---

1. Н. В. Гоголь
2. Полн. собр. соч. в 14 тт.
3. Т. 5
4. Другие редакции

---

<ОТРЫВОК>

М.<арья> П.<етровна>. Да, я хочу, чтоб ты служил в военной.

М.<иша>. Как, матушка, да ведь я уже в титулярных советниках — как же мне вступить теперь в военную службу? Ведь в военной службе нужно снова с юнкеров. Другое дело, если б это было сначала, когда я еще не начинал служить. Но теперь, вы сами рассудите, из титулярного советника да махнуть в юнкера.

М.<арья> П.<етровна>. Ну что ж, послужишь юнкером, а потом произведут в офицеры.

М.<иша>. Ну что ж вы нашли во мне военного? И фигура моя совершенно не военная.¹ Я таки, слава богу, и толстенек немножко, а как надену юнкерский мундир с коротенькими хвостиками, совестно даже будет смотреть.²

М.<арья> П.<етровна>. Нет нужды. Всего только год или много два побудешь юнкером, а потом произведут сейчас в офицеры. Будешь носить мундир с длинными фалдами и совершенно закроешь свою толщину, так что ничего не будет заметно. При том это и лучше, что ты немного толст. Скорее

пойдет производство и уж генералом непременно будешь.¹

М.<иша>. Так уж если так,² по штатской я скорее могу добраться. Ведь я теперь уже титулярный, за титулярным колежский ассесор, а там уж и пошло: надворный, колежский, статский советник, а там и действительный статский. Видите как скоро. Там начинай еще с юнкера, а здесь я уже капитан, потому что титулярный тот же капитан.

М.<арья> П.<етровна>. Пожалуста перестань. Это слово «титулярный» тиранит мои уши. Так и представляется утиральная салфетка. В военной службе гораздо выгоднее служить, и государь больше обращает внимания. Словом, я хочу, чтобы ты служил в гвардии. Я не могу смотреть на штафирку. Это просто я тебе сказать не могу, какое рождает во мне омерзение.

М.<иша>. С этой-то стороны натурально выгоднее в военной. Я это знаю, матушка. Да ведь для этого нужно, чтоб и ноги были славные, и на лошади бы лихо ездил, и голос чтобы был звонкий, и тоже рост и талия окладистее.

М.<арья> П.<етровна>. Приобретешь всё это, приобретешь. Я хочу, чтоб ты непременно служил. Уж на это есть очень важная причина.³

М.<иша>. Да какая же причина, матушка?⁴

М.<арья> П.<етровна>. Ну, уж причина важная.⁵

М.<иша>. Всё же, матушка, скажите какая. Всё же мне хоть убедиться<?> следует.⁶

М.<арья> П.<етровна>. Ну, где <нрзб.> быть <нрзб.> хорошо. Губомазова, эта дура, третьего дня у Рогожинских говорит и нарочно так, чтоб я слышала. А я сижу третьею: передо мною Софи Вотрушкова, княгиня Александрина, а за княгиней Александриной сейчас я. Что ж бы ты думал эта негодная осмелилась говорить? Я право так и хотела встать с места и, если б не княгиня Александрина, я бы не знаю, что я сделала. Говорит: «Я очень рада, что на придворный бал не пускают штатских чиновников, это такой», говорит «mauvais genre. Что-то», говорит, «ни сё, ни то, ничего», говорит, «нет рыцарского благородного. Я рада», говорит, «что мой Алексис не носит этого скверного фрака».¹ И с таким жеманством и тоном всё это произнесла. Так право я не знаю, что бы сделала. А ее сын дурак набитый, только и знает, что подымать ногу. Такая противная мерзавка.

М.<иша>. Как матушка? так в этом вся причина?

М.<арья> П.<етровна>. Да, я хочу назло ей, чтоб мой сын тоже служил в гвардии и был на всех придворных балах.

М.<иша>. Помилуйте, матушка, из того, что она дура ...

М.<арья> П.<етровна>. Нет, я уж решилась. Пусть-ка она себе треснет с досады.² Пускай побесится.

М.<иша>. Да как же, матушка, вы жертвуете ...

М.<арья> П.<етровна>. О, я ей покажу.³ Уж как она хочет, а я употреблю все старания, и мой сын будет тоже в гвардии. Уж хоть чрез это потеряет, а уж непременно будет.

