---

1. И.С. Тургенев
2. Полное собр. соч. в 30 тт.
3. Т. 11

---

АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ

МЕМОРИАЛ

(с. 197)

Печатается по тексту первой публикации: Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 342—345.

Черновой автограф — Bibl Nat, Slave 76; описание см.: Mazon, p. 102.

В собрание сочинений впервые включено: Т, ПСС и П, Сочинения, т. XV, с. 199—208.

Датируется соответственно последним записанным годам — концом 1852 — началом 1853 г.

Рукопись представляет собой тетрадь в 10 листов, из которых 5 заполнены черновыми набросками.

Мемориал — конспективная запись важнейших событий в жизни Тургенева с 1830 по 1850 г. Ему предшествует еще более лаконичный конспект, записанный по-французски (см.: Приложения, с. 291) на полях черновой рукописи «Дневника лишнего человека», по-видимому, в начале 1850 г. и содержащий преимущественно сведения о том, где находился Тургенев 1 января каждого года, с 1829 по 1850 г. Немногочисленные дополнения о событиях разных лет почти целиком совпадают с записями Мемориала за исключением зачеркнутого слова [Карусель] рядом с упоминанием Павловска под 1843 г. Очевидное единство этого конспекта с Мемориалом по времени и характеру записей подтверждает предположение о связи этих заметок с началом ведения дневника (см. наст. том, с. 479).

Расшифровка записей Мемориала, еще не до конца завершенная, имеет значение не только и не столько для установления отдельных фактов биографии Тургенева, сколько для уяснения взгляда самого писателя на свое прошедшее.

Мемориал знаменует существенный этап в биографии Тургенева. Уже осознав себя к тому времени общественной личностью, литератором, чья биография — в его произведениях, он почувствовал необходимость фиксировать для памяти факты своей жизни. С 1851 г. он начал систематические дневниковые записи. По воспоминаниям Н. А. Островской, Тургенев считал, что «кроме других причин», они нужны и «ради постоянного упражнения» (Т сб (Пиксанов), с. 114). «Другие причины» — это зависимость результатов его литературного творчества от использования личных мотивов и переживаний, того, «что видел и испытал сам» (Т, ПСС и П, Письма, т. II, с. 138). В период, когда был сделан набросок Мемориала, писались начальные страницы романа «Два поколения». Тургенев осваивал новые для себя литературные формы эпического повествования. Он впервые применил прием предварительной разработки так называемых «формулярных списков» — кратких конспектов биографий для задуманных персонажей. Размышляя над судьбами героев, Тургенев, вероятно, испытывал потребность обратиться и к хронологии собственной жизни. С этой точки зрения важно установить,

что именно записывал автор и понять, как он относился к записанному.

Мемориал начинается датой рождения Тургенева 28 октября, поставленной в виде эпиграфа ко сему тексту. Далее обозначены все годы жизни с 1818 по 1853 включительно. Под 1818—1830, 1832 м 1853 гг. записи полностью отсутствуют, под 1852 г. обозначена только встреча Нового года в Петербурге, а под 1851 г., кроме Нового года, — начало ведения дневника. Обращает на себя внимание отбор имен и событий, упоминаемых под каждым годом. В перечисление не вошло многое из того, что Тургенев несомненно помнил в начале 1850-х гг. — семейная обстановка в доме перед поступлением в учебные заведения, университетские преподаватели, собственные произведения и многое другое. В то же время отмечены, иногда даже многозначительно подчеркнуты, факты, как будто не представляющие существенного значения — места охоты, клички собак, имена неизвестных лиц, случайные и мимолетные сближения с женщинами. Тщательный анализ текста дает ключ к раскрытию единства замысла и строгой последовательности в отборе жизненного материала: писатель отбирал то, что оказало существенное влияние на формирование его характера и мировоззрения и что отразилось или могло отразиться в его сочинениях. В Мемориале мы находим несколько характерных примеров такого рода, подтверждаемых другими источниками.

Первые годы жизни обрисованы очень скупо, под 1832 г. вообще ничего но записано, хотя в семье Тургеневых происходили в то время драматические события, свидетелями которых были сыновья-подростки. Однако писатель отметил только тот эпизод, который произошел в 1833 г. и был впоследствии положен в основу повести «Первая любовь». Под 1836 г. из всех университетских педагогов, среди которых были известные литераторы и критики (Плетнев, Гоголь и др.) упомянут лишь преподаватель философии А. А. Фишер — не как лучший, а как худший из них, не сумевший удовлетворить интерес студентов к немецкой философии. Записи Мемориала отражают последовательные изменения в духовной жизни молодого человека — от личных забот и бытовых обстоятельств к глубоким творческим проблемам и участию в общественной жизни эпохи. В Москве 1834—35 гг. юноша поддерживал главным образом семейные знакомства, в 1840-х гг. молодой писатель, наряду с появлением в светском обществе, отдает преимущество философским кружкам. Н. В. Станкевич и Т. Н. Грановский, названные впервые под 1838 г., были знакомы ему гораздо раньше — Станкевич в Московском университете, Грановский — в Петербургском, причем имеются свидетельства самого Тургенева о том, что он хорошо помнил об этих первых встречах. Следовательно, для него было важно отметить не формальное знакомство, а глубокое духовное сближение во время первого заграничного путешествия, но невозможное несколькими годами раньше для 15-летнего студента, еще не созревшего для восприятия новых идей того времени и для участия в философских кружках студенческой молодежи. Так в записях 1834 г. появляются имена не Станкевича и Герцена, а Атабекова и Курдюмова — однокурсников, быть может, не слишком усердных в науках, но уже опытных в житейских делах. Тургенев неотступно фиксирует в Мемориале все события, относящиеся к истории его увлечений. Так, из всех пассажиров драматического рейса на «Николае» он отметил лишь Э. Тютчеву. Из своего раннего творчества Тургенев упомянул только те

произведения, которые либо повлияли на его дальнейшую писательскую судьбу («Параша», «Хорь и Калиныч»), либо сопоставлялись в его сознании с значительными этапами биографии («Стено»), литературными и общественными связями («Разговор», «Где тонко, там и рвется», «Нахлебник», «Холостяк», «Завтрак у предводителя»).

Именно этот «взгляд изнутри», оценка фактов, которая просматривается сквозь скупые конспективные записи, важнее всего для современного читателя и исследователя творчества Тургенева. Рассматривая Мемориал под этим углом зрения, можно с достаточный основанием строить предположения о возможных связях записей, на первый взгляд, не имеющих отношения друг к другу. Так, под 1834 г. слова «Университет» и «Армишка» поставлены рядом не случайно — собака, переданная Тургеневым И. А. Юрьеву при первом расставании с родным домом, запечатлелась в его памяти, конечно, не из-за своей феноменальной трусливости (если основываться на повести «Андрей Колосов»), а как существо, давшее пример верности и преданности человеку-другу, как это явствует из публикуемого ниже письма Юрьева. Становится понятной и скупость сведений о годах детства и юности (к сожалению, наименее изученных в биографии писателя): некоторые семейные события он, возможно, не помнил или не считал их значительными с точки зрения воздействия на свою дальнейшую жизнь.

В «Мемориале» имеются сведения, не известные ранее в биографической литературе о Тургеневе. Здесь под 1833 г. указан прототип героини «Первой любви», под 1840 г. — адрес местожительства с М. А. Бакуниным в Берлине, под 1849 г. — дата решительного поворота отношений с Полиной Виардо и т. д. Иные записи дополняют и уточняют ранее известные факты. Это — подтверждение автобиографичности повести «Первая любовь» (1833), точная дата приезда в Петербург (1839), участие П. Н. Погорельского в попытке сдать магистерские экзамены в Москве (1842) и т. п. Многое еще предстоит установить, некоторые расшифровки пока остаются в области предположений. Расшифровка записей отчасти затрудняется тем, что «Мемориал», так же как и «Автобиография» и «Литературные и житейские воспоминания», содержит ошибки и неточности (см., например, запись о первой встрече с М. П. Погодиным, ошибочно отнесенную к 1840 г.). Поэтому следует с большой осторожностью относиться к поправкам в хронологической канве по записям Мемориала, которые нуждаются в тщательной проверке и документальном подтверждении (например, время учебы в пансионе Вейденгаммера, возвращение из заграничной поездки в 1839 г. и т. д.).

Исправление неточностей и комментирование неустановленных реалий зависит от дальнейшего исследования архивных и мемуарных источников, обращение к которым уже дало положительные результаты. Богатый материал дает переписка Тургенева, в том числе извлеченные из архивов (ГПБ, ИРЛИ) письма его родных. Ценнейший биографический материал имеется в письмах его отца С. Н. Тургенева, дяди Н. Н. Тургенева, брата Н. С. Тургенева и в особенности матери писателя, В. П. Тургеневой. Вся эта переписка, до сих пор опубликованная только в отрывках, содержит сведения о маршрутах путешествий писателя, о содержании его несохранившихся писем, о семейных событиях, знакомствах и т. д.

Существенное значение имеет текстологический и палеографический анализ самой рукописи, учет некоторых ее характерных особенностей.

Разметив листы бумаги цифрами по годам и начав черновые наброски, Тургенев не всегда выдерживал хронологическую и логическую последовательность записей в пределах одного года. Название дачной местности Рыбацкое далеко отстоит от пометы «Лето на даче» (1836), летние события перемежаются с зимними (1849) и т. д. Рукопись изобилует вставками, дополнениями и поправками, которые подчас имеют большое значение для установления связей между записями. Помета «(Первая любовь)», надписанная над фамилией княжны Шаховской, прямо указывает на отношение между этими словами. Взгляд автора на упоминаемые имена и события можно проследить также и по способу их выделения, по подчеркиваниям, даже по знакам препинания. Так, подчеркнуты как наиболее существенные слова и фразы: «Перепутье» (1831), «Самое счастливое время в моей жизни» (1845) и др. Важный поворот в своей жизни — знакомство с Полиной Виардо (1843) Тургенев не только подчеркнул, но и выделил крупными буквами.

Сплошной текст черновых записей Мемориала подчас затрудняет разделение или объединение тех или иных имен и фактов. Связь различных записей между собой можно установить по наличию скобок: «Путешествие по Германии (Б<арон> Розен. Порфирий. Демидов)» — 1838; «Белинский у Лесного института (Разговор)» — 1843. Иногда события объединяются и двоеточиями: «Покупается Наполь 1-й: Охота» (1836); «Маменька живет на Девичьем поле: Карпова» (1835). Подобной закономерности нет в употреблении тире — оно скорее показывает не отношение между записями, а их отрывочность, незаконченность, так же как отточие или слова etc.

Рассматривая знаки в таком аспекте, можно найти некую путеводную нить в направлении дальнейших поисков. Вероятно, «Старуха» имеет отношение к жизни в Берлине с М. А. Бакуниным в 1840 г.; встреча с А. Я. Шварц произошла не в деревне, а в Петербурге (эта запись не только стоит в скобках, но отделена от последующих абзацем и пробелом) и т. д. и т. п. Такой подход дал положительные результаты в расшифровке записей «Маменька возвращается в Петербург (Операция полипа. Громов)»; в пояснении слова «(Армишка)» и др.

В настоящем комментарии записи поясняются не в порядке их расположения в тексте Мемориала, а объединяются по связи друг с другом. Записи, не поддающиеся пояснению, опускаются без специальных оговорок. При комментировании использованы материалы архива и аннотированного указателя к Тургеневскому собранию Н. М. Чернова (ИРЛИ, Р. I, оп. 29, Х1430), за что комментатор приносит ему глубокую благодарность, а также примечания Л. С. Журавлевой к первой публикации Мемориала в Лит Насл. Сведения, почерпнутые из этих источников, приводятся в большинстве случаев без ссылок. Ссылки не делаются также при цитировании писем В. П. Тургеневой, извлеченных из архива И. С. Тургенева в ГПБ, ф. 795, № 91 (1838), 92 (1839), 93 (1840), 94 (1841), 95 (1842), 96 (1843), 97 (1844), 98, 99 (копии за 1838—1844). Цитаты из этих писем приводятся лишь с указанием даты, как она проставлена в тексте (В. П. Тургенева помечала свои пясьма чаще всего двумя датами — по старому и новому стилю, но иногда писала только одну — либо по старому, либо по новому стилю. Из-за взаимных неточностей в датировке у нее часто возникали недоразумения с сыном).

Данный комментарий сознательно ограничен расшифровкой и пояснением лишь реалий, упомянутых автором. Иной подход

к Мемориалу привел бы к созданию работы другого жанра — биографического, и к тому же мог бы увести в область необоснованных догадок по поводу оценки или запоминания Тургеневым тех или иных событий.

1830, 1831

Отъезд отца больного из Самотечского дома <...> Возвращение отца здоровым (летом).

Отец писателя, Сергей Николаевич Тургенев (1793—1834), в конце апреля 1829 г. выехал за границу для лечения (Моск Вед, 1829, № 33, 24 апреля, с. 1575). В связи с предстоявшей опасной операцией «камнесечения», С. Н. Тургенев на время возвращался в Москву, видимо для устройства личных и семейных дел на случай неблагоприятного исхода. Вторично он отправился за границу весной 1830 г. (Моск Вед, 1830, № 32, 19 апреля, с. 1505). Семья Тургеневых жила тогда в собственном доме на Самотечной (Сретенской части, 2-го квартала, № 233; ныне ул. Ермоловой, 12 / 24). Возратился С. Н. Тургенев в Москву после операции 16 мая 1831 г. в дом Квашнина в Гагаринском переулке, где проживала в то время В. П. Тургенева с сыновьями и домочадцами (см.: ЦГИА Москвы, ф. 16, оп. 31, ед. хр. 22). Во время обеих поездок С. Н. Тургенева сопровождали доктор А. Е. Берс и камердинер М. Ф. Лобанов.

Между отцом и сыновьями все это время велась регулярная переписка. Дошедшие до нас письма к старшему сыну Николаю (письма к Ивану не сохранились) свидетельствуют о внимательном отношении С. И. Тургенева к воспитанию детей (см. об этом: Клеман М. Отец Тургенева в письмах к сыновьям. — Т сб (Кони), с. 131—143; Ден Т. П. С. Н. Тургенев и его сыновья. — Русская литература, 1967, № 2, с. 129—135; Чернов Н. Повесть И. С. Тургенева «Первая любовь» и ее реальные источники. — Вопросы литературы, 1973, № 9, с. 225—241).

Определение к Вейденгаммеру <...> Мы выходим от Вейденгаммера.

Пансион Вейденгаммера был одним из многих в Москве частных заведений для воспитанников мужского пола, предназначенных преимущественно для подготовки к вступлению в военную и статскую службу. Новейшими исследованиями установлено, что содержатель пансиона Иван Иванович (Иоганн-Фридрих) Вейденгаммер (1787—1838) служил учителем Университетского благородного пансиона, потом инспектором Воспитательного дома и позднее — инспектором Екатерининского и Александровского институтов. Частный пансион, в который были помещены братья Тургеневы, размещался в доме Вейденгаммера на углу Гагаринского переулка и Староконюшенной (ныне — место домовладений № 8 и 10 по ул. Рылеева). Заведение было скромное, с малым составом пансионеров и небольшим числом приглашенных педагогов, главным образом из лиц, служивших в Воспитательном доме. Просуществовал он с 1822 но 1830 год; в 1832 году был учрежден вновь, но вскоре закрылся.

Биографическая литература содержит разноречивые сведения о времени пребывания Тургенева у Вейденгаммера (см. комментарий Л. С. Журавлевой к «Мемориалу» — Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 347). Начало этим расхождениям положил сам писатель. Пансион Вейденгаммера впервые упомянут им в «Литературных и житейских воспоминаниях» но поводу «первого сильного литературного впечатления» — знакомства с романом Загоскина «Юрий Милославский,

или Русские в 1612 году» (см. наст. том, с. 72). Если верить записи в «Мемориале» о поступлении к Вейденгаммеру в 1830 г., то слушать рассказы надзирателя в год появления романа (1829) Тургенев не мог. Это могло происходить в 1830 г., когда «Юрий Милославский» вышел вторым изданием, или еще позднее, в 1831 году, как сообщается в письме к С. Т. Аксакову от 22 января (3 февраля) 1853 г.: «Помнится, я находился в пансионе в Москве в 31-м году (мне был 12-й год) — и там по вечерам надзиратель наш рассказывал Ю<рия> М<илославского>».

