А. С. Пушкин

Капитанская дочка

1836

Оглавление

Глава I. Сержант гвардии 286
Глава II. Вожатый 294
Глава III. Крепость 304
Глава IV. Поединок 310
Глава V. Любовь 319
Глава VI. Пугачевщина 327
Глава VII. Приступ 337
Глава VIII. Незваный Гость 344
Глава IX. Разлука 352
Глава X. Осада города 357
Глава XI. Мятежная слобода 365
Глава XII. Сирота 376
Глава XIII. Арест 383
Глава XIV. Суд 390
Приложение. Пропущенная глава 401

Полный текст

О произведении

Последняя прозаическая работа Пушкина — история любви и спасения на фоне беспощадного бунта.

Отзывы критиков

Мысль о романе, который бы поведал простую, безыскусственную повесть пряморусской жизни, занимала его в последнее время неотступно. Он бросил стихи единственно затем, чтобы не увлечься ничем по сторонам и быть проще в описаньях, и самую прозу упростил он до того, что даже не нашли никакого достоинства в первых повестях его. Пушкин был этому рад и написал Капитанскую дочь, решительно лучшее русское произведенье в повествовательном роде. Сравнительно с Капитанской дочкой все наши романы и повести кажутся приторной размазней. Чистота и безыскуственность взошли в ней на такую высокую степень, что сама действительно<сть> кажется перед нею искусственной и карикатурной. В первый раз выступили истинно русские характеры: простой комендант крепости, капитанша, поручик; сама крепость с единственной пушкой, бестолковщина времени и простое величие простых людей, всё — не только самая правда, но еще как бы лучше ее. Так оно и быть должно: на то и призванье поэта, чтобы из нас же взять нас и нас же возвратить нам в очищенном и лучшем виде.

— Н. В. Гоголь. В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность (1847)

«Капитанская дочка» — нечто вроде «Онегина» в прозе. Поэт изображает в ней нравы русского общества в царствование Екатерины. Многие картины, по верности, истине содержания и мастерству изложения, — чудо совершенства. <...> Ничтожный, бесцветный характер героя повести и его возлюбленной Марьи Ивановны и мелодраматический характер Швабрина хотя принадлежат к резким недостаткам повести, однако ж не мешают ей быть одним из замечательных произведений русской литературы.

— В. Г. Белинский. Сочинения Александра Пушкина. Сочинения Александра Пушкина, статья одиннадцатая и последняя (1846)

«История Пугачевского бунта» по языку очень хороша, но по скудости материалов, коими мог пользоваться сочинитель, в историческом отношении недостаточна; зато картинную сценическую сторону любопытной эпохи схватил он и представил мастерски в «Капитанской дочке»; сия повесть, пусть и побочная, но все-таки родная сестра «Евгению Онегину»: одного отца дети, и во многом сходны между собою. Другие маленькие романы его не так отличны, но все умны, натуральны и приманчивы...

— П. А. Катенин. Воспоминания о Пушкине (1852)

Пушкин был историком там, где не думал быть им и где часто не удается стать им настоящему историку. «Капитанская дочка» была написана между делом, среди работ над пугачевщиной, но в ней больше истории, чем в «Истории пугачевского бунта», которая кажется длинным объяснительным примечанием к роману.

— В. О. Ключевский. Речь, произнесенная в торжественном собрании Московского университета 6 июня 1880 г., в день открытия памятника Пушкину

...историческое беспристрастие, полное отсутствие каких-либо патриотических славословий и трезвый реализм видите вы... в «Капитанской дочке» Пушкина. ...здесь нет героя в том пошлом виде безукоризненно идеального молодого человека, блещущего всеми и материальными, и умственными доблестями, в каком подобный герой подвизался в то время во всех романах... Гринев... Это самый заурядный помещичий сынок 18-го века, не особенно далекий, не Бог весть как образованный, отличающийся всего на всего доброю душою и нежным сердцем. <...>

...здесь <...> Пушкин является перед нами не только реалистом вообще, но и натуралистом в том смысле, что <...> перед вами развертывается картина жизни не каких-либо идеальных и эксцентрических личностей, а самых заурядных людей; вы переноситесь в обыденную массовую жизнь 18-ого века и видите, как эта жизнь текла день за день со всеми своими мелкими будничными интересами. <...> Перенесясь за сто лет назад к его «Капитанской дочке», вы отнюдь не попадаете в какой-то сказочный мир, а видите все ту же самую жизнь, которая, катясь год, за год, докатилась и до сего дня.

Но верх художественного совершенства по строгой, трезвой реальности, историческому беспристрастию и глубине понимания бесспорно представляет собою образ самого Пугачева. <...> Ему и Пугачева удалось свести на почву осязательной и будничной действительности. Правда, является он на сцену романа не без поэтичности: словно какой-то мифический дух грозы и бури, он внезапно вырисовывается перед читателем из мутной мглы бурана, но вырисовывается вовсе не для того, чтобы сразу поразить вас, как нечто выдающееся и необыкновенное. Является он простым беглым казаком, полураздетым бродягою, только что пропившим в кабаке последний свой тулуп <...> .

Таким же является Пугачев и в дальнейшем развитии романа. Это вовсе не злодей и не герой, вовсе не человек, устрашающий и увлекающий толпу обаянием какой-нибудь грозной и бездонной мрачности своей титанической натуры, и тем более отнюдь не фанатик, сознательно стремившийся к раз намеченной цели. До самого конца романа он остается все тем же случайным степным бродягою и добродушным плутом. При иных обстоятельствах из него вышел бы самый заурядный конокрад; но исторические обстоятельства внезапно сделали из него совершенно неожиданно для него самого самозванца, и он слепо влечется силою этих обстоятельств, причем вовсе не он ведет за собою толпу, а толпа влечет его...

— А. М. Скабичевский. Наш исторический роман в его прошлом и настоящем (1886)

Знаете ли вы, что гранильщики драгоценных камней держат перед собой изумруд? Когда глаза устают, то дают им отдыхать на изумруде. Таким изумрудом для меня были всегда две вещи: «Капитанская дочка» Пушкина и «Казаки» Толстого. Хорош для этого и «Герой нашего времени».

Письмо А. И. Куприна к Ф. Ф. Пульману. 31 августа 1924 г.

Главная русская идиллия: история любви и спасения на фоне беспощадного бунта. Обратившись к истории Пугачёвского восстания, Пушкин пишет классически ясную книгу о самом необходимом для жизни в России — о том, что любовь и милость важнее справедливого возмездия, а добрый нрав и чистое сердце спасают даже в самые жестокие времена.

— Юрий Сапрыкин. Александр Пушкин. Капитанская дочка


© Электронная публикация — РВБ, 2000—2024. Версия 6.0 от 1 декабря 2019 г.