М.<иша>. Да что вам, матушка, на нее глядеть?

М.<арья> П.<етровна>. Как! чтобы я позволила всякой мерзавке дуться перед собою и подымать и без того курносый нос свой. Нет, уж вот этого-то никогда не будет. Уж, как вы себе хотите, Наталья Андреевна.

М.<иша>. Да ведь разве вы этим досадите ей?⁴

М.<арья> П.<етровна>. Чего другого, а уж этого-то не позволю.¹

М.<иша>. Извольте, матушка. Я вижу вас ничем нельзя урезонить. Но только право это такого рода ... я не знаю ... мне кажется, я сам лопну со смеху, как увижу себя в мундире.²

М.<арья> П.<етровна>. Ничего, гораздо благороднее этого фрака. [Теперь я еще хочу поговорить с тобою об деле, тоже очень важном. Послушай, я хочу женить тебя].³

М.<иша>. Да ведь я еще не того ...

М.<арья> П.<етровна>. Что не того?

М.<иша>. Да как вам сказать, я еще не чувствую расположения.

М.<арья> П.<етровна>. Почувствуешь расположение тотчас, как только я тебе скажу на ком, на ком. Ну вот на ком. Лучшей уж никак не выберешь: и по службе много доставит, и в чинах выиграешь, словом я хочу женить тебя на княжне Шлепохвостовой.⁴

М.<иша>. Да ведь она, матушка, дура первоклассная.

М.<арья> П.<етровна>. Вовсе не первоклассная, а такая, как и все другие.⁵ Прекрасная девушка; вот только что памяти нет, иной раз забывается, скажет невпопад,⁶ но это от рассеянности. А уж за то вовсе не сплетница и никогда ничего дурного не выдумает.

М.<иша>. Да, помилуйте, куды ей сплетничать, она насилу слово может связать, да и то такое, что только руки расставишь, как услышишь. Мне кажется, матушка, женитьба это дело сердечное. Нужно, чтобы душа.

М.<арья> П.<етровна>. Ну так! Я вот как будто предчувствовала. Всё это масонские правила. Всё это от Рылеевских стихов. Я знаю, кто тебе внушил всё это. Всё это скверный Собачкин.¹

Миша. Помилуйте, матушка, я <4 нрзб.>²

Марья Петровна. Всё это сбил тебя с толку <2 нрзб.> Я знаю, кто тебе внушил всё это.³

М.<иша>. Уж в этом⁴ Собачкина решительно нельзя винить. Он надо мною никакой не имеет власти. Собачкин мерзавец и картежник и всё, что хотите, но тут он решительно не виноват ни телом ни душою.

М.<арья> П.<етровна>. Ах, боже мой, какой ужасный человек! Я испугалась, когда его узнала. Без правил, без добродетели; какой гнусный,⁵ какой гнусный человек! Если бы ты знал, что такое он разнес про меня! Я три месяца не могла никуды носа показать! Что у меня подают сальные огарки, что у меня по целым неделям не вытирают в комнатах полы щетками,⁶ <нрзб.>, что я выехала на гулянье в карете <?>, связан<ной?> веревками.⁷ Я более недели была больна. Я не знаю, как я могла перенести это. Подлинно, одна вера в провидение подкрепила меня.

М.<иша>. Ну, вот видите сами, матушка.

М.<арья> П.<етровна>. Я сказала, чтоб он не смел мне на глаза показываться, и ты одним только можешь оправдать себя, когда без всякого упорства сделаешь предложение княжне и лучше если сегодня.

М.<иша>. Ну, матушка, а если уж <?> никаким образом нельзя этого сделать.⁸

М.<арья> П.<етровна>. Как нельзя?

М.<иша>. Ну, решительная минута! Да если я влюблен в другую?

М.<арья> П.<етровна>. Вот еще новости, этих я совсем не ожидала. Кто была бы эта другая?¹

М.<иша>. Ах, матушка ...² Если бы вы знали, клянусь, вы никогда еще не видели <?> ... Лицом ангел, прекрасна как нельзя вообразить себе.³

М.<арья> П.<етровна.> Да чьих она? кто отец ее?