Годом поступления братьев в пансион традиционно считается 1827 или 1828 (см. также статью В. В. Шапочки и Б. В. Богданова «Новые документы о И. С. Тургеневе». — Советские архивы, 1968, № 6, с. 97—99). Разыскания Н. М. Чернова, проведенные дополнительно, подтверждают наибольшую вероятность начала обучения Тургенева у Вейденгаммера осенью или зимой 1827 / 28 г. Он и его брат Н. С. Тургенев посещали пансион до позднего лета 1830 года (из письма отца от 25 августа 1830 г. видно, что в это время сыновья еще обучались у Вейденгаммера. См: Т сб (Кони), с. 135). Осенью 1830 года занятия в пансионе не возобновлялись, по-видимому, из-за эпидемии холеры.

1833

Кн<яжна> Шаховская. (Первая любовь.) <...> — Житье на даче против Нескучного.

Записи этого года почти целиком посвящены драматическому семейному конфликту, нашедшему отражение в повести «Первая любовь» (об автобиографичности повести см. комментарий Е. И. Кийко в наст. изд., т. 6, с. 479—480) ¹. Из записи в «Мемориале» впоследствии возникло заглавие повести, здесь же впервые названа фамилия девушки, послужившей прототипом ее героини Зинаиды Засекиной. В статье Н. Чернова «Повесть И. С. Тургенева „Первая любовь“ и ее реальные источники» убедительно доказано, что имеется в виду княжна Екатерина Львовна Шаховская (в замужестве Владимирова, 1815—1836), поэтесса, племянница драматурга А. А. Шаховского. Ее матери, княгине Е. Е. Шаховской, принадлежал дом близ Калужской заставы напротив Нескучного сада (ныне Центральный парк культуры и отдыха им. А. М. Горького), где по-соседству на даче Энгель проводила лето 1833 г. семья Тургенева, когда он готовился к поступлению в университет. Недавно опубликованные Н. М. Черновым (см. указанную выше статью) материалы семейного архива дают представление о некоторых подробностях этой драмы, так глубоко повлиявшей на молодого Тургенева. 26 марта 1839 г. В. П. Тургенева, отвечая сыну, по-видимому в ответ на его какую-то откровенность, пишет: «Злодей. Да что я тебе за конфидантка!.. Что ты мне это напеваешь старую песню. — Княжна Ш. <...> — Да будет проклята память о ней! Да разве ты не знаешь, что она бедного

и честного человека, мужа больной жены...» Далее следует подробное описание отношений С. Н. Тургенева с Е. Л. Шаховской (позднее густо зачеркнутое кем-то в подлиннике и еще не до конца расшифрованное), которое кончается французской фразой: «...de ne jamais prononcé devant moi ce nom maudit» ² (ГПБ, ф. 795 И. С. Тургенева, ед. хр. 99).

NB. Перепутье.

Можно предположить, что этим словом Тургенев обозначил переломные события и настроения 1832—1833 гг., когда определялся его дальнейший жизненный путь. Факты, которыми мы теперь располагаем, позволяют считать, что университет был выбран родителями для Ивана Тургенева после того как изменилось намерение поместить его в военную службу. Это вытекает, в частности, из текста прошения, поданного С. Н. Тургеневым в июле 1832 г. в Тульское дворянское депутатское собрание (см.: ЦГАЛИ, ф. 509, оп. 1, ед. хр. 4; Гос. музей И. С. Тургенева, отдел фондов, ед. хр. 233). И хотя окончательное решение принимал отец, выбор карьеры для второго сына, судя по всему, определялся в значительной мере под воздействием взглядов В. П. Тургеневой. В тот период, когда отношения с мужем были на грани разрыва, она, очевидно, желала сохранить как можно дольше рядом с собой сына Ивана, считавшегося ее любимцем. Это отчасти достигалось помещением его в Московский университет.

Определение в университет.

4 августа 1833 г. Тургенев, которому в то время было неполных 15 лет, подал в Правление Московского университета прошение о допуске его к сдаче приемных испытаний (см.: Т, ПСС и П, Письма, т. I, с. 423 и 632). В университетах второй год действовали новые правила о вступительных экзаменах, обязывавшие всех поступающих, в том числе получивших домашнее образование, показывать «равные познания с теми, кои с успехом окончили учение в гимназии». В сентябре экзамены были успешно выдержаны, и, по решению Совета Московского университета от 20 сентября 1883 г., Тургенев был зачислен своекоштным студентом (см.: Тихонравов Н. С. И. С. Тургенев в Московском университете. 1833—1834. — ВЕ, 1894, № 2, с. 716).

Университет. (Армишка). Атбек. Курдюмов. Краузе.

Пребывание Тургенева в Московском университете было непродолжительным. Он приступил к занятиям в октябре 1833 г., прослушал общеобразовательный курс и сдал переходные экзамены в конце мая — начале июня 1834 г. (см.: Т сб (Кони), с. 143), причем по результатам оказался третьим из 13 студентов, державших экзамены, и из 6, переведенных на второй курс (см.: ВЕ, 1894, № 2, с. 708—724). Одновременно с ним, но на старших курсах, учились Герцен, Огарев, Станкевич, с которыми он сблизился в более поздние годы. В одном из писем Станкевича упоминается о том, что Тургенева он «узнал в Москве в университете» (Станкевич, Переписка, с. 64), но началом своих отношений оба они считали встречу в 1838 г. В дневнике Е. В. Сухово-Кобылиной имеется упоминание о том, как Тургенев летом 1838 г. в Гейдельберге пренебрежительно отзывался о Московском университете, говоря, что он «полон дураками» (Лит Насл, т. 76, с. 340). Автобиографическое

признание в повести «Пунин и Бабурин» в том, что «со времени ... поступления в университет» он «стал республиканцем и увлекся деятелями Великой французской революции», относится скорее всего к более позднему, петербургскому периоду его студенчества. Армишка — кличка собаки, принадлежавшей Тургеневу. О собаке с такой кличкой упоминается в повести «Андрей Колосов» (подробнее см. в комментарии Л. С. Журавлевой — Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 348 и статью Н. М. Чернова «Из разысканий о Тургеневе» — Тургенев и его современники. Л., 1977, с. 213. Последняя работа послужила также источником приводимых ниже сведений о Курдюмове, Атабекове и Краузе). Перед отъездом в Петербург собака была передана Тургеневым Ивану Артемьевичу Юрьеву (род. в 1811), будущему литератору, автору повести «Свадьба», в то время студенту Московского университета, который некоторое время жил у Тургеневых в качестве учителя младшего сына Сергея, а позднее обучал воспитанницу В. П. Тургеневой В. Н. Богданович-Лутовинову. В письме из Москвы Юрьев подчеркивал необычайную преданность собаки прежнему хозяину и выражал пожелание найти и в людях столь же искреннюю дружбу: «Без друга жить тяжко, а между людьми истинного найти или различить от ложного очень трудно, а фальшивый друг хуже злодея <...> Впрочем, нет правил без исключения. Если вас, например, будут все так же любить, как ваша верная Армишка, то вы можете выбирать друзей из ваших знакомых, кого вам угодно. Дай бог, чтобы это так и было. Прощаясь, ничего лучше не могу пожелать вам, как от всех Армишкиной любви, с какою остаюсь ваш искренний Иван Юрьев» (ГПБ, ф. 795, № 103).

Атабеков (Атабек, Атарбеков) Григорий Соломонович (род. в 1818) — сын армянского дворянина, был студентом Московского университета с 1830 по 1832 г., затем вторично зачислен в университет в 1833 г. одновременно с Тургеневым, в третий раз — в 1834 г., но, по-видимому, так и не окончил курса. Сохранилась его записка к Тургеневу (ГПБ, ф. 795, № 73), вероятно, 1834 г., где говорится о возврате нескольких номеров какого-то журнала и о недовольстве преподавателя отсутствием Тургенева на лекциях.

Курдюмов Сергей Павлович (род. 1814) — сын путивльского помещика, учился одновременно с Тургеневым в Московском университете на нравственно-политическом отделении.

Краузе Иван (до 1821 г. — Карл) Федорович, инспектор Армянского пансиона (впоследствии — Лазаревский институт восточных языков), уроженец Пруссии, с 1811 до 1826 г. преподавал немецкий и французский языки в Казанском университете, автор учебника «Курс теоретико-практический языка французского в трех частях». М., 1824 (см.: Загоскин Н. П. Биографический словарь профессоров и преподавателей имп. Казанского университета. 1804—1904. Казань, 1904, с. 113—114). В письмах С. Н. Тургенева к старшему сыну Николаю в начале 1834 г. обсуждается возможность помещения младшего, Ивана, к Краузе на время отъезда отца в Петербург. 19 февраля он сообщает: «Ваню на время поместил к Краузе... Много дел встретилось, кои требуют моего пребывания здесь и главное устроить занятия Ванички, который будет жить у Краузе» (Клеман М. С. Н. Тургенев в письмах к сыновьям. — Т сб (Кони), с. 143). Возможно, воспоминания о житье у Краузе отразились в повести «Андрей Колосов»: «Десять лет тому назад <...> я был студентом в Москве. Отец мой <...> отдал меня на руки отставному немецкому

профессору, который за сто рублей в месяц взялся меня поить, кормить и наблюдать за моею нравственностью» (наст. изд., т. 4, с. 8).

Брат определяется на службу. — Маменька уезжает за границу. Переезжаем в Петербург.

Брат писателя Николай Сергеевич Тургенев (1816—1879) был в конце 1833 г. отвезен отцом в Петербург и определен в артиллерийское училище для последующего вступления в лейб-гвардии конную артиллерию. Болезнь жены и предполагаемый отъезд ее за границу заставил С. Н. Тургенева вернуться в Москву, откуда он продолжал руководить занятиями и поведением сына в письмах (см.: Т сб (Кони), с. 131—143). Известен отклик Тургенева на немецком языке от 23 февраля (9 марта) 1834 г. на письмо брата от 20 февраля (4 марта) о чрезмерных строгостях в училище.

Мать писателя Варвара Петровна Тургенева (урожд. Лутовинова, 1787 ³—1850), деспотичная помещица, была человеком сложной судьбы и незаурядного характера. Черты ее характера отражены в персонажах произведений «Первая любовь», «Пунин и Бабурин», «Степной король Лир», «Контора», «Собственная господская контора». Из обширной переписки между сыном и матерью до нас дошли 125 писем В. П. Тургеневой за 1838—1844 гг., в которых упоминаются 42 его ответных письма (неизвестны). Некоторые из писем В. П. Тургеневой опубликованы в отрывках (см.: Малышева И. М. Письма матери (извлечения из переписки В. П. Тургеневой с ее сыном). — Т сб (Пиксанов), с. 29—30; Рус мысль, 1915, № 6, с. 99—111; № 12, с. 110—115). О ней см. также: Zviguilsky T. Warwara Pétrovna Loutovinova (1787—1850) mère d’Ivan Touvguéniev. — Cahiers, 1980, № 4, p. 43—70. В. П. Тургенева выехала для лечения за границу в мае 1834 г. в сопровождении соседа Тургеневых барона П. И. Черкасова и матери их домашнего врача — Е. И. Берс. Родители Тургенева были в то время фактически в разъезде. В письмах в Петербург к старшему сыну отец неоднократно приводит объяснение причин, по которым он не может сопровождать жену (см. упомянутые выше работы Т. П. Ден и Н. М. Чернова, а также письма С. Н. Тургенева к Н. С. Тургеневу — ИРЛИ, ф. 93, оп. 3, № 1286).

29 мая 1834 г. С. Н. Тургенев пишет старшему сыну: «Со вчерашнего дня начались экзамены Вани, итак теперь наверное могу сказать, что через две недели мы выедем в Питер» (Т сб (Кони), с. 143). 14 (26) июня Тургенев подает прошение о возвращении ему документов и выдаче свидетельства для перевода в Петербургский университет (Т, ПСС и П, Письма, т. I, с. 424). Сразу же после этого они с отцом выехали в Петербург, где поселились на углу Первого Спасского переулка (ныне Манежный пер.) и Шестилавочной (впоследствии Надеждинская ул.) в доме Родионова (ныне ул. Маяковского, участок дома № 52. См. об этом: Назарова Л. И. С. Тургенев. — В кн: Литературные памятные места. Л., 1976, с. 350).

Старший брат Тургенева в это время находился в летних лагерях в Красном селе, куда по приезде отец отправил и младшего сына (см.: Т сб (Кони), с. 143). 18 (30) июля Тургенев подал прошение о зачислении его своекоштным студентом по историко-филологическому отделению и был зачислен на первый курс, откуда по его новому прошению в сентябре переведен на второй курс после сдачи переходных экзаменов (см.: Т, ПСС и П, Письма, т. I, с. 426, 632, 633).

Смерть отца 30 октяб<ря>. Сочинение — «Сте́но» (!).

В 1834 г. С. Н. Тургенев умер от возобновившихся приступов почечно-каменной болезни. 30 октября П. И. Кривцов писал своей матери, В. И. Кривцовой: «Несчастный Сергей Николаевич кончил жизнь после трехдневных ужасных мучений. Дети остались на руках у Николая Николаевича, который, к счастью, приехал с месяц тому назад. Варвара Петровна путешествует по Италии и не знает о своем несчастье» (Гершензон М. Декабрист Кривцов и его братья. М., 1914, с. 216).

Глубокое потрясение смертью отца сопровождалось, по-видимому, тяжелыми впечатлениями от семейной драмы родителей. Позднее В. П. Тургенева вспоминала о несохранившемся письме С. Н. Тургенева к детям: «В тот день как сделался с ним удар вечером ... тот день, волнуем предчувствиями, терзаясь тоскою оставить вас сиротами, мальчиков, почти беспризорных никем, — в тот день родительская нежность, страх водили письмом его» (12 (31) августа 1840). В цитированном выше письме к сыну от 26 марта 1839 г. она намекала о возможной «насильственной смерти» отца на почве его отношений с Е. Л. Шаховской. Все это несомненно обострило уже пробудившийся интерес юноши к философско-этическим вопросам, отразившимся в драматической поэме «Стено», сочинение которой совпало с предсмертной болезнью отца (на рукописи «Сте́но», хранящейся в Британском музее, имеется надпись: «Начата 21 сентября 1834-го года. Окончена 13-го декабря 1834-го года» (см. наст. изд., т. 1, с. 336). В этой связи «Стено» и упоминается в «Мемориале», хотя уже в 1836 г. Тургенев критически отзывался о поэме (см. письмо к А. В. Никитенко от 26 марта (7 апреля) 1837 г.), а в зрелые годы иронически назвал ее в «Литературных и житейских воспоминаниях» «совершенно нелепым произведением» (наст. том, с. 11). О «Стено» см. также: наст. изд., т. 1, с. 547.

1835

Maladie de croissance . <Болезнь роста>.

Смерть отца и предшествующие ей события потрясли Тургенева, вызвали внутреннюю перестройку и глубокий душевный кризис. По-видимому, зимой 1834—1835 ⁴ года юноша заболел. К этому периоду, как можно предполагать, относятся его воспоминания, записанные Д. Н. Садовниковым: «<...> Ростом я был в 15 лет не выше семилетнего. Затем совершилась удивительная перемена после 15 лет. Я заболел. Со мною сделалась страшная слабость во всем теле, лишился сна, ничего не ел, и когда выздоровел, то сразу вырос чуть не на целый аршин. Одновременно с этим совершилось

и духовное перерождение. Прежде я знать не знал, что такое поэзия; а тут математику с меня точно что сдуло, я начал мечтать и пописывать стихи» (см. в сб.: Русское прошлое. Пг., 1923, № 3, с. 117). Не исключено, что именно эти события имел в виду Тургенев, внося в Мемориал запись «Болезнь роста».

Маменька возвращается в Петербург. (Операция полипа. Громов.)

В. П. Тургенева возвратилась из-за границы и приехала в Петербург в июне 1835 г. к сыновьям (см.: Гершензон М. О. Декабрист Кривцов и его братья, с. 261) и на могилу умершего без нее мужа. Сергей Александрович Громов (1776—1856) известный врач, впоследствии академик Медико-хирургической академии. Ученики Громова Я. А. Чистович и И. В. Буяльский вспоминали о своем учителе: «Профессором акушерства и судебной медицины с медицинскою полициею был С. А. Громов, человек необъятной учености и зрелого, талантливого опыта, отличавшийся в то же время невообразимою в настоящее время скромностью <...> Первый также завел он в академии акушерскую клинику» (Рус Ст, 1876, № 2, с. 295). Об операции полипа у В. П. Тургеневой Тургенев впоследствии писал своей дочери Полине Брюэр 4 (16) ноября 1882 г.

На лето в Москве. — Маменька живет на Девичьем поле: Карпова <...> Протасов <...> Беснования. Александра Протасова.

