77
А. Р. Воронцову
Monsieur.
Par un exprès, arrivé d'Irkoutsk, je viens de recevoir une lettre de Votre Excellence avec les marques accoutumées de
votre bienveillance, et de votre bonté envers moi. Le gouverneur y a joint les 500 roubles destinés par vous à notre entretien. Recevez nos actions de grâces. Elles partent des cœurs pénétrés de vos bontés, de votre générosité inaltérable; pénétrès d'autant plus, que le principe de cette action gît uniquement dans vous. Car qu'avons nous fait pour l'avoir mérité?
Après avoir été plus de six mois sans recevoir de nouvelles de Votre Excellence, votre lettre, malgré toutes les tristes vérités qu'elle contient, m'a causé un plaisir infini. Elle m'est un garant sûr que vous me donnez encore une place dans votre souvenir et, la recevant comme une exhortation, une correction paternelle, je dirai seulement: pardonnez à un cœur sensible d'avoir couru après une chimère, pardonnez à un homme, aimant par essence, d'avoir désiré de revoir ses enfants; et si j'ai cru la chose possible, jamais je ne l'aurais voulu, qu'elle s'effectuât à leur détriment.
Il a paru qu'on voulait porter atteinte à notre manière de vivre et à notre tranquillité, par des vues d'intérêt, comme 'j'ai eu l'honneur de le marquer dans ma dernière lettre à Votre Excellence; ma sœur à fait à ce sujet un voyage à Irkoutsk, et le gouverneur y a mis ordre.
Ma sœur présente ses très humbles respects à Votre Excellence. Veuillez, veuillez vous ressouvenir de celui qui est avec le plus profond respect et l'attachement le plus inviolable
Monsieur, de Votre Excellence le très humble et obéissant serviteur.
Alexandre Radischeff.
Le 30 Janvier 1796.
Ilimsk.
Перевод
Милостивый государь.
С нарочным, прибывшим из Иркутска, я только что получил письмо от вашего сиятельства со всегдашними знаками вашей ко мне благожелательности и милости. Губернатор 1 приложил к оному 500 рублей, назначенные Вами для нашего содержания. Примите выражения нашей признательности. Она исходит из сердец, глубоко проникнутых вашими благодеяниями и неизменным великодушием; сердца наши чувствуют это тем
сильнее, что источник подобных деяний находится только в Вас самих. Ибо, что же сделали мы, чтобы заслужить их.
После того, что почти полгода не было вестей от вашего сиятельства, письмо ваше, несмотря на все печальные истины, заключенные в нем, доставило мне безграничную радость. Оно мне служит верною порукой, что вы еще сохраняете для меня место в вашей памяти, и, принимая его, как увещание, как отеческое наставление, я могу сказать только одно: простите чувствительному сердцу, погнавшемуся за пустой мечтой, простите любящему отцу, что он возымел желание повидать своих детей; будь, однако, это даже возможно, я никогда бы не захотел того, если бы оно было им во вред.
Оказалось, что кое-кто из личных побуждений собирался посягнуть здесь на наш покой и образ жизни, как я уже имел честь сообщить об этом вашему сиятельству в моем последнем письме; сестра моя ездила в Иркутск по этому поводу, и губернатор уже принял меры.
Сестра моя свидетельствует вашему сиятельству свое нижайшее почтение. Благоволите, благоволите вспоминать о том, кто есть с глубочайшим почтением и преданностью самой нерушимой вашего сиятельства, милостивого государя моего, покорнейший и нижайший слуга
Александр Радищев.
30 января 1796 г.
Илимск.