М.<иша>. Александр Александрович Одосимов.⁴

М.<арья> П.<етровна>. Одосимов! Фамилия неслышная. Я не слыхала про Одосимова. Да что он за человек такой — богат?⁵

М.<иша>. Человек удивительный, можно сказать редкий человек.⁶

М.<арья> П.<етровна>. И богат?

М.<иша>. Вы не можете не восхититься.⁷ Нет я думаю человека в мире, который бы не был ею очарован.

М.<арья> П.<етровна>. (нетерпеливо). Да чин?

М.<иша>. [Чин небольшой на нем. Но, поверьте, матушка, что если бы <?> давать чины⁸ по заслугам, то никто более его не был <бы> достоин ... А уж его дочь ... Ангел такой красоты].

М.<арья> П.<етровна>. Ну, да сколько за ней приданного?

М.<иша>. В других женщинах всё-таки хоть что-нибудь есть принужденного, выисканного, а у этой решительно ничего.⁹ Глаза одной чистой голубизны <?>.

М.<арья> П.<етровна>. Ну да приданного сколько дает он за ней, скажи мне это?

М.<иша>. Приданого? Ах, матушка, позвольте насчет

этого сказать мне откровенно свои мысли. Я знаю, вы убедитесь со мною.¹ Меня, признаюсь, бесит, когда я вижу, как богатый женится на богатой. Мне кажется [право, как] будто он дерет последнее лохмотье с нищего. Женитьба это дело, как будто данное свыше, чтобы уравнять и примирить несправедливость судьбы. Ну, представьте себе, полюбил <?> человек, достойный человек с образованием, с умом, с душою и с сердцем человек, ему не повезло в жизни.² Может быть, самая честность не позволила ему составить состояние. Единственный путь мог быть для него женитьба. И справедливо ли делает какая-нибудь богатая невеста, когда мимо его редких достоинств и прекрасного сердца выберет себе богача для того только, чтобы прибавить к своему богатству, с которым она и без того не знает, что делать, еще лишнее богатство. Всё равно, если бы пешеход сверх шубы да натащил еще на себя шинель, когда ему и без того жарко. Когда бедный женится на бедной, я готов не допустить, если только это делается на риск. И невеста бедная должна выходить за богатого. Богатый должен жениться на бедной. Состояния у нас, слава богу, довольно. Я, может быть, еще кое-что приобрету со временем.

М.<арья> П.<етровна>. Довольно, довольно, больше не в силах терпеть<?>. Это <1 нрзб.> знаю ведь,³ влюбился <в> потаскушку, дочь какого-нибудь фурьера, занимающуюся ремеслом еще, может быть, в сотую хуже.

М.<иша>. Матушка ...

М.<арья> П.<етровна>. Отец пьяница,⁴ мать стряпуха, родня кварташки или служащие по питейной части. И это

я должна слушать от родного <сына>.¹ Думала ли я, что мой сын² хочет умертвить меня. Нет, я не переживу этого ...

М.<иша>. Но, матушка, позвольте ...

М.<арья> П.<етровна>. Боже мой, какая теперь нравственность у молодых людей. Нет, я не переживу, клянусь, я не переживу <?>. Ах! Голова моя кружится. Ах, в боку колика, ой, ой! Колика ...³ Машка! Машка, склянку ... Я не знаю, проживу ли я до вечера, жестокий сын!

М.<иша> (бросаясь).⁴ Маменька, вы несправедливы! Вот тебе и кутерьма: дурак <?>, не лучше ли было не говорить.⁵

М.<арья> П.<етровна>. И всё это наделал этот скверный Собачкин! Я не знаю, как до сих пор не выгонят эту чуму!

Лакей (входит). Собачкин приехал.

М.<арья> П.<етровна>. Как! Собачкин! Отказать, отказать, чтоб его и духа ...

Собачкин. Марья Петровна! Извините великодушно, что до сих пор у вас не был! Ей богу никак не мог. То-есть вы поверить не можете, сколько дел. Знал, что будете гневаться, право знал.

М.<арья> П.<етровна>. Каков! Еще извиняется, что давно не был.

Собачкин. Как я рад, что вы, судя по лицу, так свежи и здоровы. А братца вашего здоровье? Я, признаюсь, полагал у вас застать также Ивана Петровича.