Во время каникул, проводимых в Москве у матери, Тургенев находился в кругу семейных знакомых. В доме В. П. Тургеневой могли бывать две Карповы — мать и дочь. Одна из них — Елизавета Дмитриевна, в замужестве Шеншина, увлечение молодости Тургенева, о ком он писал Полине Виардо как о своей «прежней страсти» (см. письма от 28, 31 августа, 2 сентября (9, 12, 14 сентября) 1850 г. и 18 (30) сентября 1850 г.). Однако, по всей вероятности, его близкое знакомство с Лизой Карповой состоялось только в 1841 г. (см. ее письма к Е. Фроловой, ИРЛИ 15792 / XCVII б3;). Мать Е. Д. Шеншиной Мария Михайловна Карпова, рожденная Шишкина, была двоюродной сестрой и близкой приятельницей В. П. Тургеневой, они подолгу живали друг у друга и постоянно переписывались. В 1834—1835 гг. муж М. М. Карповой Дмитрий Иванович (брат В. И. Кривцовой матери декабриста С. И. Кривцова) вел громкий бракоразводный процесс с женой, о котором говорила вся Москва (см.: Гершензон М. О. Декабрист Кривцов и его братья. М., 1912, с. 116). Возможно, именно его вспомнил Тургенев, сопоставляя житье на Девичьем поле с именем Карповой. Из нескольких семей Протасовых, знакомых Тургеневу, он общался в Москве с семьей Якова Петровича Протасова (1781—1857), его жены Александры Сергеевны, рожд. Дохтуровой (ум. 1868) и их четырех дочерей, в то время в возрасте от 15 до 23 лет. Три из них — Анастасия, Александра и Варвара — привлекли внимание Тургенева, о чем не раз упоминается в письмах В. П. Тургеневой. В одном из них она называет Александру Яковлевну Протасову (в замужестве Семенову) его «старой любовью» (Чернов Н. М. Повесть И. С. Тургенева «Первая любовь» и ее реальные источники, с. 238). «Беснованиями» Тургенев называет, по-видимому, времяпрепровождение в доме Протасовых, где молодежь пользовалась относительной свободой и держалась непринужденно.

Телепнев — по всей вероятности, кто-то из богатого мценского дворянского семейства Телепневых. Возможно, отец Александры Николаевны Телепневой, в замужестве кн. Тенишевой, современницы

Тургенева. (Впоследствии — меценатка, основала в Мценске общественную библиотеку-читальню имени И. С. Тургенева).

Театр.

О зарождении (к 1835 году) своего интереса к театру Тургенев упоминает также в повести «Несчастная» (1868), где говорится о впечатлениях от постановки грибоедовского «Горя от ума» в московском Малом театре (впервые поставлена 27 ноября 1831 г.). Впоследствии среди наиболее значительных впечатлений своей молодости он отметил присутствие на первых постановках «Ревизора» Гоголя и оперы Глинки «Жизнь за царя» в Петербурге 1836 г., признаваясь, что тогда еще «не понял значения того, что совершалось перед моими глазами» (наст. том, с. 15). Театральные впечатления вызвали создание его первых драматических произведений, упомянутых в письме к А. В. Никитенко от 26 марта (7 апреля) 1837 г. Среди них — переводы «Отелло», «Короля Лира» (оба неоконченные и уничтоженные), байроновского «Манфреда» и начатая «в конце прошлого года» драма, «которой первый акт и весь план совершенно кончен».

Езжу на короткое время с дядей в деревню. — Сантинель.

Дядя Тургенева, младший брат его отца, Николай Николаевич Тургенев (1795—1881), отставной штаб-ротмистр, после смерти С. Н. Тургенева управлял имениями В. П. Тургеневой и жил в Спасском. В годы детства и юности Тургенев считал его своим вторым отцом (см. в письмах В. П. Тургеневой — «дядя-отец»). Впоследствии общение с дядей дало писателю материал для изображения людей «старого покроя», обитателей «дворянских гнезд» в его произведениях о поместной жизни, в частности, в «Двух поколениях» и «Собственной господской конторе» (см. об этом статью Р. Б. Заборовой «И. С. Тургенев и его дядя Н. Н. Тургенев». — Т сб, вып. 3, с. 221—234). Пять писем Тургенева к дяде 1831 г. и несколько писем Н. Н. Тургенева из не дошедшей до нас обширной переписки дяди и племянника свидетельствуют об их тогдашней взаимной привязанности, которую укрепляли общие интересы, в частности, увлечение охотой и верховой ездой. Вероятно, целью их короткой поездки в Спасское летом или осенью 1835 г. была именно охота, в связи с чем и упомянута кличка охотничьей собаки Сантинель.

1836

Лето на даче. (Маменька, Гиллис, Викулов. — Покупается Наполь 1-й; охота.) <...> Рыбацкое.

Лето 1836 г. Тургеневы провели в Рыбацком, дачной местности на Неве под Петербургом. Фамилии лиц, упомянутых рядом с В. П. Тургеневой, относятся, вероятно, к спутникам по охоте (ср., например, в «Степном короле Лире» охотник Викулов из мещан и охота в дачной местности около Петербурга — наст. изд., т. 8, с. 225—226). Запись в Мемориале указывает, что охотничьи увлечения Тургенева продолжались и в Петербурге. Наполь 1-й (Наполеон) — охотничья собака выдающихся качеств, неоднократно упоминавшаяся в переписке Тургеневых.

Хитровы — Н. А. Хитрово, из дворян Орловской губ., фураж-мейстер Дворцового ведомства; его жена Варвара Ивановна, дочь В. И. Кривцовой, родственницы Тургеневых (см.: Гершензон М. О. Декабрист Кривцов и его братья, с. 260—261). Семья Хитрово в первые годы пребывания Тургенева в Петербурге очень многое для него значила. Сыновья и дочери Хитрово, ровесники Тургенева, составляли тогда его самый близкий дружеский круг

(об этом см. в письмах Н. С. Тургенева к И. С. Тургеневу: ГПБ, ф. 795, ед. хр. 90). Характеры и черты членов этой семьи, их быт и образ жизни использованы Тургеневым в повести «Яков Пасынков» (см.: Аннотированный указатель к Тургеневскому собранию Н. М. Чернова, с. 78 — ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 430).

Я не выдерживаю на кандидата. Действ<ительный> студ<ент>.

Летом 1836 г. Тургенев держал выпускные экзамены на звание кандидата, но, получив по курсу всеобщей истории у профессора И. П. Шульгина низкий балл (2¹/₂), удостоился только звания действительного студента (см.: Оксман Ю. Г. И. С. Тургенев. Исследования и материалы. Одесса, 1921, Вып. 1, с. 101—108. Подробные воспоминания об этом экзамене — Колмаков Н. М. Очерки и воспоминания. — Рус Ст, 1891, № 5, с. 461—462). По новому уставу, высочайше утвержденному 26 июля 1835 г., философский факультет объединял филологическое и математическое отделения с четырехлетним курсом обучения вместо прежнего трехлетнего, что дало Тургеневу возможность продлить курс обучения еще на год, получив на это «изустное разрешение» ректора Петербургского университета И. П. Шульгина (см. прошение Тургенева на имя ректора от 11 (23) мая 1837 г.). Ср. наст. том, с. 361.

А. А. Фишер (1799—1861) — профессор философии Петербургского университета. Его преподавание не удовлетворяло студентов. «А. А. Фишер знакомил студентов с азбукою философии в кантовской разработке, но, ввиду слабого знания русского языка, совершенно по-гимназически» (Григорьев В. В. Императорский С. Петербургский университет в течение первых 50 лет его существования. СПб., 1870, с. 88—89). Это мнение подтверждается пометой Тургенева в студенческой тетради с записями лекций Фишера (см.: Громов В. А. Студенческие записи Тургенева по географии, истории, статистике, законодательству и философии. — Т сб, вып. 1, с. 227).

В ноябре умирает Миша Фиглев.

Михаил Сергеевич Фиглев умер 18 (30) ноября 1836 г. девятнадцати лет от роду. В 1835 или 1836 г. Тургенев написал характеристику своего друга под заглавием «Миша Фиглев», судя по которой, некоторые черты Фиглева запечатлены в характере Мишеля Колтовского из повести «Несчастная» (см.: Лит Арх, т. 3, с. 170). Тургенев назвал его в письме к С. М. Фиглеву (отцу) от 12 (24) июня 1837 г. «другом в полном смысле слова» и намеревался посвятить ему в печати свои первые литературные опыты, отданные на отзыв П. А. Плетневу и А. В. Никитенко. 28 августа (9 сентября) 1840 г. он писал М. А. Бакунину: «У меня всего было 2 друга — и первого звали Michel. Он умер. Мы с ним вместе росли, вместе дожили до 18 лет — и он умер».

Живем мы в Линевском доме.

Дом Линева — местожительство семьи Тургеневых в Петербурге: Литейной части 3-го квартала (дом был тогда двухэтажный, позднее надстроены еще два этажа — см.: ГИАЛО, ф. 513, дело 4097, оп. 102, № 2344, л. 13—16). Ныне этот дом под № 18 по улице Жуковского (быв. Малая Итальянская). Его Тургеневы могли снимать с осени 1835 г. до весны 1838 г. Удобства жизни в доме Линева В. П. Тургенева вспоминала в позднейших письмах. Так, поселившись в Москве в доме Лошаковского, она пишет 30 ноября (2 декабря) 1840 г.: «У меня прекрасный маленький московский дом вроде литовского, в котором всегда воздух ровен, тепло, светло, сухо, покойно». По сведениям, любезно предоставленным Н. М. Черновым

в письме к Л. Н. Назаровой, сыном владельца дома был Логин Иванович Линев, отец народовольца А. Л. Линева (род. 1842 г.). В. П. Тургенева пишет о нем 7 (19) февраля 1839 г.: «Линев женится и угнездивается в бывшем моем гнезде».

1837

Наполь 2-й родился в феврале.

Щенок от Наполя 1-го вырос в Спасском и долго считался там лучшей охотничьей собакой. Он часто упоминается в переписке Тургеневых.

Дозе — немец, учитель в доме В. П. Лутовиновой, занимавшийся с ее племянницей Маврой и воспитанницей Варенькой, «которому вскоре было отказано от дома» (Колонтаева В. Воспоминания о селе Спасском. — ИВ, 1885, № 10, с. 46).

Я выдерживаю на кандидата. Поездка в деревню <...> В сентябре ломаю руку. — На зиму возвращаюсь в Петербург.

11 (23) мая 1837 г. Тургенев подал прошение на имя ректора Петербургского университета И. П. Шульгина о допуске его к выпускным испытаниям, которые выдержал десятым из 14 казеннокоштных и 5 своекоштных студентов (см.: Оксман Ю. Г. И. С. Тургенев. Исследования и материалы. Тургенев в С. Петербургском университете. Вып. 1, с. 101—108) и получил степень кандидата, дававшую право на чин 10-го класса, т. е. коллежского секретаря. 24 июня (6 июля) в журнале заседаний Первого отделения философского факультета отмечено: «Действительный студент Тургенев, выпущенный из университета с сею степенью в прошлом году, с разрешения совета посещавший целый год лекции третьего курса и оказавший на нынешнем испытании отличные или очень хорошие успехи, удостоивается звания кандидата» (Сухомлинов М. И. И. С. Тургенев. СПб., 1884, с. 4), хотя к тому времени за Тургеневым числился не сданным один экзамен по русской истории, отложенный на осень из-за болезни жены профессора Н. Г. Устрялова. 13 (25) июня Тургенев отправился в деревню с намерением вернуться к 5 сентября для сдачи экзамена; однако накануне предполагаемого отъезда из Спасского сломал руку и вынужден был задержаться на 6 недель. 13 (25) сентября он обратился с просьбой к А. В. Никитенко: «Если это будет иметь неблагоприятное влияние на получение диплома или вообще на экзамен <...>, замолвить обо мне слово в Совете». Ответ Никитенко и судьба последнего экзамена неизвестны. Аттестат в том, что Тургенев «по окончательном испытании признан Советом университета достойным степени кандидата 1-го отделения философского факультета» был подписан 10 июля 1837 г. (см.: Т, ПСС и П, Письма, т. 1, с. 633).

В 1-й раз имею женщину, Апраксею в Петровском.

Апраксея (Евпраксия) Ивановна Лобанова — крепостная В. П. Тургеневой, с которой И. С. Тургенев был близок некоторое время в Петровском, имении недалеко от Спасского (изображено в «Отцах и детях») — «на Петровской даче», по выражению его матери. Судьба Евпраксии тревожила Тургенева, когда до него дошли сведения, что В. П. Тургенева преследует девушку. 7 (19) февраля 1839 г. В. П. Тургенева писала сыну: «Батюшка, что это за вздор пишешь ты к дяде! О Евпраксии <...> Никогда ни минуты не была она под наказаньем. Я придралась отослать девку к отцу, чтобы Васька не женился... А Евпраксия живет да стареется беспечно <...> Какой же ты уморительной, Иван <...> Да за что же тут

награждать и вольную давать старой девке <...>. Дать ей ассигнацию и полно — мучить ее не за что, награжденья не стоит».

Впоследствии Евпраксия тяжело заболела (есть предположение, что она изображена в рассказе «Живые мощи» — см. наст. изд., т. 3, с. 513). И Тургенев в дальнейшем не раз проявлял заботу о Е. И. Лобановой (см.: Понятовский А. И. Тургенев и семья Лобановых. — Т сб, вып. 1, с. 274—275).

Викулов и Афанасий в Гольтяеве, Наполь 1-й бесится в Долгом. Самель.

Летом 1837 г. Тургенев много охотился в Мценском уезде и в более отдаленных угодьях. Его впервые сопровождал тогда крепостной чернского помещика Черемисинова Афанасий Тимофеевич Алифанов, послуживший впоследствии прототипом Ермолая в «Записках охотника». Позднее В. П. Тургенева выкупила А. Т. Алифанова. После смерти владелицы он и его семья получили «вольную». И. С. Тургенев всегда помогал семье Алифановых (см. наст. изд., т. 3, с. 452—453). По сведениям, полученным от Б. В. Богданова, в списке населенных пунктов Орловской обл. нет названия Гольтяево. Сел и деревень с наименованием Долгое известно несколько. Одно из них принадлежало В. П. Тургеневой (по документам — Долгий колодезь, ныне село Долгое Залегощенского р-на). История этого старинного лутовиновского владения рассказана в кн.: Чернов Н. Орловские литературные места. Тула, 1970, с. 74, 96.

1838

В мае в 1-й раз за границу.

Первое заграничное путешествие молодой Тургенев предпринял с целью завершить свое образование. Весной 1838 г. он «отправился доучиваться в Берлин». Мнение о том, что «источник настоящего знания находится за границей», было, по его словам, всеобщим, «его придерживалось и министерство, во главе которого стоял Уваров» (наст. том, с. 7—8). Объявление об отъезде Тургенева за границу опубликовано в СПб Вед, 1838, № 78, 12 апреля.

Пожар «Николая». Елеонора Тютчева.

См.: «Пожар на море» (наст. том, с. 293). Впоследствии Тургенева постоянно преследовали пересуды о его недостаточно мужественном поведении в минуту смертельной опасности. Первые сообщения об этом он получил из писем родных: «Веревкин приезжал из чужих краев и сказывал, что ты во время пожару пароходу острамился и кричал в отчаянии» (В. П. Тургенева, 7 (19) октября 1838 г.). «Да, Jean, Maman приказала спросить у тебя, где же нашлась лодка на пароходе во время пожара? Этот пункт покрыт мраком неизвестности — сделай одолжение и разреши наши загадки. Г. Веревкин успел вернуться и опять уехать в Петербург» (Н. С. Тургенев, приписка к цитированному выше письму В. П. Тургоневой).

Отношение Тургенева к Э. Ф. Тютчевой было угадано его матерью из намеков в его письме, на которое она отвечала 30 июля 1838 г.: «Но!.. Друг твой видит ясно, что ты не все мне пишешь, что самое интересное пропущаешь. — Мне кажется, ты не совсем был равнодушен к Madame Tutcheff». 27 мая 1839 г., получив сообщение о смерти Тютчевой, она пишет: «Мне жалко Тютчевой! Должна была быть умна, дура бы тебе не понравилась». И далее в том же письме: «В твоем письме какая-то грусть — или смерть Тютчевой причиною, или предчувствие».

Путешествие по Германии. (Б<арон> Розен. Порфирий. Демидов.)

Немногочисленные сведения о первом путешествии Тургенева по Германии летом 1838 г. извлекаются преимущественно из ответов В. П. Тургеневой на несохранившиеся письма его к матери. В них упоминаются следующие даты и места пребывания до приезда в Берлин (перечень составлен Е. М. Хмеловской в работе «Утраченные письма И. С. Тургенева» — Т сб, вып. 1, с. 344—378):

19 (31) мая. Штеттин.

Ок. 20 мая (2 июня). Гамбург.

21 мая (2 июня). Гамбург.

