1. Н.А. Некрасов
2. Собр. соч. в 15 тт.
3. Т. 2
4. Комментарии

DUBIA

1856

Молодое поколение своему Зоилу

(С. 259)

Печатается по копии ЦГАОР.

Впервые опубликовано: Прийма Ф. Я. Неизвестное стихотворение Н. А. Некрасова. — РЛ, 1963, № 1, с. 145.

В собрание сочинений включается впервые.

Автограф не найден. Копия П. В. Долгорукова — ЦГАОР, ф. 728, оп. I, ч. 2, ед. хр. 3120.

Среди рукописных материалов, собранных в 80-е гг. прошлого века кн. А. Б. Лобановым-Ростовским, значатся копии следующих двух стихотворений: «Послание Н. А. Н. к Н. Ф. К.» и «Молодое поколение своему Зоилу». Обе копии изготовлены собственноручно кн. П. В. Долгоруковым (1816–1868). Во второй из них вслед за заглавием рукою Долгорукова написано: «Стихи Н. А. Некрасова Булгарину».

Первое из двух стихотворений под названием «Н. Ф. Крузе» хорошо известно нынешнему читателю, хотя при жизни Некрасова по цензурным соображениям оно не было напечатано. В полном виде по автографу стихотворение впервые было опубликовано лишь в 1927 г. (см. комментарий на с. 352 наст. тома).

Что же касается стихотворения «Молодое поколение своему Зоилу», то автограф его остается неизвестным, и указанная выше копия П. В. Долгорукова (дата написания оригинала в ней не обозначена) является единственным документальным подтверждением принадлежности его Некрасову. Вопрос об авторе «Молодого поколения своему Зоилу» и времени написания стихотворения нуждается тем самым в дополнительном изучении.

Стихотворение не могло быть написано ранее 1855 г., когда в связи с концом «мрачного семилетия» (1848–1855) становится реальной сколько-нибудь критическая оценка николаевского царствования (ср. «Было время…», «Но прошли времена…» и другие словесные формулы стихотворения).

Наиболее позднее время создания стихотворения ограничивается датой смерти Булгарина — 1 сентября 1859 г. Впрочем, вряд ли оно могло быть написано позднее начала 1857 г., когда Булгарин из-за болезни отходит от активного сотрудничества в «Северной пчеле».

Свидетельство П. В. Долгорукова о том, что стихотворение «Молодое поколение своему Зоилу» принадлежит Некрасову, приобретает весомость серьезного аргумента. Дело в том, что во второй половине 1850-х гг. П. В. Долгоруков часто приезжал из своего имения в Тульской губернии и подолгу бывал в Петербурге, где, занимаясь разработкой проектов различных реформ, пытался организовать и возглавить блок либерального дворянства, противостоящий действиям консервативно настроенных дворян-«самодуров», упорно отрицавших необходимость каких бы то ни было реформ. Будучи автором известной «Российской родословной книги» (т. I–IV. СПб., 1854–1857), П. В. Долгоруков приобрел довольно широкую популярность и в литературных кругах. На основании сохранившейся переписки П. В. Долгорукова мы можем говорить о его близости к братьям Аксаковым, Н. Н. Боборыкину, А. В. Дружинину, К. Д. Кавелину, М. Н. Лонгинову. С. Д. Полторацкому, И. С. Тургеневу и другим русским литераторам. В октябре 1857 г. один из чиновников-осведомителей, донося в III Отделение о «вредных и преступных сочинениях» Некрасова, в качестве пропагандиста последних называл П. В. Долгорукова. «Сочинения эти <Некрасова>, — читаем мы в донесении, — мрачны, они доказывают в авторе меланхолию и неудовольствие ко всему его окружающему. Одно из стихотворений под названием „Ненависть“ было читано наизусть на сих днях одним из обожателей Некрасова, молодым князем Долгоруким, находившимся в одном почтенном здешнем обществе среднего класса…» (ЛН, т. 53–54, с. 200). В конце 1858 г. П. В. Долгоруков передал Некрасову для напечатания в «Современнике» свой «Проект выкупа помещичьих крестьян» (см.: ЛН, т. 51–52, с. 233–236).