М.<арья> П.<етровна>. Для этого вы бы могли отправиться к нему, а не ко мне.

Собачкин (усмехаясь). Я вам расскажу один преинтересный анекдот.

М.<арья> П.<етровна>. Я не охотница до анекдотов.

Собач<кин>. Об Наталье Андреевне Губомазовой.

М.<арья> П.<етровна> (любопытно). Как о Губомазовой?..¹ Так это верно недавно случилось?

Собачкин. На днях.

М.<арья> П.<етровна>. Что ж такое?

Собачкин. Знаете ли, что она сама сечет своих девок?

М.<арья> П.<етровна>. Нет, что вы говорите? Ах, какой страм! Можно ли это?

Собачкин. Вот вам крест! Позвольте же рассказать. Только один раз велит она виноватой девушке лечь как следует на кровать, а сама пошла в другую комнату, не помню за чем-то, кажется, за розгами. В это время девушка за чем-то выходит, а на место ее приходит Натальи² Андреевны муж, ложится и засыпает. Является Наталья Андреевна, как следует, с розгами (нюхая табак), велит одной девушке сесть ему на ноги, накрыла простыней и высекла мужа.

М.<арья> П.<етровна>. Ах, боже мой! какой страм! Как это до сих пор ничего об этом не знала? Я вам скажу, что я почти всегда была уверена, что она в состоянии это сделать.

Собачкин. Ну, натурально, помилуйте, я всегда это говорил. Свет толкует: примерная жена, сидит дома, занимается воспитанием сына, учит детей по-аглицки. Какое! примерно всякой день сечет мужа, как кошку. Мне жаль, что я не могу у вас пробыть подолее³ (раскланивается).

М.<арья> П.<етровна>. Куда ж это вы, Андрей Кондратьевич? Не совестно ли вам, столько времени не бывши ... Я всегда привыкла вас видеть, как домашнего друга ... Останьтесь. Мне хотелось еще с вами переговорить кое о чем. Послушай, Миша, у меня в комнате дожидается каретник. Пожалуста, переговори с ним. Спроси, возьмется ли он переделать

карету¹ к святой. Цвет чтобы был голубой с светлою уборкою, на манер кареты² Губомазовой.

М.<иша> (уходя). Ну вот, человек знает, как повести дело с женщинами.³

М.<арья> П.<етровна>. Я нарочно услала сына, чтобы переговорить с вами наедине. Скажите, вы верно знаете, есть какой-то Александр Александрович Одосимов,⁴

Собачкин. Одосимов, Одосимов, Одосимов. Знаю, что есть где-то Одосимов. А впрочем я могу [об этом] справиться.

М.<арья> П.<етровна>. Пожалуста.⁵

Собачкин. Помню, помню, есть Одосимов⁶ столоначальник или начальник отделения, я знаю, есть.

М.<арья> П.<етровна>. Вообразите, вот в чем дело:⁷ вы мне можете сделать великое одолжение.⁸

Собачкин. Вам стоит только приказать и для вас я готов на всё: вы сами это знаете<?>⁹

М.<арья> П.<етровна>. Итак вот в чем дело. Мой сын влюбился, то-есть не влюбился, зашло просто в голову сумасбродство, ну, молодость, словом он бредит¹⁰ только дочерью этого Одосимова.¹¹

Собачкин. Бредит ... Я не слыхал от него об этом. Ну да впрочем конечно, бредит, это правда.¹²

М.<арья> П.<етровна>. Теперь видите ли, Андрей Кондратьевич, вы,¹³ я знаю, вообще очень нравитесь женщинам.

Собачкин. Хе, хе! Да почему вы это думаете? А ведь точно. Вообразите, на мас<леной> три купчихи вдруг ... Да что! Вот это лучше. Вообразите, что я обронил перчатку и в ту ж минуту пошла¹⁴ по рукам, чуть не дрались; а третьего

<дня> так еще лучше:¹ две сестры сошли с ума. Одну отправили в монастырь, а другая так и осталась в сумасшедшем доме. И каждый год по вскрытии Невы всегда находят две-три утонувшие женщины. Я уж только молчу, потому что из этого в такую историю попадешься. Меня<?> точно любят. А ведь за что <бы>² кажется? Лицом нельзя сказать, чтобы ...