Между 22—28 мая (3—9 июня). Германия.

28 мая (9 июня). Германия.

Июнь. Кобленц.

Ок. 20 июля. Швейцария, Ливенштейн.

15 (27) августа. Мюнхен.

Июнь — август. Германия.

Этот перечень можно дополнить. Письма Н. В. Станкевича и Я. М. Неверова, а также дневник Е. В. Сухово-Кобылиной свидетельствуют о том, что в конце июня — начале июля Тургенев был проездом в Эмсе, откуда переехал в Гейдельберг (см.: Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 351; т. 76, с. 337). Пребывание в Эмсе подтверждает В. П. Тургенева, которая называет и другие города — Майнц, Висбаден, Страсбург, Берн, Дрезден (некоторые — предположительно): «Это письмо пошло в Маянс <Майнц — Д. К.>. Право, неохота и писать, не зная, точно ли туда пишешь <...> Мне очень жаль, что я не знала, что ты будешь в Эмсе, в Франкфурте, где отец жил с Берсом: ты бы отыскал его квартеру. — Он также был в Висбадене... Посылаю тебе вид Бибриха в удостоверенье, что не только думаю о тебе, но! вижу тебя мысленно на сих видах» (1838, 30 июля). «В субботу я получила от тебя не письмо, а описание страсбургской колокольни. <...> Рано же ты загрустил по России <...> По России грустить, любуясь на Швейцарию, это видно, что ты <...> домосед» (23 августа 1838 г.). «Вчера получила письмо от 15 (27) августа из Мюнхена <...> Да ты писал розно, то пишите в Мюнхен, то в Дрезден <...> Ты пишешь, что едешь в Дрезден <...> Из 12-ти твоих писем пропало одно — гамбургское <...> В Берлине дожидается тебя не только письмо, а и деньги. Ты погорел, это правда, но у тебя было денег в остаче от пожару — более 7 тысяч, да я прислала во Франкфурт еще 2» (25 сентября 1838 г.). Эти письма дают представление и об образе жизни и настроениях Тургенева во время путешествия.

Розен Дмитрий Григорьевич (1815 — после 1885), барон, офицер лейб-гвардии гусарского полка, впоследствии адъютант московского генерал-губернатора Д. В. Голицына, сын участника Отечественной войны Г. В. Розена, выехал вместе с Тургеневым на пароходе «Николай I». По отзывам Н. В. Станкевича и Я. М. Неверова это был «премилый и простой малый», «простой, но очень добрый малый» (Герцен, т. 23, с. 8). Вернувшись в Петербург, он в письме к Тургеневу от 8 (20) ноября 1838 г. с удовольствием вспоминает их совместное пребывание в Берлине и Мюнхене и упоминает общего знакомого и спутника «доброго Демидова» (Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 352). Демидов Александр Григорьевич (1802—1853), ротмистр лейб-гвардии гусарского полка, значится в списке отъезжающих за границу в «С.-Петербургских ведомостях» от 19 апреля 1838 г.

Порфирий Тимофеевич Кудряшов (р. 1813 г.), крепостной В. П. Тургеневой. Предположения о том, что П. Т. Кудряшов был побочным сыном С. Н. Тургенева от крепостной женщины, оказались необоснованными (см.: Чернов Н. Летопись жизни. Поиски новых материалов для биографии И. С. Тургенева. — Литературная Россия, 1970, № 34, 21 августа). Намеки В. П. Тургеневой на «родственность» Порфирия относятся, вероятно, на счет его малолетнего брата по матери Николая Кудряшова, который, по всей вероятности, был сыном С. Н. Тургенева (см.: Указатель Тургеневского собрания Н. М. Чернова, с. 27). «Дядька» Тургенева во время его студенчества в Берлине слушал лекции по медицине в университете (о их совместной жизни в Германии см.: Воспоминания Тургенева в записи Л. Н. Майкова. — Т, Сочинения, т. 11, с. 602—603; Анненков, с. 380). В первое время Тургенев был, по-видимому, недоволен сопровождением Порфирия. «В первом или во втором письме ты мне жаловался на ненужного тебе человека Порфирия, — писала В. П. Тургенева 30 июля 1838 г., — Я виновата, что дала тебе Порфирия, из которого ты вместо слуги сделал компаньона» (в письме от 1 мая 1839 г. он назван также «полубарином»). В то же время она живо интересуется успехами Порфирия: «А что Порфирий? Ты мне о нем ничего не пишешь. Силен ли он становится в немецком языке? А что медицина, как гомеопатия?» (13 (25) ноября 1838 г.) и признает его нужным человеком, опасаясь, как бы «Порфирьевы триумфы не оставили бы его в неметчине, это жаль будет по чести, в деревне он очень нужный человек нам <...> Смотри, Иван, не лишиться бы нам Порфиро-родного-родного» (26 марта 1839 г.).

В сентябре в Берлине. (Станкевич, Грановский, Неверов.)

Первое письмо Тургенева из Берлина после путешествия по Германии послано 29 августа (10 сентября), что устанавливается по письмам В. П. Тургеневой от 7 (19) октября 1838 г. — «Я нынче в радости, получила от тебя письмо № 13-й <...> из Берлина, это первое», 17 (29) января 1839 г.: «до приезда твоего в Берлин <...> Но! с 10 сентября ты живешь уже на месте» — и Н. Н. Тургенева от ноября 1838 г.: «Вот твои письма, нами полученные из Берлина — 1-е от 10 сентября». В одном из писем В. П. Тургеневой указана другая дата — 12 сентября («Ты прошлого года приехал в Берлин 12 сентября и нынче сделать можешь то же» (1 мая 1839 г.), однако это, по всей вероятности, ошибка памяти.

В Берлине произошло сближение Тургенева с Н. В. Станкевичем и Т. Н. Грановским и их другом Я. М. Неверовым (1810—1893), впоследствии педагогическим деятелем. С Грановским Тургенев был знаком по Петербургскому университету (см. наст. изд., т. 5, с. 325, 499; письмо Я. М. Неверова к Т. Н. Грановскому от 2 июля 1838 г. — Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 351—352). Известны 4 письма Тургенева к Грановскому (1839—1840) и два неизданных письма Грановского к Тургеневу (ИРЛИ, ГИМ). Н. В. Станкевич относил свое первое знакомство с Тургеневым ко времени их совместного пребывания в Московском университете. Вторая их встреча произошла в Эмсе, где Тургенев познакомился и с Я. М. Неверовым (Герцен, т. 21, с. 14, 15, 423). Однако сам Тургенев и в Мемориале, и в <Воспоминаниях о Станкевиче> считал началом знакомства берлинский период 1838 г., когда они сблизились по-настоящему: «Меня познакомил с Станкевичем в Берлине Грановский в 1838 году, в конце. До того времени я слышал о нем мало — помню я, что когда Грановский упомянул о приезде Станкевича в Берлин, я спросил его — не

„виршеплет“ ли это Станкевич, — и Грановский, смеясь, представил мне его под именем „виршеплета“» (наст. изд., т. 5, с. 360). Известны два письма Тургенева к Станкевичу (1840) и одно письмо Станкевича к Тургеневу (1840). В. П. Тургенева писала 13 (25) ноября 1838 г.: «Поздравляю тебя с таким количеством приобретенных знакомств, хотя все почти мне незнакомые имена, кроме Грановского».

О Карле Вердере (Werder, 1806—1893) — немецком философе-гегельянце, драматурге, с 1838 г. профессоре Берлинского университета см. наст. том, с. 326.

В конце года болезнь в пузыре (catarrhe).

Это заболевание взволновало всю семью Тургенева, так как его симптомы были схожи с признаками болезни, от которой умер С. Н. Тургенев. Об этом В. П. Тургенева писала 31 января и 7 (19) февраля 1839 г.

Елизавета Павловна Фролова (урожд. Галахова) и ее муж Н. Г. Фролов, член кружка Станкевича, товарищ Тургенева по Берлинскому университету, автор работ по естествознанию были центром кружка русской молодежи в Берлине. Тургенев посвятил Е. П. Фроловой несколько страниц в «Воспоминаниях о Станкевиче», назвав ее «женщиной очень замечательной» (наст. изд., т. 5, с. 361).

1839

Приезд в Петербург 14 мая <...> (Анна Яковлевна у брата.)

Дата приезда в Петербург, указанная в Мемориале, противоречит дате письма к Т. Н. Грановскому из Берлина 8 (20) июня 1839 г. В этом письме Тургенев предполагает выехать из Германии после окончания занятий в университете 1 августа и быть в Москве около 7 августа, что совпадает с указанием Клемана в Летописи, основанным на помете в черновой рукописи «Дневника лишнего человека» (ГПБ, ф. 795, № 2). Из письма В. П. Тургеневой от 1 марта 1839 г. явствует, что в первоначальные планы Тургенева входила поездка с Демидовым во Францию под предлогом лечения от болезни сердца, которая не состоялась из-за запрета матери, писавшей: «Вчера получила я письмо твое, писанное от 3 (15) февраля <...> Твоя болезнь ужасно меня беспокоит. Ты просишь у меня позволения ехать в Париж на 6-недельные настающие вакации, и ехать с Демидовым. — Признаюсь, мне была неприятна и прежде ваша поездка по Германии, и ежели бы ты где-нибудь дождался моего письма, которые мне по сих пор возвращают, то увидел бы, как я не была довольна таким товариществом».

Анна Яковлевна Шварц, в замужестве Тургенева (ум. 1872), камеристка В. П. Тургеневой. Н. С. Тургенев сблизился с ней, а затем женился против воли матери, что осложнило их отношения, так как Варвара Петровна не признавала женитьбы старшего сына и на долгое время лишила его материальной поддержки (см.: Т, ПСС и П, Письма, т. II, с. 692; Житова, с. 35, 54—55). Известны 5 писем Тургенева к А. Я. Тургеневой 1852—1870 гг.

(1-й, раз в Телегине.)

Телегино — деревня в 30 верстах от Спасского (ныне территория Залегощенского района Орловской области), в окрестностях которой Тургенев любил охотиться (см.: Чернов Н. Орловские литературные места. Тула, 1970, с. 95—96). Телегинское болото упоминается в наброске «Реформатор и русский немец» (см. наст. изд., т. 3, с. 363).

На зиму еду в Петербург.

Из письма Тургенева к Т. Н. Грановскому от 4 (16) декабря 1839 г. можно заключить, что он приехал в Петербург в конце ноября и поселился на Гагаринской улице, у Пустого рынка, в доме Ефремовой, № 11 (ныне улица Фурманова, 12) — см. об этом в статье Л. Н. Назаровой в кн: Литературные памятные места Ленинграда. Л., 1976, с. 351. Он сразу же вошел в круг своих прежних знакомств, сообщает о жизни и занятиях П. А. Плетнева, Н. В. Гоголя, В. А. Жуковского, А. В. Никитенко, Ф. А. Кони, В. Ф. Одоевского и др. К этому времени относятся и его две встречи с Лермонтовым (см.: наст. том, с. 71).

1840

В январе отъезд с Кривцовым в Италию.

Второй отъезд Тургенева за границу состоялся после 14 (26) января — дата, которой помечено последнее предотъездное письмо его к А. В. Никитенко. Письма этого периода к Н. В. Станкевичу, А. П. Ефремову, Т. Н. Грановскому, М. А. Бакунину достаточно полно рисуют события заграничной жизни Тургенева и его настроения того времени. В одном из них — 27, 28, 29 августа (8, 9, 10 сентября) он признавался Бакунину и Ефремову: «Как для меня значителен 40-й год! Как много я пережил в 9 месяцев!» Павел Иванович Кривцов (1805—1844), брат декабриста С. И. Кривцова, старший секретарь русской миссии в Риме, с 1840 г. занимал должность «начальника над русскими художниками», посылавшимися Академией художеств за границу (см.: СПб Вед, 1840, № 86). Характеристика Кривцова дана Тургеневым в письме к М. А. Бакунину и А. П. Ефремову от 27, 28, 29 августа (8, 9, 10 сентября) 1840 г.: «Толстый человек, секретарь посольства, пробивший по-своему себе дорогу, человек рассудка — и желудка, попавший в милость, поверхностно насмешливый, хранящий как последнюю святыню — сентиментальное поклонение Шиллеру, презирающий философию и честолюбивый — впрочем, добрый, родной (Кривцов). Человек, легко примиряющийся с любым разрешением сомнений, но упрямый по слабости, профан в художестве». В свою очередь, Кривцов сообщил о поездке с Тургеневым в письме к брату, Н. И. Кривцову 14 (26) января 1840 г.: «Я покинул Петербург в обществе Ивана Тургенева, который едет со мной в Рим, чтобы провести там месяц, затем он попутешествует немного по Италии и вернется в Берлин для окончания своих занятий. Это юноша ученый и умный — но настоящий Ленский, студент Геттингенский» (Гершензон М. О. Образы прошлого. М., 1912, с. 143). В. П. Тургенева выразила крайнее недовольство поездкой сына: «Я отпустила тебя в Петербург и курсы твои кончить, и с братом жить. — Тебе стало скучно жить с братом, курсы ты в Петербурге не хотел кончить, уверяя меня, что у тебя книг нету — как будто кроме тебя в Петербурге уже никто не держит экзамену в магистры. То у тебя сделался аневризм. Я думаю, просто тебе соскучилось и захотелось в Италию, к чему тут вмешался Кривцов и на что ты ему был нужен, этого я уже не понимаю» (16 (28) июня 1840 г.). «Отец бы потребовал у тебя строгого отчета твоих занятий и деяний, при отце бы и Кривцов не посмел бы — не приберу слова — (подманить). Я, право, не понимаю, что Кривцов-то тут, почему? К чему? На что он тут вмешался? Все это глупо вышло» (25 июля 1840 г.).

Рим. Неаполь. Ховрины. Шушу. Марков. Станкевич. Брыкчинский. Ефремов.

Из Москвы Тургенев отправился в Вену, задержался там на 10 дней, в начале февраля приехал в Рим, где оставался до 12 (24) апреля, а с 13 (25) или 14 (26) апреля около 10 дней провел в Неаполе. В Риме он, по собственному признанию в письме к Грановскому от 18 (30) мая, «каждый вечер» бывал в доме подполковника Николая Васильевича Ховрина и его жены Марии Дмитриевны, рожд. Лужиной (1801—1877), где часто собирался кружок русской молодежи, в том числе художник А. Т. Марков, польский пианист Брингинский (Брыкчинский) и А. П. Ефремов, с которым Тургенев совершил поездку в Неаполь (см. об этом: Станкевич, Переписка, с. 692, 708, 704; наст. изд., т. 1, с. 543; том 5, с. 364). Предметом их общего увлечения была старшая дочь Ховриных Шушу — Александра Николаевна (в замужестве Бахметева, 1823—1901), впоследствии детская писательница (см. том 5, с. 540). В. П. Тургенева из писем сына, вероятно, составила несколько преувеличенное представление о его отношениях с А. Н. Ховриной и в письме от 31 августа (12 сентября) 1840 г. сообщала некоторые подробности о семействе М. Д. Ховриной, отговаривая сына от возможных матримониальных планов: «Дочь такой матери может быть хорошо учена, невинна, умна, но! — она не будет помнить правилы матери, потому что у матери правил никаких нету <...> Она не будет уметь умереть для мужа и пользы детей. — Она не будет друг мужу, и после его смерти не уметь будет кончить начатое отцом воспитание <...> А эти поетки... Оне мне... Ох! Выйдет Шаховская. Уморят и умрут — и детей оставят своих и чужих сирых». В. П. Тургенева упоминает и младшую сестру Шушу — Лидию: «Да подумала, что это за глупости ты вздумал, предупреждал сестру меньшую, что старшая в тебя влюблена. Что за самолюбие — и потом, зачем унижать самолюбие других...» (там же).

Летом в Берлине. Смерть Станкевича. Знакомство с Бакуниным. Его сестра. Вердер. Житье в Mittelstrasse, 60. Kant.

Тургенев около 22 апреля (4 мая) выехал из Неаполя, 26 апреля (8 мая) писал Станкевичу из Генуи, 5 (17) мая — Ефремову из Франкфурта: «Что я пережил за эти 13 дней? Где не был? В Ливорно, в Пизе, в Генуе; проехал все королевство Сардинское, видел статую С. Карла Борромейского, ездил по Лаго Маджиоре, в санках на св. Готард — чёрт бы его побрал, — был, кажется, в Люцерне, в Базеле, в Келе, в Маннгейме, в Майнце». 18 (30) мая — Грановскому: «Я в Берлине восьмой день, любезный Грановский, уже огляделся и немного обжился <...> Я приехал сюда, почти не останавливаясь, из Неаполя (в 15 дней), и так велико во мне было стремление вернуться в Берлин, — что я покинул Италию без большого сожаления».