Будучи представителем либерально-дворянской фронды 1850–1860-х гг., П. В. Долгоруков не мог, разумеется, в момент назревания революционной ситуации в России относиться сочувственно к политической линии журнала Чернышевского и Некрасова, но присущая ему оппозиционность и любознательность позволяли ему быть в курсе всех мало-мальски значительных событий, происходивших на левом фланге русской общественной и литературной жизни.

В 1859 г. П. В. Долгоруков выехал за границу и, отказавшись возвратиться в Россию по вызову правительства, остался там на положении политического эмигранта (см.: Лемке М. К. Князь П. В. Долгоруков в России. — Былое, 1907, № 2, 3). С момента отъезда за границу непосредственные связи Долгорукова с Россией прекращаются, и следует поэтому полагать, что копия стихотворения «Молодое поколение своему Зоилу» была изготовлена им до 1859 г.

Традиция антибулгаринской сатиры берет свое начало в творчестве Пушкина и его друзей. В 1840-е гг. блестящим ее продолжателем в области критики был Белинский. Вместе с Белинским в журналистике и в поэзии продолжал эту традицию и Некрасов. Уже в 1841 г. в «водевильных сценах» «Утро в редакции» в лице продажного журналиста Задарина Некрасов высмеял Булгарина; против него же были направлены многие страницы некрасовского романа «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» (1843); в качестве сатирического персонажа проходит Булгарин через некрасовское стихотворение «Говорун» (1843–1845); но наиболее значительным антибулгаринским выступлением Некрасова в 1840-е гг. была знаменитая его эпиграмма «Он у нас осьмое чудо…» (1845), в которой Булгарин был заклеймен именем Иуды (см.: наст. изд., т. I).

Затихшая в годы «мрачного семилетия» борьба демократических сил русской литературы с кликой Булгарина и Греча возобновляется с середины 1850-х гг. Главную тяжесть этой борьбы принял на себя молодой Добролюбов.

В декабре 1854 г. им было написано стихотворное послание «На 50-летний юбилей его превосходительства Н. И. Греча»; оно было отправлено молодым автором во все петербургские редакции и самому юбиляру. Не остался забытым в этом стихотворении и Булгарин. Булгарин и Греч были изображены Добролюбовым как вожаки той «шайки подлецов», которая превозносила результаты собственного бумагомарания и обливала грязью и клеветой «гениальные созданья» русского художественного слова.

(см.: Добролюбов, т. VIII, с. 10).

В феврале 1855 г. в связи с появлением в «Северной пчеле» панегирической статьи Греча, посвященной «почившему в бозе» Николаю I, Добролюбов написал новое послание Гречу, выступив на этот раз уже не в роли поэта, а в качестве блестящего памфлетиста, разоблачающего злодеяния умершего царя-«капрала», а заодно — и всех его панегиристов. Послание это было подписано именем Анастасия Белинского, т. е. воскресшего Белинского (см.: ЛН, т. 57. М., 1951, с. 7–24). Не исключена возможность, что добролюбовские стихи на юбилей Греча, получившие широкое распространение, были известны и автору стихотворения «Молодое поколение своему Зоилу». Оба стихотворения проникнуты уверенностью в том, что для пресмыкающихся перед самодержавием литераторов наступает время справедливого общественного

суда. Объединяет эти стихотворения также и некоторое сходство их языка и стиля. Вместе с тем стихотворение «Молодое поколение своему Зоилу» не могло быть написано ни самим Добролюбовым, ни кем-либо иным из поэтов его поколения. Автор стихотворения выступил от имени «молодого поколения», но он употреблял этот термин в самом широком его значении: «молодое поколение» по сравнению с престарелыми Булгариным и Гречем — поколение по-новому мыслящих людей, а не людей определенного возраста. К «молодому поколению» автор был склонен отнести и себя, хотя он далеко не новичок в литературе и хорошо помнит то проклятое время, когда Булгарин обладал значительной поддержкой и силой. Как видно из содержания стихотворения, автор уже в то отдаленное время стоял на враждебных Булгарину идейных позициях (ср. «Было время…», «…тебе не понравилось Направление наших идей») и вел с ним непримиримую борьбу.