М.<арья> П.<етровна>. Ну,³ полно, полно, Андрей Кондратьевич.⁴ Все знают, что нет прият<нее> вашего лица.

Собачкин. Нет. А ведь знаете, что еще в школе, когда был мальчишкой, ни одна, бывало, не пройдет, чтобы не ударить пальчиком под бороду и не сказать потом: плутишка, как хорош!

М.<арья> П.<етровна> (в сторону). Экая рожа. Обезьяна совершенная, а еще воображает, что смазлив.⁵ Послушайте, Андрей Кондратьевич, вам это ничего не стоит с вашею наружностью. Дело вот какое. Мой сын влюблен до дурачества в эту девчонку. Он уверен твердо, что она⁶ совершенная доброта и невинность. Нельзя ли как-нибудь ... То-есть не найдете ли вы каких способов, чтобы знаете представить ему ее не в том виде, немножко, что называется, замарать. Хоть вы ничего, положим, не сделаете над нею и она не сойдет с ума от любви по вас, но ...⁷

Собачкин. Марья Петровна, не говорите, сойдет непременно, сойдет, просто честное слово,⁸ голову дам отрубить, если не влюбится в меня по уши. Ведь я вам скажу, Марья Петровна,⁹ что со мной не такие были истории. Вот еще на днях ...

М.<арья> П.<етровна>. Ну, как бы то ни было, сойдет, так еще лучше, но покажите, по крайней мере, что как

будто вы в связи и сделайте так, [чтобы это] дошло до моего сына.¹

Собачкин. До вашего сына?²

М.<арья> П.<етровна>. Да, до моего сына.

Собачкин. Да.

М.<арья> П.<етровна>. Что да?

Собачкин. Ничего, я так, да.

М.<арья> П.<етровна>. Разве вы находите, что это будет для вас трудно?³

Собачкин. О нет, ничего. Но все эти влюбленные, то-есть вы не поверите, у них такие несообразности и ребячества разные:⁴ то пистолеты,⁵ то чорт знает что такое ... Конечно, я вовсе не того, чтоб этим как-нибудь ... но, знаете, неприлично в хорошем обществе.

М.<арья> П.<етровна>. О, насчет этого будьте покойны: положитесь на меня, что я не допущу его до этого.

Собачкин. Впрочем, я так только заметил. Поверьте, Марья Петровна, что для вас, если б пришлось точно порисковать где-нибудь.⁶ жизнью, то с удовольствием, ей богу с удовольствием. Я вас так люблю, что, признаюсь, даже совестно говорить. Как честный человек. Ах вот ... хорошо, что я теперь вспомнил кстати.⁷ Я попрошу у вас, Марья Петровна, занять⁸ мне тысяченки две, только пожалуста ассигнациями. Мне не хочется теперь заезжать домой. Позабыл на столе книжник.

М.<арья> П.<етровна>. Две тысячи! (В сторону). Что с ним делать? Дашь — замотает, а не дашь — распустит по городу такую чепуху, что мне никуда нельзя будет носа показать. И мне нравится, что еще говорит, позабыл книжку. Книжка-то у тебя есть, я знаю — да пуста. А нечего делать,

нужно дать. (Вслух). Извольте, Андрей Кондратьевич, только нельзя ли вам будет немножко обождать? Я вам скоро принесу.

Собачкин. Очень хорошо. Я посижу здесь в гостиной.

М.<арья> П.<етровна> (уходя в сторону). Без денег ничего мерзавец не может сделать.