О смерти Станкевича его известил А. П. Ефремов письмом из Нови от 27 июня н. ст.: «Иван Сергеевич! Немного собравшись с духом, спешу уведомить вас о несчастье, случившемся со всеми нами. В Нови, городке миль 40 от Генуи, по дороге в Милан, в ночь с 24 на 25-е умер Станкевич <...> Теперь хлопочу, чтобы приготовить все для перевоза его тела в Россию». Пересылая это письмо Грановскому, Тургенев писал 4 (16) июля: «Нас постигло великое несчастие, Грановский. Едва могу я собраться с силами писать. Мы потеряли человека, которого мы любили, в которого мы верили, кто был нашей гордостью и надеждой». Мысли и чувства, вызванные этой

смертью, были развиты позднее в <Воспоминаниях о Станкевиче> (см. наст. изд., т. 5, с. 360—366).

Знакомство Тургенева с Михаилом Александровичем Бакуниным (1814—1876) состоялось в июле 1840 г. и скоро перешло в пылкую романтическую дружбу, но затем их пути разошлись, так как Тургенев не разделял анархических увлечений Бакунина. В дальнейшем они несколько раз встречались, Тургенев оказывал своему бывшему другу материальную помощь. Некоторые черты Бакунина отражены в образе Рудина (см. наст. изд., т. 5, с. 475). Известны 4 письма Тургенева к Бакунину (1840—1862) и 7 писем Бакунина к Тургеневу. Подробнее об отношениях Тургенева и Бакунина см.: Корнилов, Годы странствий; Лемке М. К. Очерки освободительного движения 60-х годов. 2-е изд. СПб., 1908; Т, ПСС и П, Письма, т. 1, с. 649. Расцвет их дружбы относится к лету 1840 г., когда они жили в Берлине на одной квартире по Миттельштрассе, 60 и вместе изучали немецкую философию под руководством профессора Карла Вердера, который давал Тургеневу частные уроки и стал его близким другом и советчиком: «„Nur seine Grenze erkennen“, — гов<орит> Вердер. Кстати, он мне дает уроки. Дело, слава богу, идет на лад <...> Мне Вердер советовал читать недавно вышедшие сочинения Лудвига Achim v<on> Arnim, он уверяет меня, что нигде средние века не представлены так живо, как в его романе „Die Kronenwächter“» (письмо Грановскому от 18 (30) мая 1840 г.). Кант в этой записи мог быть упомянут в связи с тем, что занятия с Вердером впервые после неудовлетворительных лекций профессора Фишера познакомили Тургенева с кантовской философией. Однако в этот период в кругу его философских интересов был преимущественно Гегель, которым с увлечением занимались ученики Вердера (см. также наст. том, с. 454). Сестра Бакунина Варвара Александровна Дьякова (р. 1812), близкий друг Станкевича; провела с ним последние дни его жизни в Италии, затем переехала в Берлин, где у нее бывал Тургенев (см.: Т, ПСС и П, Письма, Т. I, с. 666). Письма Тургенева этого времени рисуют возвышенно-романтические настроения берлинского кружка (см. письма к М. А. Бакунину и А. П. Ефремову от 27, 28, 29 августа (8, 9, 10 сентября) 1840 г.). В. А. Дьякова писала сестрам 3 (15) декабря 1840 г.: «Еще одно знакомство с одним русским студентом, г-ном Тургеневым <...> чистая, светлая, нежная душа, мне кажется, что уже я много, много лет с ним знакома — они с Мишей каждый вечер ходят ко мне» (Корнилов, Годы странствий, с. 43). В. А. Дьяковой 13 (25) декабря Тургенев подарил составленный им самим список 8 стихотворений Лермонтова из сборника «Стихотворения М. Лермонтова» (1840), который ныне хранится в архиве Бакуниных в рукописном отделе ИРЛИ (см.: Назарова Л. Н. Тургенев и Лермонтов. — В сб.: Лермонтов и литература народов Советского Союза. Ереван, 1974, с. 131).

Миллер. Бригеман.

Герман Мюллер-Штрюбинг (Müller-Strübing, 1812—1893), немецкий ученый-филолог и археолог, участник революционного движения в Германии, в 1835—1840 гг. отбывал заключение в крепости, затем жил в Берлине, где сблизился с русским студенческим кружком, бывал у Бакуниных. В 1848 г. переехал в Париж, в 1852 г. — в Лондон. В Париже был близок к Герцену, Жорж Санд, Виардо и Тургеневу (см.: Герцен, т. 23, с. 8). Имя Мюллер-Штрюбинга часто упоминается в письмах Тургенева к П. Виардо 1847—1848 гг.

Бакунин упомянул Мюллера и Бригемана в письме к родным от 20 января (4 февраля) 1842 г.: «У меня здесь есть маленький круг знакомых, которых я вижу всякий день. После отъезда Фролова, с которым я очень сблизился, он состоит преимущественно из немцев, с которыми мы часто по вечерам читаем Шекспира. Тургенев хорошо знает их — это Мюллер, Брюгеман и Менцер» (Корнилов, Годы странствий, с. 109—110).

Поездка в Мариенбад <...> Погодин.

Мариенбад (ныне Марианские Лазни, ЧССР) — курорт с лечебными водами, в то время еще довольно молодой и не столь известный, как модный Карлсбад, приобрел в 1830-х — 40-х гг. значительную популярность среди русских. Посещения Мариенбада выдающимися деятелями русской культуры подробно освещены в кн.: Флоровский А. В. Русские в Марианских Лазнях. Культурно-исторические справки. Прага, 1947. Несколько лет центром русского кружка в Мариенбаде был Михаил Петрович Погодин (1800—1875), академик, профессор истории Московского университета, писатель, издатель журнала «Москвитянин» (1840—1855), в котором он предлагал участвовать и Тургеневу, от чего тот отказался из-за расхождения со славянофильским направлением журнала. В одном из двух сохранившихся писем Тургенева к Погодину — от 4 (16) ноября 1851 г. — Тургенев называет себя «старинным знакомым» Погодина. Это опровергает свидетельство Барсукова о том, что Тургенев познакомился с Погодиным 9 декабря 1850 г., т. е. менее чем за год (Барсуков, Погодин, кн. 11, с. 108). Запись в Мемориале относит знакомство с Погодиным к 1840 г. Однако и это указание ошибочно. Согласно мариенбадским «Курлистам», Погодин впервые приехал на этот курорт с женой 9—10 июля 1839 г. и пробыл там до 8 августа в обществе Н. В. Гоголя и известного врача Иноземцева. «Мариенбад — настоящее врачебное заведение, — писал он, — видно, что люди приезжают сюда лечиться, все вообще умеренны и проводят время, не теряя своей цели из виду» (там же, с. 108). В своем дневнике он посвятил Мариенбаду целый очерк и в последующие приезды — летом 1842 г. и 1846 г. — завел там, по собственному выражению, «русские собрания» (письмо к С. П. Шевыреву 1846 г.). Пребывание Погодина в Мариенбаде в 1840 г. нигде не зафиксировано. Первый приезд Тургенева в Мариенбад подтвержден «Курлистом», где под 19 августа 1840 г. записано, что «Herr Ivan Turgéneff, Candidat der Philosophie aus St. Petersburg» остановился в отеле «Гамбург» и уехал 12 (24) сентября в Лейпциг и Дрезден. Таким образом, его знакомство с Погодиным могло состояться только летом 1842 г., когда они были в Мариенбаде одновременно: согласно «Курлистам», Тургенев приехал 19 августа 1842 г., остановился в отеле «Зеленого креста» и уехал в Дрезден 18 (30) сентября. Однако в собственном письме Тургенева к Бакунину и Ефремову от 18 (30) сентября сообщается, что он прибыл в Дрезден «третьего дня».

Почека. — Бритый малоросс.

Яков Иванович Почека (1813 — после 1862), из дворян Нежинского уезда, в 1830—36 гг. училеяв Московском университете, входил в кружок Станкевича, окончил действительным студентом. Привлекался к дознанию по сунгуровскому делу, активный участник так называемой «маловской истории», упоминался в числе лиц, прикосновенных к «пению противоправительственных песен», за что были арестованы Герцен и Огарев (см.: Насонкина Л. И. Московский университет после восстания декабристов. М.: Изд-во

МГУ, 1972). Почека замешан в трагической истории самоубийства дочери музыканта Эмилии Гебель в Москве в июне 1833 г., в известной мере послужившей материалом для повести «Несчастная» (см. наст. изд., т. 8, с. 454). Станкевич в письме к Я. М. Неверову подробно описал жизнь и смерть Эмилии Гебель и убежденно доказывал непричастность Почеки к ее гибели. По характеристике П. В. Анненкова, это был «добродушнейший молодой человек с некоторым оттенком неподдельной малороссийской наивности, с наклонностью к чувствительности и ленивому созерцанию жизни, какое часто встречается у его земляков. Он не кончил университетского курса и постоянно возбуждал участие Станкевича, который поддерживал в нем искры умственной энергии до тех пор, пока товарищ совсем не пропал у него из вида» (Анненков, с. 389—390). История Почеки и Гебель упоминается также в письмах А. И. Герцена и Н. П. Огарева (см.: Гол Мин, 1919, № 1-4, с. 65—67; Лит Насл, т. 56, с. 432—433). Имя Почеки не случайно поставлено в Мемориале рядом с Погодиным. В 1842 году Тургенев встретил их в Мариенбаде как старых знакомых и, судя по всему, они общались все эти недели. Погодин издавна покровительствовал Почеке. Когда тот поступал в 1830 году в университет, адъюнкт Погодин дал за него поручительство (ЦГА Москвы, ф. 418, оп. 100, ед. хр. 146).

С Почекой в Мариенбадском отеле «Гамбург» поселился приехавший с ним ротмистр Константин Требиньский, из Золотоноши. В Мемориале он назван «бритым малороссом». М. П. Погодин жил в отеле «Дрезден» («Marienbader Curliste», 1842, № 54).

Страшная болезнь (санглот) в Дрездене. Hedenus.

Болезнь, от которой Тургенев лечился в Дрездне, началась, по-видимому, еще в Берлине, так как во втором письме к М. А. Бакунину и А. П. Ефремову из Мариенбада от 3, 8 (15, 20) сентября 1840 г. о ней упоминается как об известном им факте. В Дрездене здоровье Тургенева значительно ухудшилось, хотя свою болезнь и лечивших его докторов он продолжал описывать в шутливо-иронических тонах (см. письмо от 18 (30) сентября 1840 г., а также ответы А. П. Ефремова — Рус Мысль, 1915, № 12, с. 115—120; Рус Ст, 1883, № 11). Советы доктора Геденуса, вероятно, помогли излечению, так как впоследствии Тургенев очень доверял ему: «Поеду в Дрезден посоветоваться со старинным моим приятелем д-ром Геденусом, и что он мне прикажет, то я и исполню» (письмо к Д. Я. и Е. Я. Колбасиным от 18 (30) апреля 1857 г.).

1841

В марте Ständchen Вердеру. Bettina.

Окончание лекций Вердера в Берлинском университете его студенты отметили прощальной серенадой. Она упомянута Тургеневым в «Письмах из Берлина» от 1 марта 1847 г.: «Помните ли восторженные описания лекций Вердера, ночной серенады под его окнами, его речей, студенческих слез и криков?» (наст. изд., т. 1, с. 291). Эта серенада и ответная речь Вердера описаны М. Н. Катковым в очерке «Берлинские новости», где они отнесены к 9 (21) мая 1841 г. (см.: Отеч Зап, 1841, № 6, «Смесь», с. 111—114). М. А. Бакунин в письме к сестре Татьяне от 20 января — 4 февраля 1842 г. просит напомнить Тургеневу «окончание лекций Вердера, Ständchen, последнюю лекцию, — знакомство с Беттиною, — скажи ему, что это время уже никогда не возратится» (Корнилов, Годы странствий, с. 79—80). Bettina — Елизавета фон Арним, рожд. Брентано (1785 —

1859), немецкая писательница, друг Гёте, известная своей перепиской с ним. Тургенев познакомился с Беттиной в 1838 г. в период своего студенчества в Берлине. В 1840 г. он часто бывал у нее вместе с Бакуниным, который перевел на русский язык отрывки из ее «Переписки Гёте с ребенком» (Сын отечества, 1838, т. 2, с. 55—90). Позднее Бакунин сообщал сестре, что Беттина расспрашивала о Тургеневе и «велела ему сказать, что если он напишет к ней, то она будет отвечать ему» (Корнилов, Годы странствий, с. 110—111). Сохранился один черновик письма Тургенева к Беттине фон Арним натурфилософского содержания, относящийся к концу 1840 или началу 1841 г. — времени, когда они с Бакуниным часто посещали писательницу и, как все студенты, «воспламенялись от Беттины» (наст. изд., т. 1, с. 314). Немецкое издание «Дневника» Беттины фон Арним 1837 года издания было куплено Тургеневым в Берлине в 1840 г. Она упоминается в «Записке о Станкевиче», в рассказе «Татьяна Борисовна и ее племянник», в «Письмах из Берлина», «Рудине» (см.: Т, ПСС и П, Письма, т. I, с. 648).

Отъезд весной через Любек. — Еду в деревню. На дороге заезжаю к Бакуниным. — Татьяна.

М. А. Бакунин писал домой 3 (15) мая 1841 г.: «Тургенев оставляет нас и возвращается в Россию. Он едет отсюда в понедельник, 17-го числа, и через две с половиной недели будет у вас в Премухине» (Корнилов, Годы странствий, с. 75). В Петербург Тургенев прибыл на пароходе «Александра» 21 мая (2 июня) 1841 г. (см.: СПб Вед, 1841, № 114, 25 мая, а также помету на черновом автографе «Дневника лишнего человека» — ГПБ, ф. 795, № 20), но лето провел в Москве и Спасском, а в родовое имение Бакуниных Премухино приехал только осенью и пробыл там с 10 (22) до 16 (28) октября (см.: Корнилов, Годы странствий, с. 75). Там он познакомился с владельцем Премухина Александром Михайловичем Бакуниным (1768—1854), его женой Варварой Александровной, рожд. Муравьевой (1792—1864), их сыновьями Николаем (1818—1901), Павлом (1820—1900), Александром (1821—1908), Алексеем (1823—1882) и дочерьми Татьяной (1815—1871) и Александрой, в замужестве Вульф (1816—1882). Об атмосфере в доме Бакуниных см. наст. изд., т. 1, с. 450. Сблизившись с семьей Бакуниных, Тургенев пережил краткое, но сильное увлечение Татьяной Бакуниной. История их отношений освещена в работах: Бродский Н. Л. «Премухинский роман» в жизни и творчестве Тургенева. — В кн.: Центрархив, Документы, вып. 2, с. 107—121; Крестова Л. В. Татьяна Бакунина и Тургенев. — В кн.: Т и его время, с. 31—50. Сохранились 3 письма Тургенева к Т. А. Бакуниной (1841—1842) и 3 письма Бакуниной к Тургеневу. Об отражении этого романа в творчестве Тургенева см.: Т, ПСС и П, Письма, т. 1, с. 650 и наст. изд., т. 1, с. 450, т. 5, с. 394.

Авдотья Ерм<олаевна>.

Авдотья Ермолаевна Иванова, в замужестве Калугина — швея, служившая по найму в доме В. П. Тургеневой летом 1841 г., мать дочери писателя Полины (см.: Б<изюки>н Ф. Из воспоминаний о селе Спасском-Лутовинове. — Рус Вестн, 1885, № 1, с. 355). 18 (30) сентября 1850 г. Тургенев писал Полине Виардо: «И раз мы коснулись такой темы, я расскажу вам в двух словах о моем деле с матерью девочки. Я был молод... это было девять лет назад — я скучал в деревне и обратил внимание на довольно хорошенькую швею, нанятую моей матерью, — я ей шепнул два слова — она пришла ко мне — я дал ей денег — а затем уехал — вот и все — как в сказке о

волке. Впоследствии эта женщина жила как могла — остальное вы знаете. Все, что я могу делать для нее — это улучшать ее материальное положение — это мой долг и я буду исполнять его — но даже увидеться с ней для меня было бы невозможно». Сохранилось письмо А. Я. Калугиной к Тургеневу от 9 (21) сентября 1872 г., касающееся получения ее пенсии и желания перебраться на житье в деревню. Оно начинается так: «Пожелав вам доброго здоровья, целую ваши ручки. Желала бы я знать об вашем здоровье и дочери моей Полиньки с мужем» (ГПБ, ф. 795, № 48).

Бейеры.

