Княгиня
(С. 26)
Печатается по Ст 1873, т. I, ч. 2, с. 79–84.
Впервые опубликовано: С, 1856, № 4 (ценз. разр. — 31 марта 1856 г.), с. 259–260, с подписью: «Н. Некрасов».
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1856. Перепечатывалось во 2-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений».
Автограф не найден. Авторизованная копия отдельных стихов, восходящая, видимо, к раннему автографу (в ней содержится и добавочное шестистишие, публиковавшееся в начале стихотворения в «Современнике» и затем исключенное Некрасовым), — Экз. авт. ГПБ.
Вошло в авторский список стихотворений, которые Некрасов наметил включить в Ст 1856: «Княг<иня>» (Зап. тетр. № 2, л. 43 об.).
В прижизненных изданиях «Стихотворений» (начиная со второго, 1861) датировано: «1856».
В «Княгине» отразилась нашумевшая в петербургских великосветских кругах история графини Александры Кирилловны Воронцовой-Дашковой (урожд. Нарышкина, по второму мужу баронесса Пуалли, 1818–1856).
Ее первый муж, граф И. И. Воронцов-Дашков (1790–1854), служил обер-церемониймейстером при дворе Николая I. Графиня, отличавшаяся замечательной красотой, была законодательницей мод на балах и в салонах (см.: Бутурлин Д. М. Записки. — РА, 1901, № 11, с. 400; Мещерский А. В. Из моей старины. — РА, 1901, № 1, с. 106; Соллогуб В. А. Воспоминания. М. — Л., 1931, с. 288 и др.). После смерти мужа А. К. Воронцова-Дашкова уехала в Париж и там вышла замуж за барона де Пуалли. Умерла она в Париже 18 (30) мая 1856 г. (Русский некрополь в чужих краях, вып. 1. Париж и его окрестности. Пг., 1915, с. 72).
Указанная дата смерти А. К. Воронцовой-Дашковой является несомненной: согласно справке Парижской префектуры, похороны состоялись на Монмартрском кладбище 1 июня 1856 г. (сообщено В. В. Ждановым). Таким образом, стихотворение было написано и опубликовано до смерти «княгини».
Строки, повествующие о жизни героини во втором замужестве, видимо, не являются воспроизведением реальных фактов. А. Дюма писал: «Госпожа Воронцова-Дашкова вышла замуж за французского дворянина, положение которого в обществе было совершенно таково же, как и ее <…> Эта обаятельная и умная женщина, с которой я имел честь быть знакомым, была кумиром своего мужа. Пораженная долгой, тяжелой, смертельной болезнью,
342она умерла среди роскоши, в одном из лучших домов Парижа, на площади Св. Мадлены против бульвара» (Dumas A. Impressions du voyage en Russie. Paris, 1859; цит. по русскому переводу в кн.: Григорович Д. В. Литературные воспоминания. Л., 1928, с. 481–482). Достоверность этого сообщения косвенно подтверждается упоминанием в воспоминаниях Дюма конкретных лиц, точных адресов и т. д. М. М. Гин обратил внимание и на то, что после смерти А. К. Воронцовой-Дашковой (Пуалли), вопреки стихотворению, остался не «голяк-потомок отрасли старинной», а богатейшие наследники — сын и дочь; исследователь сделал вывод, что поэт стремился не к точному воспроизведению биографических сведений о «княгине», а к воссозданию типичного образа и по-своему характерной судьбы русской аристократки (см.: Гин М. От факта к образу и сюжету. М., 1971, с. 87–89).
Непосредственным поводом к написанию «Княгини» могли явиться слухи, распространявшиеся в России. О них упоминает А. Дюма в цитированных выше мемуарах: «Согласно легенде, распространенной в России, графиня Воронцова-Дашкова вышла замуж во Франции за какого-то будто бы авантюриста, который промотал якобы ее состояние и отправил ее умирать в больницу <…> Поэт, как и все, был введен в заблуждение» (с. 481). О том, что весьма неблагоприятные слухи о втором муже графини действительно имели место, можно судить и по мемуарным свидетельствам, не вполне совпадающим с тем, о чем говорится в некрасовском стихотворении. Так, В. А. Писарский в своих «Записках» сообщал, что графиня, «разоренная и обезображенная, кончила свое существование в одной из парижских больниц» (РС, 1894, № 2, с. 19); А. С. Суворин писал, что Воронцова-Дашкова «по смерти мужа влюбилась в секретаря французского посольства, вышла за него замуж и играла при нем жалкую роль; он спустил все ее состояние, отчасти в Монако, и она умерла в Париже в госпитале» (Суворин А. С. Дневник. М. — Пг., 1923, с. 33). Поскольку Воронцова-Дашкова (Пуалли) долго и тяжело болела, слух о ее смерти мог упредить само событие. И, видимо, никто из современников не заметил, что стихи о смерти «княгини» появились еще при ее жизни. Так, в Экз. Васильковского против заглавия «Княгиня» стоит лишь пометка: «(Воронцова)». Е. П. Ростопчина в пасквильном стихотворении «Простой обзор» (1857) обвинила Некрасова в том, что он посмел «встревожить женский неостывший прах» (см.: Бухштаб Б. Я. Заметки о текстах стихотворений Некрасова. — В кн.: Издание классической литературы. Из опыта «Библиотеки поэта». М., 1963, с. 253).
В 1859 г. появился (в упомянутой книге А. Дюма) перевод «Княгини» на французский язык. Барон Пуалли, прочитав этот перевод, почувствовал себя оскорбленным и приехал в Россию, чтобы вызвать Некрасова на дуэль. Дуэль не состоялась лишь благодаря вмешательству друзей поэта (см.: Панаева, с. 231–237).
Известен сделанный П. Л. Лавровым список «Княгини» (ЦГАОР, ф. 1762, оп. 2, ед. хр. 340, л. 226 об. — 228).
Да в строфах небрежных русского поэта… — Речь идет о стихотворении М. Ю. Лермонтова «К портрету» (1840), посвященном Воронцовой-Дашковой. В характеристике «княгини» Некрасов
< 343отчасти следует за этим лермонтовским стихотворением (там есть строки: «Ей нравиться долго нельзя: Как цепь ей несносна привычка» — ср. в «Княгине» ст. 10–12).
Другие редакции и варианты
Знать, ей не мешали «страсти роковые». — «Страсти роковые» — цитата из эпилога к поэме А. С. Пушкина «Цыганы».