургенев. Клара Милич (1982)

В «Кларе Милич» речь идет о трагедии человеческого бытия, в котором нет идеальности, красоты и гармонии. И все же Клара Милич не является центральным образом, о чем говорил и сам Тургенев. Тема «таинственного» (власть, которую Клара в себе воплощает) реализуется в форме ощущений героя, которые поддаются рациональному объяснению и в то же время остаются непонятными. Главной художественной задачей повести стало, как справедливо отметил Анненков, изображение психического процесса, вызванного страстью Клары, «у человека, не распознавшего ее при жизни» (XIII, 582). Образ Клары необходим в структуре повести не как воплощение злых сил Природы, а как выражение поисков идеальности, которой недостает современному человеку. <...>

Психологический процесс, переживаемый Аратовым, изображен Тургеневым как борьба иррационального и сознательного, в которой иррациональное, т. е. непосредственное любовное чувство, постепенно побеждает. <...>

Если в «Песни торжествующей любви» таинственное выступало как непонятная гипнотическая сила, если в «Сне» оно представлено как иррациональная генетическая память, то в «Кларе Милич» мысль о враждебности человеку слепых законов бытия не имеет самостоятельного значения. Аратов ощущает губительную власть любви как проявление Неведомого, но это лишь этап в его собственном духовном «прозрении». Тургеневский герой утверждается в мысли о величии любовного чувства, красоты его, даже если оно доставляет человеку страдания и приносит смерть. Вся повесть строится в соответствии с этой идеей. Аратов в конце концов подчиняется любовной власти с радостным чувством; любовь побеждает смерть и торжествует над нею.

— А. Б. Муратов. Тургенев-новеллист (1870-1880-е годы) (1985)

Цитаты

Очень он был впечатлителен, нервен, мнителен, страдал сердцебиеньем, иногда одышкой; подобно отцу, верил, что существуют в природе и в душе человеческой тайны, которые можно иногда прозревать, но постигнуть — невозможно; верил в присутствие некоторых сил и веяний, иногда благосклонных, но чаще враждебных... и верил также в науку, в ее достоинство и важность.

Он приподнялся в постели, зажег свечку, стоявшую на ночном столике, но не встал — и долго сидел, весь похолоделый, медленно осматриваясь кругом. Ему казалось, что с ним что-то свершилось с тех пор, как он лег; что в него что-то внедрилось... что-то завладело им. «Да разве это возможно? — шептал он бессознательно. — Разве существует такая власть?»

Но как только Аратов очутился один в своем кабинете — он немедленно почувствовал, что его как бы кругом что-то охватило, что он опять находится во власти, именно во власти другой жизни, другого существа. Хоть он и сказал Анне — в том порыве внезапного исступления, — что он влюблен в Клару, но это слово ему самому теперь казалось бессмысленным и диким. Нет, он не влюблен, да и как влюбиться в мертвую, которая даже при жизни ему не нравилась, которую он почти забыл? Нет! но он во власти... в ее власти... он не принадлежит себе более. Он — взят. Взят до того, что даже не пытается освободиться ни насмешкой над собственной нелепостью, ни возбужденьем в себе если не уверенности, то хоть надежды, что это всё пройдет, что это — одни нервы, ни приискиваньем к тому доказательств, ни чем иным! «Встречу — возьму», — вспомнились ему слова Клары, переданные Анной... вот он и взят. «Да ведь она — мертвая? Да; тело ее мертвое... а душа? разве она не бессмертная... разве ей нужны земные о́рганы, чтобы проявить свою власть? Вон магнетизм нам доказал влияние живой человеческой души на другую живую человеческую душу... Отчего же это влияние не продолжится и после смерти — коли душа остается живою? Да с какой целью? Что из этого может выйти? Но разве мы — вообще — постигаем, какая цель всего, что совершается вокруг нас?»

«Таким поцелуем, — думалось ему, — и Ромео и Джульетта не менялись! Но в другой раз я лучше выдержу... Я буду обладать ею... Она придет в венке из маленьких роз на черных кудрях...

Но как же дальше? Ведь вместе жить нам нельзя же? Стало быть, мне придется умереть, чтобы быть вместе с нею? Не за этим ли она приходила — и не так ли она хочет меня взять?

Ну так что же? Умереть — так умереть. Смерть теперь не страшит меня нисколько. Уничтожить она меня ведь не может? Напротив, только так и там я буду счастлив... как не был счастлив в жизни, как и она не была... Ведь мы оба — нетронутые! О, этот поцелуй!»

И.С. Тургенев. Клара Милич // Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. М.: Наука, 1982. Т. 10. С. 67—117
© Электронная публикация — РВБ, 2010—2024. Версия 2.0 от 22 мая 2017 г.