Семья Бееров (Беэры) — владельцы села Шашкино Мценского уезда и имения Поповка Тверской губернии, близ бакунинского Премухина. Знакомство Тургенева с Беерами относится к 1830-м годам. Существовали, кроме того, давние семейно-соседские связи. В Московском университете одновременно с Тургеневым учился старший из братьев Беер, Алексей Андреевич (1813—1867), участник кружка Станкевича. Отсюда близость Станкевича к этому семейству. Наиболее расположен был Тургенев к младшему — Константину Бееру (1817—1847), отличавшемуся страстью к охоте. С сестрами Беер — Александрой Андреевной (1812—1847) и Натальей Андреевной (1814—1887) Тургенев сблизился и вел переписку в 1840-х годах. Впоследствии в Шашкино на протяжении десятилетий, как видно из материалов семейного архива Бееров, существовал своеобразный культ Тургенева-писателя (см.: Аннотированный указатель к Тургеневскому собранию Н. М. Чернова — ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 430, с. 7—8; Назарова Л. Н. Тургенев и его современники. — В сб.: И. С. Тургенев. Вопросы биографии и творчества / Под ред. акад. М. П. Алексеева. Л., 1982, с. 135—139).

Поселяюсь к зиме в Москву с маменькой.

Осенью 1841 г. В. П. Тургенева сняла особняк на Остоженке, где и поселилась с сыном и воспитанницами. Уже в августе она пишет ему в Москву из Спасского, давая поручения по отделке дома, а в письме от 26 декабря 1848 г. упрекает сына в том, что он провел рождество не в семье, а с Бакуниными.

1842

В мае родится Полинька.

Внебрачная дочь писателя от А. Е. Ивановой Полина (Пелагея) Ивановна, в замужестве Брюэр (1842—1919), до восьми лет жила в Спасском на барском дворе с прачками, исполняла тяжелую работу и подвергалась насмешкам дворовых и самой барыни. Узнав об этом, Тургенев отправил дочь в Париж в семью Виардо; в 1857 г. она получила фамилию Тургенева, т. е. была признана его законной дочерью по французским законам. В 1860—1863 гг. Тургенев жил в Париже с дочерью и гувернанткой. В 1865 г. П. И. Тургенева вышла замуж за фабриканта Гастона Брюэра, в 1872 г. у них родилась дочь Жанна, в 1875 г. — сын Жорж Альбер. В 1882 г. после разорения Гастона Брюэра Полина с детьми вынуждена была скрываться от преследований мужа. Чтобы поддержать дочь материально, Тургенев продал свое собрание картин, но после его смерти П. Тургенева-Брюэр оказалась отстраненной от наследования вследствие неудачно составленного завещания. Известны 342 письма Тургенева к дочери (1852—1883) и два письма П. Тургеневой-Брюэр к отцу (подробнее о ней см.: Бронь Т. И. Дочь Тургенева Полина Тургенева-Брюэр, — Т сб, вып. 2, с. 324—338).

Аксаков etc. <...> Ховрина, Блохина, Елагина, Самарина etc. etc.

В 1841—42 гг. Тургенев часто появлялся в самых разных московских кружках и салонах. В 1841 г. в письме от 26 сентября В. П. Тургенева послала сыну «Мнение насчет знакомых, у кого ты будешь». В этом реестре содержатся характеристики семейств и лиц, которых должен был посетить ее сын в Москве. Потребность к серьезному духовному общению в известном смысле удовлетворялась в салоне М. Д. Ховриной, у которой в эти годы часто бывали литературные вечера (Рус Арх, 1880, № 2, с. 308—310). Супруги Елагины Алексей Александрович (ум. 1846 г.) и Авдотья Петровна, рожд. Юшкова, в 1-м браке Киреевская (1789—1877), собирали вокруг себя писателей и общественных деятелей славянофильского направления. «Елагины жили в собственном доме за церковью Трех святителей у Красных ворот <...> Теперь нет уже никого в живых из этих людей, собиравшихся (обыкновенно по воскресеньям) в этом гостеприимном и достопамятном доме. Душою этих собраний были Хомяков <...> И. В. и П. В. Киреевские, К. С. Аксаков, С. П. Шевырев» (Рус Арх, 1884, т. 2, с. 335—336). 4 (16) февраля 1843 г. Тургенев шутя писал А. А. Бакунину: «Всем москвичам (исключая Грановского и Елагиных) скажите, что в них ни на грош нет толку». У Елагиных и Ховриных часто бывали названные в Мемориале видные деятели славянофильства — писатель и ученый Константин Сергеевич Аксаков (1817—1860) и публицист и общественный деятель Юрий Федорович Самарин (1819—1876). Известна записка Ю. Ф. Самарина к К. С. Аксакову с приглашением на вечер к Ховриным в апреле 1843 г.: «Очень желают, чтобы ты приехал, будет Тургенев молодой, тоже желает тебя видеть» (Рус Арх, 1880, № 2, с. 309). С К. С. Аксаковым Тургенев познакомился в Москве в начале 1840-х гг. и поддерживал с ним приятельские отношения, но постоянно вступал в спор по основным вопросам общественной жизни, философии и литературы. В произведениях Тургенева встречаются памфлетные изображения славянофилов (поэма «Помещик», рассказы «Однодворец Овсяников», «Хорь и Калиныч»). Известны 10 писем Тургенева к К. С. Аксакову и 8 писем Аксакова к Тургеневу. С Ю. Ф. Самариным Тургенев был знаком с первой половины 1830-х годов, когда оба они учились в Москве, где отношения их не были особенно близкими. Судя по записи в Мемориале, в 1842 г. Тургенев сблизился со всей семьей Самариных.

Я — лев.

Тургенев в начале 1840-х годов, видимо, стремился приобрести в свете репутацию «льва». Тип модного «льва», пользовавшегося успехом и всеобщим вниманием, описан В. А. Соллогубом в повести «Лев» (1841), И. И. Панаевым в романе «Львы в провинции» (1852) и др. Подробнее см.: наст. изд., т. 1, с. 481—482.

Я хочу быть профессором философии! (Погорельский, Строганов.) Экзамен на магистра. — Еду держать его в Петербург за отказом Давыдова. Выдерживаю. (Грефф, Фишер.)

Занятия в берлинском университете, общение с философскими кружками в Москве и советы матери привели Тургенева к намерению «избрать ученую карьеру» (Островская Н. А. Воспоминания о Тургеневе. — Т сб (Пиксанов), с. 97). Они его родственники, вероятно, обратились при этом за помощью или советом к Платону Николаевичу Погорельскому, который был учителем математики и гувернером в доме Тургеневых в начале 1830-х гг. (см. письма к

Н. Н. Тургеневу 1831 г.). Тепло вспоминал о нем Тургенев и в «Автобиографии» (см. наст. том, с. 203). С просьбой о разрешении на сдачу магистерских экзаменов Тургенев обратился и к графу Сергею Григорьевичу Строганову (1794—1882), попечителю московского учебного округа в 1835—1847 гг., и к Ивану Ивановичу Давыдову (1794—1863), декану Отделения словесных наук философского факультета московского университета, но получил отказ их обоих (см.: Гутьяр, с. 56—58). 26 марта (7 апреля) Тургенев выехал из Москвы в Петербург. 31 марта (12 апреля) он подал прошение на имя ректора петербургского университета П. А. Плетнева о допуске к испытаниям на степень магистра философии. Экзамены сдавались с 8 (20) апреля по 5 (17) мая, причем ответы были признаны «хорошими» по латинской словесности и «очень хорошими» по греческой словесности и философии. По этим предметам экзаменовали заслуженный профессор и академик Федор Богданович Греффе (1780—1851) и А. А. Фишер, преподававшие и в годы учения Тургенева в Петербургском университете (см.: Т сб, вып. 1, с. 200—201). Однако для получения степени магистра требовалась еще и диссертация, которая так и не была написана.

В деревне. — Охота весной в Комарове с Бейером. Бакунина Татьяна в Шашкине.

После сдачи магистерских экзаменов Тургенев 14 (26) мая уехал из Петербурга в Спасское. Деревня Комарово находилась в 25—30 верстах от Спасского и в 5 верстах от имения Бееров Шашкина. Комаровские болота близ источника «Малиновая вода» на реке Исте (ныне Арсеньевский р-н Тульской обл.) служили охотничьими угодьями. Тургенев обычно охотился в этих местах с Константином Беером (см. выше) (см. также: Корнеев А. Зеленое диво. Тула. 1981, с. 108—109). Алексей и Татьяна Бакунины переехали в Шашкино в конце мая. 30 апреля (12 мая) Тургенев писал Алексею Бакунину: «Скажите Татьяне Александровне, что я наперед воображаю, как я буду ездить в Шашкино верхом». Он посетил Шашкино 4 (16) июня (см.: Корнилов, Годы странствий, с. 140, 142). К тому времени отношения Тургенева с Татьяной Бакуниной уже подошли к разрыву. Перед отъездом в Петербург в двадцатых числах марта ст. ст. он написал ей письмо, в котором положил конец их «половинчатому прошедшему».

Я опять уезжаю в Мариенбад <...> Бакунин <...> Гервег.

В Мариенбаде Тургенев провел более месяца. По сведениям «Курлиста», он остановился в отеле «Зеленого креста» 7 (19) августа и выехал в Дрезден 18 (30) сентября. Именно в это время он встретился с Почекой и Погодиным, которых знал по Московскому университету. В Германии Тургенев некоторое время жил вместе с четвертым из братьев Бакуниных Павлом Александровичем. В середине ноября М. А. Бакунин писал им обоим: «Ну, а вы что делаете? Что такое сделал Мюллер, что делает Гервег, что Вердер, Ефремыч — помнит ли меня еще Гервег?» (Корнилов, Годы странствий, с. 202). Здесь упомянут немецкий поэт-демократ Георг Гервег (Herwegh, 1817—1874), с которым Тургенев познакомился в 1842 г. О Тургеневе и Бакунине говорится в письме Гервега к жене от 11 (23) ноября 1842 г. (Herwegh. Briefwechsel mit seiner Braut. Stutthart, 1906, S. 50). В 1840-х гг. Гервег был выслан из Германии и жил во Франции. В 1848 г. общался в Париже с Герценом и Тургеневым. Известны 5 записок Тургенева к супругам Гервегам этого периода. Имя его неоднократно упомянуто в черновой рукописи «Гамлета Щигровского

уезда» (наст. изд., т. 3, с. 249), в очерке «Наши послали!» воспроизведен эпизод из жизни Гервега 1848 г. (см. наст. том, с. 127).

Возвращаюсь сухим путем с Павлом Бакуниным. Болезнь. Знакомство с Языковой.

В 20-х числах ноября Тургенев и П. А. Бакунин выехали из Берлина и в начале декабря были в Петербурге, откуда Бакунин отправился в Премухино. 16 (28) декабря Тургенев писал ему: «Милый Павел, я получил твое письмо и тотчас отвечаю. Я очень рад, что ты доехал благополучно и что все твои здоровы — поклонись им, пожалуйста, от меня. Мое здоровье поправилось — и я начинаю выезжать; был уже два раза у Л. П. Языковой — которую я, кажется, очень и очень полюблю». Елизавета Петровна Языкова, рожд. Ивашева (1805—1848), сестра декабриста В. П. Ивашева, жена П. М. Языкова, брата поэта, близкий друг М. А. Бакунина, которого она поддерживала в период его активной революционной деятельности в 1842—1843 гг. Языкова вместе с Тургеневым принимала участие в выплате долгов М. А. Бакунина (см.: Корнилов, Годы странствий, с. 174). О болезни сына В. П. Тургенева писала А. Е. Берсу 12 (24) декабря 1842 г.: «Прошу Вас по старой дружбе навещать чаще — и никак не позволять оставлять Петербург, пока он совершенно выздоровеет и пока зима будет продолжаться <...> и надо всей моей любви к детям и желание поручить вашим стараниям Ивана, чтобы я решилась писать».

1843

Желание определиться на службу. Не удается <...> Определяюсь на службу. Даль.

7 (19) апреля Тургенев подал прошение на имя министра внутренних дел Л. А. Перовского о поступлении на службу в Министерство внутренних дел. Для поступления туда без защиты магистерской диссертации требовалось высочайшее разрешение, которое было получено лишь 2 (14) июня. 8 (20) июня Тургенев был определен «для занятий по особенной канцелярии министра» и указом Правительствующего сената от 23 июля (10 августа) утвержден в чине коллежского секретаря. В этом чине он служил до 18 (30) апреля 1845 г., когда вышел в отставку в звании «отставного коллежского секретаря». Его начальником по службе был Владимир Иванович Даль (1801—1872), писатель, этнограф, ученый диалектолог, автор «Толкового словаря живого великорусского языка». О служебной деятельности Тургенева и его общении с В. И. Далем см.: Оксман Ю. Г. И. С. Тургенев на службе в Министерстве внутренних дел. — Уч. зап. Саратов. гос. ун-та, т. 56, вып. филол. Саратов, 1957, с. 172—183; Громов В. А. Тургенев в «Записках» А. В. Головнина. — Т сб, вып. 3, с. 216—220.

Около святой недели издается «Параша» <...> Белинский.

Выходом в свет поэмы «Параша» в апреле 1843 г. Тургенев, по его собственным словам, «вступил на литературное поприще» (см. наст. изд., т. 1, с. 461—466; наст. том, с. 22, 24). 10 (22) апреля Н. С. Тургенев переслал брату в Москву 6 экземпляров только что вышедшей книжки. С изданием «Параши» связано сближение Тургенева с В. Г. Белинским (1811—1848). Влияние идей Белинского он испытал, читая статьи критика 1835—1836 гг. и слушая рассказы о нем Станкевича и Бакунина. Личное их знакомство состоялось в конце 1842 г. Не исключено, что Белинский познакомился с «Парашей» в рукописи, а затем написал ободряющую рецензию в майской

книжке «Отечественных записок». Экземпляр книги передал Белинскому не сам автор, как он впоследствии рассказывал в «Литературных и житейских воспоминаниях», а его брат, написавший 17 (29) апреля 1843 г.: «Белинскому я сам доставил экземпляр, но не застал его дома, а потому отдал его слуге, сказавши, что от г. Тургенева» (см.: Чернов Н. «Первая песенка поется зардевшись...». — Огонек, 1973, № 39, с. 11). Известны 6 писем Тургенева к Белинскому и 6 писем Белинского к Тургеневу.

Езжу в деревню. Возвращаюсь в Петербург, Павловск <...> Панаева.

В апреле Тургенев уехал на короткое время в Спасское, по пути останавливался в Москве, из Спасского ездил в Шашкино, чтобы повидаться с Бакуниными, в мае вернулся в Петербург и провел лето на даче в Павловске. Об этом он писал П. А. Бакунину около 8 (20) июня 1843 г.: «Я живу в Павловском для большего уединения, гуляю, пью Крейцбрунн, ношу зеленый зонтик на глаза и пользуюсь сносным здоровьем». Авдотья Яковлевна Панаева, рожд. Григорьева, во 2-м браке Головачева (1819—1893), писательница, гражданская жена Н. А. Некрасова, в своих воспоминаниях отнесла знакомство с Тургеневым в Павловске к 1842 г. (см.: Панаева А. Воспоминания. 1829—1870. М.; Л., 1972, с. 94).

В ноябре знакомство с Полиной. Итальянская опера etc. etc. Pizzolato etc. etc.!

Виардо Мишель Фернанда Полина, рожд. Гарсиа (Viardot-Garcia, 1821—1910), дочь певцов Мануэля и Хоакины Гарсиа, певица, выступавшая на оперных сценах Европы с 1839 по 1861 г., музыкальный педагог и композитор, автор романсов (в том числе на слова русских поэтов) и трех оперетт на тексты Тургенева. Выступала в Петербурге и Москве в сезоны 1843 / 44, 1844 / 45, 1845 / 46, 1852 / 53 гг.