Собачкин. Да, две тысячи мне теперь очень пригодятся. Долгов-то я отдавать не буду. Сапожник подождет и портной подождет, и Анна Ивановна подождет. Зачем ее баловать, пусть подождет. Конечно <раскричится?>, да что ж делать, деньги нельзя сорить, а с ней довольно и любви моей, а платье, врет, у ней есть.¹ А вот лучше что. Скоро будет Петергофское гулянье. Колясченка моя хоть новая, да ведь ее всякой уже знает.² А я прибавлю к ней две тысячи, да выменяю ее теперь <?> на [такую] колясочку самую последнюю, каких <?>, может быть, только <?> одна или две будет на всем <гуляньи>. Дорого, да что ж делать <2 нрзб.> так искусно запущу <?>³ на всех эфект. Да, а между прочим⁴ нужно подумать о порученьи Марьи Петровны. Благоразумнее всего, кажется, начать с любовных писем.⁵ Написать письмо от этой девушки будто бы ко мне, да и выронить как-нибудь нечаянно при нем, или вынимая что-нибудь из кармана, позабыть на столе в его комнате. Конечно, может выйти что-нибудь плохо. Да, впрочем, что ж? Надает ведь только тузанов. Тузаны еще ничего; конечно, больно, да ведь не до такой уж степени, чтобы ... да ведь я могу и удрать и если что, то в спальню⁶ Марьи Петровны и прямо под кровать к ней и пусть-ка оттуда он меня вытащит. Но, главное, как написать письма? Смерть не люблю писать, т. е. просто хоть зарежь! Чорт его знает,⁷ так, кажется, на

словах всё бы¹ славно изъяснил,² а примешься за перо — нет. Разве вот что: у меня есть кое-какие готовые письма,³ еще недавно ко мне писанные, фамилию только подскоблить, да на место ее написать другую.⁴ Пошарим⁵ в кармане, может быть, тут же посчастливится⁶ (вынима<я> из кармана), хоть бы это, например: «Я очень слава богу здорова но весьма огорчина и занемогаю от боли. Али вы душинька совсем позабыли. Иван Данилович видел вас душинька в тиатере. И то пришли бы успокоили виселостями разговора». Чорт возьми, кажется правописания <нет>, да и чересчур <?> что-то ... не поверит.⁷ «Я для вас душинька вышила подвязку». А! и разносилась с нежностями. Нет, это не годится. Что-то уж буколического много, Шатобрианом пахнет.⁸ Прочитаем-ка это: «Лю-без-ной друг!» Нет, это не «любезной друг». Так что же? Может быть, другое? Ну, нежнейший, дражайший? Нет, не то. «Ме ..е ..е ..рзавец!» Хм. «Если ты коварный обольститель моей невинности не отдашь задолжанные мною на мелочную лавочку деньги, которые по неопытности сердечной для тебя, скверная рожа, то я в полицию». Ну, это гадость и неприли<чие>, фи, что за выражения, что за правила! Можно, конечно, обо всем сказать, но можно сказать благопристойно.⁹ А ну, посмотрим еще это. «Жестокий тиран души моей» Э! это что-то хорошо.¹⁰ Однакож ведь видно сейчас¹¹ воспитание. «Тронься сердечной моей участью!» Право недурно! Вот по началу <?> уж можно видеть,¹² как поведет себя человек. Вот как нужно поступить! И хорошо и чувствительно, от то<го?> и благородно вместе с тем. Я так уверен, что даже не перечит<ывая> подписываю. Только не знаю, как выскоблить. А, да не подписано! Еще лучше! Само собою обделалось славно. Говорят: наружность вздор;¹³ а ну не будь смазлив,

ведь не написали б тебе этих писем, а не написали бы писем и не знал бы, как взяться за это дело. (Подходит к зеркалу). Сегодня опустился немного. А то ведь иной раз точно: прям и <?> хорош, и что-то даже <?> значительное бывает <?> Жаль только, что зубы скверные, а то бы совсем был похож на государя. Не знаю только как, запустить ли бакенбарды под галстук, или уж оставить их так, да здесь под губой как-нибудь завести империалку.¹

ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ РЕДАКЦИЯ ДИАЛОГА МАРЬИ ПЕТРОВНЫ И МИШИ

(Начиная со слов Миши: «Ну матушка, а если<?> никаким образом», и кончая словами Марьи Петровны: «дочь какого-нибудь фурьера, занимающуюся ремеслом еще, может быть, в сотую хуже», стр. 369—371).

М.<иша>. Ну, матушка, а если уж я ... как бы вам сказать. Если уж мое сердце принадлежит другой.

М.<арья> П.<етровна>. Как другой? Это с какого резону? Кто ж эта другая? я не знаю?

М.<иша>. Нет, матушка, вы ее, я думаю, не знаете.

М.<арья> П.<етровна>. Да чьих она? кто отец ее?

М.<иша>. Отец превосходный человек, редкий отец. Некто Александр Александрович Подкопытов.