Совершенно очевидно, что никто из людей поколения Добролюбова, в том числе и он сам, не мог отнести этих слов к себе, они могли быть сказаны только участником литературного движения 1840 — начала 1850-х гг. Если в первой части стихотворения (первые шесть строф) речь идет о конфликте Булгарина с «молодым поколением» 1840-х гг., то в последующих стихах автор выступает в защиту поколения, «молодого и полного сил», которое вышло на арену борьбы во вторую половину 1850-х гг. и которое также пытался «очернить» Булгарин. У Некрасова было больше, чем у кого-либо из его современников, оснований для выступления против редактора «Северной пчелы» с претензиями, изложенными в комментируемом стихотворении («Ты об нас говорил везде зло»). Никто из литераторов 1850-х гг. не мог также с большим правом, чем Некрасов, сказать о себе, что в свое время, т. е. в 1840-е гг., им было положено на Булгарина «клеймо роковое презрения».

Как публицистические, так и доносительские акции Булгарина против Некрасова начинаются еще при жизни Белинского. В феврале 1847 г. Булгарин доносил в III Отделение: «Некрасов самый отчаянный коммунист <…> Он страшно вопиет в пользу революции» (Лемке М. Николаевские жандармы и литература 1826–1855 гг. Изд. 2-е. СПб., 1909, с. 186). Исключительных размеров достигают эти акции в 1848–1856 гг. Выставляя себя в качестве поборника карамзинских традиций в русской литературе, Булгарин в эти годы с неослабевающим упрямством «изобличал» «натуральную школу», общепризнанным родоначальником которой был Гоголь. Имя Некрасова неизменно раздражало Булгарина, поскольку после смерти Белинского и до прихода в «Современник» Чернышевского поэт был самым принципиальным поборником гоголевских традиций в русской литературе. «Если покойный Гоголь, — острословил Булгарин, — Гомер так называемой натуральной школы, то г. Некрасов, без всякого сомнения, Пиндар в этой школе» (СП, 1855, 10 дек., № 272, с. 1440).

«Северная пчела» систематически внушала своим читателям мысль о том, что русская «натуральная школа» родственна французской «растрепанной школе» (école échevelée), которая среди разных источников питалась-де также и «разрушительными идеями» французской революции 1789 г. Третируя «натуральную школу», Булгарин называл иногда в качестве ее приверженцев Григоровича

и Писемского, однако средоточием всех зол и своеобразным «бельмом на глазу» был для него все-таки Некрасов. «Северная пчела» преследовала поэта неотступно, то как автора «Петербургских углов» и «песенок», то как редактора «Современника». Несмотря на нескончаемый поток грубой брани и беззастенчивой клеветы, которую изливала «Северная пчела» на Некрасова, последний на протяжении 1848–1855 гг. ни разу не воспользовался находившеюся в его распоряжении журнальной трибуной для ответа Булгарину, и эта сдержанность объяснялась прежде всего тем бесправным положением, в котором находилась в то время передовая русская пресса.

Булгаринские выпады против «натуральной школы» не прекратились и после того, как в русской общественной и литературной жизни возникли «новые веяния». В 1855 г. разносу «натуральной школы» Булгарин посвятил одиннадцать своих фельетонов, а в 1856 г. их количество увеличилось примерно вдвое. В 1856 г., после которого публицистическая активность Булгарина пошла резко на убыль, и было, как следует полагать, написано стихотворение «Молодое поколение своему Зоилу», явившееся ответом Некрасова на многолетнее и назойливое «жужжание» и «укусы» «Северной пчелы».