Отношения Тургенева с П. Виардо и их сорокалетняя переписка отражены в обширной литературе на разных языках. В настоящее время известно большое количество писем Тургенева к П. Виардо и ее мужу Луи Виардо (1800—1883) — французскому писателю, искусствоведу, историку, художественному критику. О гастролях П. Виардо в России и ее знакомстве с Тургеневым подробно см.: Измайлов Н. И. С. Тургенев и Полина Виардо. Вступит. статья к грампластинке: И. С. Тургенев. Обещаю вам писать каждый день. Литературно-музыкальная композиция по письмам писателя к П. Виардо. Изд. «Мелодия» М., [1968], а также: Розанов А. Полина Виардо-Гарсиа. Л., 1973 (здесь и ниже сведения, извлеченные из этой работы, приводятся без специальных ссылок). Супруги Виардо впервые прибыли в Петербург 14 (26) октября 1843 г. и остановились в доме Демидова на углу Невского проспекта и Малой Садовой (ныне дом № 54 по Невскому пр., сохранился в перестроенном виде), где в то время существовали меблированные квартиры, сдававшиеся приезжим актерам. Первый спектакль с участием П. Виардо состоялся 22 октября (3 ноября). Это была опера Россини «Севильский цирюльник», где она исполняла партию Розины. Вместе с ней пели Рубини (граф Альмавива), Тамбурини (Фигаро), О. А. Петров (Дон Базилио) и др. (см.: Сев пчела, 1843, № 235 и 238, 20 и 23 октября). В том же исполнении «Севильский цирюльник» шел 25, 27 и 29 октября. На одном из этих спектаклей присутствовал Тургенев. П. Виардо выступила также в операх Россини «Отелло» (Дездемона), Беллини «Сомнамбула» (Амина), Доницетти

«Лючия ди Ламмермур» (Лючия), Моцарта «Дон-Жуан» (Церлина) и др. О своих выступлениях на петербургской сцене певица сообщала в письме к Жорж Санд 18 (30) ноября: «Вы знаете, что мой успех здесь так велик, как только вы могли бы желать для вашей Консуэло, — но чего вы не знаете — это, что он растет при каждом представлении и что я сама чувствую, какие успехи делаю каждый вечер <...> Когда я вышла на сцену в прошлый понедельник в „Цирюльнике“, аплодисменты были так бурны и так продолжительны, что я несколько минут не могла начать. Я отблагодарила их во втором действии маленьким сюрпризом, от которого чуть не обрушился зал, — я им спела русскую народную песню — по-русски, разумеется. Никогда я не слышала такого шума» (Lettres inédites de George Sand et de Pauline Viardot, 1839—1849. Paris, 1959, p. 192—193). «Русская народная песня» — романс Алябьева «Соловей», который и после этого певица исполняла в концертных номерах, дававшихся после оперы. 28 октября (9 ноября) в доме поэта и преподавателя литературы А. А. Комарова Тургенев познакомился с Луи Виардо, а 1 (13) ноября Комаров привел его в дом Демидова и представил певице. В конце жизни она так вспоминала этот визит: «Мне его представили со словами: это — молодой русский помещик, славный охотник и плохой поэт». Эта встреча навсегда осталась в памяти писателя, и он ежегодно о ней вспоминал в письмах к П. Виардо. 26, 28, 30 октября (7, 9, 11 ноября) 1850 г. он писал: «Сегодня ровно семь лет, как я встретил вашего мужа у майора Комарова; помните ли вы это смешное существо? В будущий вторник исполнится семь лет с тех пор, как я в первый раз был у вас». Тургенев сейчас же вошел в кружок ближайших почитателей певицы, который сосредоточился в доме Виельгорских, бывшем в то время важнейшим петербургским музыкальным центром. Кроме Тургенева в него входили братья Михаил и Матвей Юрьевичи Виельгорские, П. В. Зиновьев, С. А. Гедеонов, А. М. Гулевич и др. На встречах у П. Виардо или у Виельгорских Тургенев познакомился и с итальянским певцом Евгением Пиццолато, выступавшим в 1840-х — 50-х гг. на петербургской оперной сцене. Тургенев писал о нем П. Виардо 9 (21) мая 1844 г.: «Особенно много болтал я с Pizzo. Какой это благородный милый малый, искренно привязанный к вам!»

1844

Первое расставание. Еду в Москву. <...> Возвращаюсь в мае.

В конце февраля 1844 г. супруги Виардо уехали из Петербурга за границу. 12 (24) февраля Тургенев подал прошение об отпуске по болезни матери и по распоряжению министра внутренних дел Л. А. Перовского получил отпуск с 14 (26) февраля на 28 дней, но возвратился лишь 5 (17) мая, представив 17 (29) мая рапорт директору департамента общих дел К. К. фон Полю и свидетельство о своей болезни за подписью московского обер-полицмейстера от 31 марта (12 апреля). О своем заболевании воспалением легких он писал К. С. Аксакову в конце апреля ст. ст. и П. Виардо 9 (21) мая. В. П. Тургенева в письмах к М. М. Карповой от 31 марта (12 апреля) и 25 апреля (7 мая) также сообщала о серьезной и продолжительной болезни сына (см.: ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 15, л. 13, 14). Тем не менее во время этого пребывания в Москве он часто посещал Самариных, Аксакова и Ховриных (см.: Рус Арх, 1880, № 2, с. 309; ГПБ, ф. 795, № 72; ГЛМ, ф. 17, № 2076).

Живу лето в Парголове. — Белинский у Лесного института. (Разговор.)

В Парголове под Петербургом Тургенев провел лето 1844 г. с июля по сентябрь. В это время он часто посещал Белинского, жившего неподалеку на даче Лесного института (ныне Лесотехническая академия), с которым вел беседы по общественным, философским и литературным вопросам, во многом определившие дальнейшее развитие молодого писателя. Работая над поэмой «Разговор», он советовался с Белинским и учел все его замечания (см. наст. изд., т. 1, с. 467—469).

Полина возвращается в октябре. — Опять dans le tourbillon... <в круговороте>.

П. Виардо возвратилась в Петербург в 20-х числах сентября 1844 г. 9 (21) октября она впервые в этом сезоне выступила в «Сомнамбуле», затем в «Любовном напитке», «Норме» и других операх с неизменным успехом.

Tolly, длинная собака, охота с Зинов<ьвым> у Ладожск<ого> озера.

Петр Васильевич Зиновьев (1812—1863), богатый помещик, камер-юнкер, чиновник министерства финансов, имел связи в литературных кругах и был страстным охотником. Тургенев был с ним в приятельских отношениях и пытался изобразить Зиновьева в рассказе «Реформатор и русский немец» (см. наст. изд., т. 3, с. 363, 520). Зиновьев познакомил Тургенева с Белинским, затем с Луи Виардо. В 1844 г. Луи Виардо, Тургенев и Зиновьев неоднократно охотились вместе. Об этом говорится в письме Тургенева к Луи Виардо от ноября 1843 — февраля 1844 г. и очерках Л. Виардо «Несколько охот в России» и «Еще об охотах в России» (Т сб, вып. 4, с. 110).

1845

Дядя меня рано увозит. Москва.

Дядя — Н. Н. Тургенев.

В начале 1845 г. Тургенев задумал новую поездку за границу, о которой сообщал А. А. Бакунину 9 (21) января, и предполагал «съездить в Москву в конце февраля» — повидаться с матерью перед отъездом. 5 (17) февраля он испросил разрешение директора департамента о двухмесячном отпуске по «внезапной болезни <...> матери» и 9 (21) февраля получил разрешение на выезд в Москву. В этот приезд кроме обычных визитов он занимался и литературным трудом — начал статью (так и не завершенную) о напечатанных в «Москвитянине» (№ 1, 2—3) работах И. В. Киреевского «Обозрение современного состояния словесности» и «Обозрение современного состояния литературы», закончил поэму «Андрей», о чем писал Белинскому 8 марта (9 апреля). 3 (15) апреля он послал на высочайшее имя прошение об увольнении от службы по слабости зрения, а 4 (16) апреля — официальное письмо в департамент общих дел и отношение о болезни за подписью московского врача Дмитревского от 2 (14) апреля. По распоряжению министра внутренних дел Тургенев был уволен от службы 18 (30) апреля согласно прошению по болезни.

Концерты Полины в Москве.

11 апреля супруги Виардо прибыли в Москву, где певица дала три концерта — 17 (29) апреля, 19 апреля (1 мая) и 21 апреля (3 мая) в зале Большого театра, прошедшие с большим успехом. В. П. Тургенева в письмах к М. М. Карповой иронически отзывалась о московских приготовлениях к приезду певицы (см.: ИРЛИ,

Р. I, оп. 29, № 15), но после ее концертов призналась: «Хорошо поет проклятая цыганка!» Получив разрешение об отставке, Тургенев около 25 апреля ст. ст. выехал в Петербург.

Отъезд в чужие краи. — Куртавнель. Жорж Санд.

В СПб Вед от 28 апреля (10 мая), 1 (13) и 3 (15) мая были даны обычные публикации об отъезде за границу Виардо, а затем Тургенева, который вскоре присоединился к ним в Париже. Возможно, что именно тогда состоялось его знакомство с французской писательницей Жорж Санд (George Sand, наст. имя — Аврора Дюдеван, 1804—1876), близким другом Виардо. Косвенные свидетельства этому приведены в кн.: Ладария М. Г. Живые ключи дружбы. (К вопросу о личных и творческих связях И. С. Тургенева и Ж. Санд). Сухуми, 1976, с. 7—8. Точную дату первой встречи Тургенева и Жорж Санд указал И. С. Зильберштейн: «Они познакомились в замке Куртавнель-ан-Бри, поместье Виардо, 7 июня 1845 г.» (Silberstein I. Du nouveau sur les rapports de George Sand avec Ivan Tourguéniev et la famille de Pauline Viardot, — Cahiers, 1979, № 3, Octobre, p. 144). Об отношениях Тургенева и Жорж Санд см. также: Zviguilsky A. Le triangle Tourguéniev — Sand — Viardot (там же, p. 145). Впоследствии, в 1870-х гг., Тургенев переписывался с Жорж Санд, а в 1845—1847 гг. состоялось, по-видимому, лишь несколько встреч. Виардо вскоре после возвращения уехали из Парижа на три недели в Ноан вместе с Жорж Санд и Шопеном. Июль они провели в незадолго до того приобретенном старинном замке Куртавнель времен Франциска I в 50 км от Парижа близ местечка Розэ в округе Бри, где их посетил Тургенев. В дальнейшем он не раз бывал в Куртавнеле, подолгу жил там и часто вспоминал о нем в письмах. «Нет места на земле, которое я любил бы так, как Куртавнель», — писал он Луи Виардо 12 (24) июня 1850 г.

Поездка в Пиренеи.

7 (23) июля Тургенев выехал из Парижа в Бордо, где встретился с В. П. Боткиным и Н. М. Сатиным. Василий Петрович Боткин (1810—1869), литератор, в 1840-х гг. друг Белинского, впоследствии придерживался консервативных взглядов. В 1850-х гг. отношения Тургенева с Боткиным перешли в тесную дружбу. Известны 78 писем Тургенева к Боткину и 81 письмо Боткина к Тургеневу. Николай Михайлович Сатин (1814—1873) — поэт и переводчик, близкий к Герцену и Огареву. 21 июля (2 августа) Тургенев, Боткин и Сатин выехали из Бордо, проводили Сатина на воды в Бареж, 22 июля (3 августа) остановились в глубине Пиренеев в местечке Лоз, путешествовали до 29 июля (10 августа), затем Боткин поехал в Испанию, а Тургенев — в Париж (см. письмо Сатина Н. П. Огареву от 2 (14) августа 1845 г. — Рус мысль, 1891, № 8, с. 15; Боткин В. П. Письма об Испании. Л., 1976, с. 220). Тургенев намеревался написать путевые записки об этом путешествии, но ограничился лишь началом первого очерка — «Несколько дней в Пиренеях» (см. наст. изд., т. 1, с. 413, 559).

Самое счастливое время моей жизни. Возвращение к зиме. 19 / 31 декабря Templario — первый поцелуй.

Это было время расцвета любви Тургенева к П. Виардо. Возможно, что поездка в Пиренеи была совершена им не без влияния певицы, родом испанки. В Россию Тургенев вернулся в начале ноября ст. ст. П. Виардо уже 5 (17) октября начала свой третий петербургский оперный сезон. 19 (31) декабря она впервые исполнила партию Ревекки в опере немецкого композитора Отто Николаи

«Il Templario» («Тамплиер», «Храмовник»). По этому поводу критик журнала «Репертуар и Пантеон» заметил: «В „Темплиере“ <...> Ревекку пела Виардо, и из слабой партии и сама Виардо не могла ничего сделать».

1846

Отъезд Полины... Я уезжаю в деревню. — Там до октября <...> Возвращение к зиме в Петербург. — «Хорь и Калиныч» напис<ан> в этом году.

П. Виардо вынуждена была прервать гастроли в Петербурге из-за внезапной болезни, заразившись коклюшем от своей маленькой дочери Луизы. Болезнь грозила полней потерей голоса. 2 (14) февраля состоялся ее прощальный бенефис в опере «Сомнамбула», а 14 (26) февраля вся семья выехала во Францию. Письмо Тургенева от конца апреля — начала мая ст. ст. 1846 г. свидетельствует о том, что певица не сразу отказалась от мысли снова петь в Петербурге, где ее друзья и почитатели готовили почву для ее возвращения, однако эти гастроли не возобновлялись. Считалось, что Тургенев выехал в Спасское в начале мая и занимался там окончательной отделкой очерка «Хорь и Калиныч» (Клеман, Летопись, с. 40). 7 (19) мая писатель был уже в Москве (Белинский, т. 12, с. 276). Однако, по-видимому, Тургенев приезжал туда ненадолго уже из Спасского для свидания с Белинским, так как имеются свидетельства о том, что в деревню Тургенев приехал несколько раньше — в первой половине двадцатых чисел апреля (см. письмо А. А. Беер к Т. А. Бакуниной от 6 (18) мая 1846 г. — В сб.: И. С. Тургенев. Вопросы биографии и творчества / Под ред. акад. М. П. Алексеева. Л., 1982, с. 135—136; см. также письмо П. Виардо к М. Ю. Виельгорскому от 10 апреля н. с. 1846 г. — Музыкальное наследство. М., 1968. Т. II, ч. 2, с. 27). В «Воспоминаниях о Белинском» писатель свидетельствует о своем намерении «оставить» литературу, но «успех этого очерка побудил <...> написать другие», и он возвратился к литературе (наст. том, с. 46). 21 октября (2 ноября) он писал П. Виардо: «Вот уже три дня, как я приехал в Петербург из деревни, где провел более пяти месяцев».

1847

Свидание в Берлине. Жизнь в Берлине. «Жидовка». Мюллер. Ланке.

В Берлине Тургенев встретился с П. Виардо, которая получила ангажемент в берлинской итальянской опере с 5 октября до 2 декабря н. ст. 1846 г. и в Королевском оперном театре с 1 января н. ст. О намерении быть ее слушателем в Берлине он писал в письме к супругам Виардо еще 8 (20) ноября 1846 г. и подробно разбирал ее партии. В опере Ж. Галеви на текст Э. Скриба «Жидовка» П. Виардо исполняла партию Рахили, о которой Тургенев высказал свое мнение в письме от 28, 31 августа, 2 сентября (9, 12, 14 сентября) 1850 г.: «„Жидовка“, особенно музыка, выпавшая на долю Рахили, не то что малозначительна, но находится лпшь возле истины и красоты. Вы имели большой успех, и тем не менее я уверен, что эта тяжелая и натянутая декламация должна была оставить у вас в душе большое утомление и большую пустоту. Можно сколько угодно говорить об учености, национальном колорите и т. д., божественной искры там нет. Это не бессмертно, как должна быть бессмертна всякая истинная

красота». Об успехе П. Виардо у берлинской публики он написал в «Письмах из Берлина». Здесь же он изложил свои новые впечатления от общественной жизни Берлина, куда вернулся после многолетнего перерыва (см. наст. изд., т. 1, с. 291—294, 521). 23 декабря 1847 г. (4 января 1848 г.) он напомнил певице о ее дебюте в «Жидовке»: «Итак, вы дебютировали „Жидовкой“? Одно это название „Жидовка“ воскрешает передо мной массу образов и вызывает много воспоминаний. Вот г-н Kraus с его выдающимися верхними зубами, его хохотом и его пальцами свинцового цвета; m-r Lanz — такой медовый, такой сдержанный, так нежно тронутый своими собственными заслугами. Вот супруги Piffe-au Nid, толстый m-r Dalmatie, etc., etc.». В Берлине произошла встреча с общими друзьями Виардо и Тургенева Ланге (Ланке) и Германом Мюллером-Штрюбингом, который занимался с П. Виардо греческим языком и показывал ей прусскую столицу.

Потом Зальцбрунн. Белинский. — Анненков. — Лондон. — Булонь. — Куртавнель <...> Зима в Париже. — Gastrite <Гастрит>.

9 (21) мая в Берлин приехал Белинский и на следующий день сообщил жене: «Пишу тебе в комнате Тургенева» (Белинский, т. 12, с. 362). Одновременно писал ей об этом и сам Тургенев. Перед тем они переписывались об обстоятельствах поездки и предполагали встретиться в Штеттине, куда, однако, Тургенев приехать не смог (см. его письма к Белинскому от 5 (17) апреля и 21 апреля (3 мая)). 22 мая (3 июня) оба они прибыли в Зальцбрунн, предварительно прожив 6 дней в Дрездене (с 14 (26) по 19 (31) мая), где выступала П. Виардо и где Тургенев познакомил ее с Белинским. О совместной жизни в Зальцбрунне до начала июля н. ст. говорится в «Литературных и житейских воспоминаниях» (см. наст. том, с. 48) и письмах Тургенева (см. также письма Белинского: Белинский, т. 12, с. 362—369; Анненков, с. 333—335).