М.<арья> П.<етровна>. Подкопытов. Фамилия неслышная. Я не слыхала про Подкопытова. Кто он, князь?

М.<иша>. Нет не князь, но чудесный человек.

М.<арья> П.<етровна>. Так что ж, так генерал?

М.<иша>. Нет, не генерал.

М.<арья> П.<етровна> (нетерпеливо). Так что ж, какой чин на нем?

М.<иша>. Чин так ... нельзя сказать, чтоб очень большой ... вертится около моего.

М.<арья> П.<етровна>. Фи. Титулярный.

М.<иша>. Да, или титулярный, или эдак какой-нибудь небольшой тоже <?>, но утешьтесь, матушка, человек правил редких, человек, который достоин того, чтоб его сейчас сделали генералом.¹

М.<арья> П.<етровна>. Так что ж? У него разве две тысячи душ?

М.<иша>. Нет, двух тысяч у него не будет.

М.<арья> П.<етровна>. Сколько ж?

М.<иша>. Сколько?.. Да душ у него, кажется, ничего почти нет.

М.<арья> П.<етровна>. Стало быть, всё капиталом?

М.<иша>. Нет, матушка, и капиталу тоже нет или если и есть, то какая-нибудь безделица — разве самая безделица. Девушка небогатая,² но сердца редкого, кротка, добродушна, как голубица. Вы узнаете ее, полюбите как дочь. Послушайте, матушка, я совершенно другим образом думаю о женитьбе. Меня, признаюсь, бесит, когда я вижу, как богатый женится на богатой. Мне кажется, как будто он³ дерет последнее лохмотье с нищего. Женитьба это дело как будто данное свыше, чтобы уравнить и примирить несправедливость судьбы. Представьте себе, достойный человек, одаренный и качествами и умом, и вдруг ему не повезло, например, по службе, или его правдивая честность не позволила ему составить состояние. Единственный путь ему остается женитьба. И справедливо ли делает какая-нибудь богатая невеста, когда мимо его редких достоинств⁴ и прекрасного сердца выберет себе богача для того только, чтобы прибавить к своему богатству, с которым она и без того не знает что делать, еще лишнее богатство.⁵ Всё равно, если бы пешеход сверх шубы да натащил еще на себя шинель, когда ему и без того жарко. Таким же самым образом и невеста бедная должна выходить за богатого. Богатый должен жениться на бедной. Состояния у нас, слава

богу, довольно. Я, может быть, еще кое-что приобрету со временем. Теперь посмотрите,¹ сколько я за одним делом сделаю добрых дел.² Прежде всего я устрою собственное счастье, потому что, сказать истину, подобной жены³ я не сыщу себе. Потом я сделаю счастливым редкого отца, которого, признаюсь, снедает, видимо, грусть, что не был в силах составить никакого состояния для своей дочери. Наконец, я сделаю дело угодно<е> богу, не давши погибнуть в нищете бедняжке.⁴ виноватой за то, что отец ее не действительный тайный советник, а титулярный. Подумайте, матушка. Небо всегда на стороне сирот и невинности, а почтившие то и другое мы сами очутимся под покровительством неба.⁵

М.<арья> П.<етровна>. Ах, боже мой, что я слышу, какая несчастнейшая я мать на свете. Какое злое сердце у моего сына. Влюбиться в какую-то потаскушку, негодную девчонку, дочь какого-нибудь фурьера, занимающуюся ремеслом еще, может быть, в сотую хуже.

НАБРОСОК ДИАЛОГА СОБАЧКИНА С МАРЬЕЙ ПЕТРОВНОЙ

— Еще смеялась.

— И не слышала даже.

— [Ах] Да вы знаете — вот что жил возле Софронова.

— И Софронова я никакого не знаю.

— Да. Так дочь его. Теперь сидит в монастыре: не перенесла. А мне, признаться, жаль девушки. Отец [сам] упрашивал, кланялся, и ведь приданое богато. Но так как-то: вспомнил волю, свободу холостой жизни ... А по вскрытии Невы всякий год ведь всегда находят двух-трех утонувших женщин. Я уж только молчу. Я уж только так, как будто бы и не я, потому что, бог знает, в такую историю можешь попасться,⁶ что потом и не выпутаешься.

---

---