В начале июля н. ст. Тургенев, по воспоминаниям П. В. Анненкова, «объявил нам, что уезжает на короткое время в Берлин — проститься с знакомыми, отъезжающими в Англию, но что, проводив их, снова вернется в Зальцбрунн. Он оставил даже часть вещей на квартире. В Зальцбрунн он не возвратился, вещи его мы перевезли с собой в Париж, а сам он чуть ли не побывал в это время в Лондоне» (Анненков, с. 334—335). С конца июля по сентябрь включительно он часто приезжал в Куртавнель к Виардо, где, по словам певицы, «проводили лето так приятно, что просто не могли писать». Белинский, приехав в Париж, досадовал на частые отлучки Тургенева и писал жене, что тот «показался было на несколько дней в Париж да и опять улизнул в деревню к Виардо» (Белинский, т. 12, с. 363). Тургенев чувствовал себя виноватым, но не приехал, как обещал, проводить Белинского из Парижа в Штеттин (см. письма к М. Ф. Корш от 20 августа (1 сентября) и Белинскому от 5 (17) сентября, 14 (26) ноября 1847 г.). В то же время он писал в Куртавнеле ряд рассказов, вошедших позднее в сборник «Записки охотника» (см. наст. изд., т. 3). О Куртавнеле того времени, о его месте в жизни и творчестве Тургенева см. также: Жихарева А. Куртавнель. Памяти И. С. Тургенева (1818—1883). — Русская мысль. Париж, 1965, № 2414 и 2415; Бочева М. Куртавнел в живота на Тургенев. — Език и литература. София, 1975, № 2, с. 71—75. С октября он живет в Париже и регулярно описывает П. Виардо подробности своей парижской жизни. В сообщениях, которые он называл «маленькими revue de Paris» (письмо от 14, 15 (26, 27) ноября), преобладают

известия о музыкальной жизни. О болезни он упоминает в первом письме из Парижа в Германию от 7, 8 (19, 20) ноября как о «легком нездоровье (которое теперь уже совсем прошло)».

1848

Поездка в Брюссель. — Революция без меня! <...> 15 Mai.

Тургенев уехал в Бельгию в первой половине февраля. 14 (26) февраля в Брюсселе он узнал о начале французской революции и в тот же день выехал обратно в Париж. Дальнейшие события революции происходили уже на его глазах и описаны впоследствии в очерках «Наши послали!» и «Человек в серых очках» (см. наст. том, с. 121, 98). 15 мая н. ст. состоялась известная демонстрация парижских рабочих, вылившаяся в массовое выступление рабочего класса против буржуазного Временного правительства и реакционного Национального собрания. Тургенев был непосредственным свидетелем этих событий и описал их П. Виардо непосредственно после увиденного, озаглавив: «Точный отчет о том, что я видел 15 мая (1848)». Этот отчет, проникнутый сочувствием к «блузникам», давал необходимые дополнения к тенденциозным и отрывочным сообщениям парижских газет.

Болезнь. <...> Страдания. Поездка в южную Францию. Марсель.

А. И. Герцен, приехавший в Париж 24 марта (6 апреля), описывает в «Былом и думах» эпидемию холеры летом 1848 г. и 10-дневную болезнь Тургенева (Герцен, т. 10, с. 43—44; см. также его письмо к Огареву от 10 июня 1849 г.). Кроме того, между маем и октябрем он страдал невралгией, о которой писал П. Виардо 8 (20) октября, выражая надежду, что «на сей раз она <невралгия> действительно умерла». О летней жизни в Париже Герцен вспоминал: «До осени мы были окружены своими, сердились и грустили на родном языке: Т<учковы> жили в том же доме, М<ария> Ф<едоровна> у нас, А<нненков> и Т<ургенев> приходили всякий день; но все глядело вдаль, кружок наш расходился. Париж, вымытый кровью, не удерживал больше; все собирались ехать без особенной неообходимости, вероятно, думая спастись от внутренней тягости, от июньских дней, взошедших в кровь и которые они везли с собою» (Герцен, т. 10, с. 229). Тургенев выехал из Парижа на юг Франции 30 сентября (12 октября) ради перемены обстановки. Он посетил Лион, Валанс, Авиньон, Ним, Арль, Марсель, Тулон, Иер, посылая П. Виардо отчеты о путешествиях в письмах от 1, 2 (13, 14) и 8 (20) октября, и вернулся в Париж 25 октября (6 ноября) снова больным, о чем сообщал Эмме Гервег 25 октября (6 ноября). Об этой болезни писал и Герцен 24 октября (5 ноября) Т. Н. Грановскому, Е. Ф. и М. Ф. Корш, Н. Х. Кетчеру и Н. М. Сатину (Герцен, т. 23, с. 113, 120).

Покупка дома Rue de Douai. — Rue Tronchet. Герцен. Тучковы. — «Где тонко, там и рвется». «Нахлебник».

В конце 1848 г. Виардо приобрели дом на улице Дуэ, на углу площади Вэнтимиль, вблизи «Белой заставы», на тогдашней окраине Парижа, далеко от центра. Позднее, в 1870-х — начале 1880-х гг. Тургенев занимал в нем квартиру. В ноябре 1848 г. он поселился на улице Tronchet N 1: письмо Эмме Гервег от 25 октября (6 ноября) написано им на Бульваре Капуцинов, 13, а 14 (26) ноября он пишет А. А. Краевскому уже с улицы Tronchet. В ноябре и декабре он особенно часто посещал семейство Герценов, поселившихся в начале ноября на бульваре Мадлен, 17, и некоторое время жил в их квартире.

С Александром Ивановичем Герценом (1812—1870) Тургенев познакомился в Москве около 1842 г. и тогда получил от него характеристику «Хлестакова, образованного и умного, внешней натуры» (Герцен, т. 22, с. 106). После появления «Записок охотника» они сблизились и сохранили взаимное расположение, несмотря на расхождение взглядов, определившееся в 1860-е гг. Известны 59 писем Тургенева к Герцену. Вероятно, через Герцена в Париже Тургенев познакомился с семьей генерала Алексея Александровича Тучкова (1800—1879), в молодости близкого к декабристам, друга Огарева и Герцена. С ним были его жена Наталья Аполлоновна и дочери — Елена, в замужестве Сатина, и Наталья (1829—1913), вскоре вышедшая замуж за Огарева, затем гражданская жена Герцена. Тучковы приехали в Париж из Италии, узнав о февральской революции. Тургенев оказывал дружеское внимание Н. А. Тучковой, о чем свидетельствует его полушутливая надпись на подаренной ей 14 августа записной книжке (см. наст. изд., т. 12). Ей посвящена комедия «Где тонко, там и рвется», написанная в июле 1848 г. (см. наст. изд., т. 2, с. 572). Пьеса «Нахлебник», начатая в январе и законченная в конце 1848 г., впервые была прочитана у Герцена, который назвал ее «просто объеденьем» (см. наст. изд., т. 2, с. 583; Герцен, т. 23, с. 114).

1849

Все лето в Куртавнеле без денег <...> 14 / 26 июня я в 1-й раз с П<олиной>. — (Куплена Диана).

К лету 1849 г. крайне обострились отношения Тургенева с матерью, которая прекратила переписку и высылку денег, недовольная долгим отсутствием сына и его отношениями с П. Виардо. В конце этого года, очень плодотворного в творческом отношении, писатель признавался А. А. Краевскому: «Порукой в моей деятельности может вам послужить то обстоятельство, что мой разрыв с маменькой окончательно состоялся — и мне приходится зарабатывать свой насущный хлеб». С весны он собирался отправиться в Куртавнель, куда периодически наезжала из Парижа П. Виардо, однако новая болезнь задержала его в Париже. В Куртавнель он приехал перед самым отъездом певицы 6 (18) июня в Париж, откуда она вскоре выехала на гастроли в Англию. С 7 (19) июня по 11 (23) августа он регулярно посылал певице бюллетени о своей жизни и ее семье в Куртавнеле. Во «втором бюллетене», в среду 8 (20) июня, он пишет, что обитатели замка ждут ее приезда из Парижа на короткое время «не раньше субботы», т. е. 11 (23) июня. Очевидно, в этот приезд и произошла встреча (14 (26) июня), отмеченная в Мемориале.

Летом этого года Тургенев решил приобрести новую охотничью собаку, о чем он писал Луи Виардо 11 (23) августа в Англию.

«Холостяк» <...> Зимой опять страдал. Летом «Завтрак у предводителя».

Комедия «Холостяк» была начата 28 января (9 февраля) и закончена 10 (22) марта в Париже. 3 (15) июля В. П. Боткин сообщал А. А. Краевскому об отправке в Петербург рукописи комедии, в августе она была разрешена к печати для № 9 «Отечественных записок», а 7 (19) октября допущена к постановке (см. наст. изд., т. 2, с. 607—608). Через четыре с половиной месяца, летом, в Куртавнеле написан «Завтрак у предводителя». «Я написал, переписал и отправил (в Москву) одноактную комедию, комедию в пятьдесят страниц», — писал автор П. Виардо около 27 июля (8 августа) (подробнее

см.: наст. изд., т. 2, с. 622). В письме к Краевскому от 28 декабря 1849 г. (9 января 1850 г.) упоминается о «довольно сильной простуде», которая «заставила <...> проваландаться целые 10 дней».

1850

6-го генваря. — Гуно. Весна в Куртавнеле. — (Сафо, Полина в Берлине). Возвращение ее; разлука 5 / 17 июня. Отъезд.

С французским композитором Шарлем Гуно (Gounod, 1818—1893) Тургенев познакомился через П. Виардо, которая знала его с 1840 г. Первое упоминание о Гуно как о близком знакомом («Мой привет Виардо, и Мануэлю, и Шарлю») встречается в письме к П. Виардо от 27, 28 июня (9, 10 июля) 1849 г. Следовательно, дата 6 января в Мемориале не может относиться к их первому знакомству (ср.: Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 345). В России Тургенев пропагандировал музыку Гуно в салоне братьев Виельгорских и продолжал высоко ценить его творчество и после взаимного охлаждения, вызванного разрывом между Гуно и семьей Виардо. В 1850—1851 гг. они переписывались, но письма не сохранились. В мае 1850 г. Гуно, только что тяжело перенесший смерть любимого брата, поселился вместе с матерью в Куртавнеле, одновременно с Тургеневым, и работал над оперой «Сафо» на текст Э. Ожье для П. Виардо в заглавной роли. Премьера «Сафо» состоялась в парижской Гранд-Опера 4 (16) апреля 1851 г., но произведение не имело успеха и вскоре сошло со сцены. Тургенев живо интересовался работой композитора, поддерживал его, делал поправки в либретто и называл «Сафо» «нашей любимой дочерью» (письмо к П. Виардо от 1, 8, 12 (13, 20, 24) ноября; см. об этом письма от 4 (16) мая; 28, 31 августа, 2 сентября (9, 12, 14 сентября); 24 ноября (6 декабря) 1850 г.; см. также: Ланский Л. Иван Тургенев и Шарль Гуно. — Литературная Россия, 1979, 23 февраля). П. Виардо с конца апреля до середины июня пела в Берлине в операх Мейербера «Роберт-Дьявол», «Гугеноты» и «Пророк». Тургенев собирался в Россию еще весной и писал Краевскому 24 марта (4 апреля): «Вы может быть, не забыли, любезный Краевский, что я имел намерение вернуться в Россию в мае месяце; и я более, чем когда-нибудь, желаю теперь вернуться; для этого мне недостает одного: денег <...> Я намерен выехать отсюда в половине мая — а с первым пароходом из Штеттина поплыву в Петербург. Париж я покидаю на днях и до окончательного отъезда буду жить в Брюсселе». Получив из России необходимую сумму, он поехал в Брюссель, но оттуда вернулся в Париж еще на месяц, вероятно, для того, чтобы увидеться с П. Виардо, и выехал в Штеттин 12 (24) июня, а из Штеттина в Петербург — 17 (29) июня (см. письма к П. Виардо от 4 (16) мая, А. А. Краевскому от 9 (21) мая, Герцену от 10 (22) мая, Луи Виардо от 12 (24) июня). Тургенев написал прощальное письмо Луи Виардо, в котором не упоминается П. Виардо, что заставляло предполагать об отдельном прощальном письме к ней. Существование этого письма подтверждается ответом П. Виардо от 9 (21) июня 1850 г., который начинается так: «Дорогой добрый Тургенев. Я хотела писать вам сегодня длинное письмо, но ваше письмо лишило меня бодрости. Вы уезжаете? Эта печальная новость, которая меня так огорчила, однако не так уж неожиданна. Луи и я имели некоторые подозрения, видя, как вы увозили из Куртавнеля Диану, ваши вещи, и все ваши деньги» (перевод; оригинал по-французски в кн.: Tourguéniev Ivan. Lettres inédites à Pauline Viardot et à sa famille. Publiées et annotées par H. Granjard et A. Zviguilsky. Lausanne, 1972, p. 309).

Возвращение в Россию. Петербург. Тютчев.

Тургенев прибыл в Петербург 20 июня (1 июля) и здесь дружески сошелся с Николаем Николаевичем Тютчевым (1815—1878), переводчиком, сотрудником «Отечественных записок», с которым он познакомился в середине 1840-х гг. В 1852—1853 гг. Тютчев управлял имениями Тургенева. О нем упоминается в письме к П. Виардо от 26, 28, 30 октября (7, 9, 11 ноября): «Сегодня вечером большое сборище друзей у Тютчева для празднования моего и его дня рождения: мы родились в один и тот же день. Это — превосходный человек, отличный малый, и я люблю его всем сердцем, его жену — тоже».

Москва. Ссора с маменькой. Житье в Тургеневе. Диана. Ссоры и дрязги.

В июле Тургенев пробыл 10 дней в Москве, а в середине июля ст. ст., не желая жить в Спасском из-за разрыва с матерью, поселился в Тургеневе, небольшом имении Чернского уезда Тульской губ., принадлежавшем С. Н. Тургеневу, а после его смерти перешедшем к сыновьям. Об отношениях Тургенева с матерью см.: Житова, с. 128—152. В отчетах о своей деревенской жизни, которые он посылал Виардо, Тургенев рассказывает о чтении, посещении соседей, охоте и хлопотах по передаче брату своей половины Тургенева. 26 сентября (8 октября) 1850 г. он сообщает об их завершении: «Необходимо было оставаться здесь, чтобы окончательно устроить дела моего брата. Только вчера я закончил их. Слава богу, теперь он вполне независим и спокоен: я уступил ему свою половину Тургенева, и теперь он — владелец очень хорошенького маленького имения, которое в хороший год может приносить ему до 20-ти тысяч франков».

Возвр<ащение> в Петерб<ург>. Отправление Полиньки. Поездка в Москву. Маменька умирает 16-го ноября.

Одной из причин ссоры Тургенева с матерью было дурное обращение в Спасском с его побочной дочерью Полиной (Пелагеей), которой к тому времени исполнилось 8 лет. По совету П. Виардо, он решил отправить девочку во Францию для воспитания в семье Виардо. 26 сентября (8 октября) он сообщает «о своем завтрашнем отъезде» в Москву, а оттуда через два дня — в Петербург, куда торопился, чтобы 20 октября (1 ноября) отправить маленькую Полину на пароходе в Гавр. Однако затем эти планы изменились, и она выехала сухим путем через Варшаву 23 октября (4 ноября). В ожидании отъезда Полина жила в Петербурге в семье Н. Н. Тютчева. Тургенев предполагал остаться в Петербурге на зиму, но известие о смертельной болезни матери заставило его 16 (28) ноября выехать в Москву, где он уже не застал ее в живых (см. письма к П. Виардо от 16 (28) ноября и 22 ноября (4 декабря)), а через два дня после приезда он описал «своему исповеднику» П. Виардо подробности кончины В. П. Тургеневой:

«Мать моя умерла, не оставив никаких распоряжений; множество существ, зависевших от нее, осталось, можно сказать, на улице; мы должны сделать то, что она должна была бы сделать. Ее последние дни были очень печальны. Избави бог нас всех от такой смерти! Она старалась только оглушить себя — накануне смерти, когда уже начиналось хрипение агонии, в соседней комнате, по ее распоряжению, оркестр играл польки. К умершим подобает относиться только с уважением и сожалением — поэтому не скажу вам больше ничего».

1851

С 1851 г<ода> я стал вести дневник.

О дневниках Тургенева, начатых им в 1851 г., см. наст. том, с. 478.

---

---