О камены, камены всесильные! Вы внушите мне песню унылую; Вы взгляните: в слезах Аматузия, Горько плачут амуры и грации. Нет игривой собачки у Лидии, Нет Амики, прекрасной и ласковой. И Диана, завидуя Лидии, Любовалась невольно Амикою. Ах! она была краше, игривее Резвых псов звероловицы Делии. С ее шерстью пуховой и вьющейся Лучший шелк Индостана и Персии Не равнялся ни лоском, ни мягкостью. Не делила Амика любви своей: Нет! любила одну она Лидию; И при ней не приближьтесь вы к Лидии (Ах, и ревность была ей простительна!): Она вскочит, залает и кинется, Хоть на Марса иль Зевса могучего. Вот как нежность владела Амикою, И такой мы собачки лишилися! Как на рок не роптать и не плакаться? Семь уж люстров стихами жестокими Бавий мучит граждан и властителей; А она и пол-люстра, невинная! Не была утешением Лидии. Ты рыдай, ты рыдай, Аматузия, Горько плачьте, амуры и грации! Уж Амика ушла за Меркурием За Коцит и за Лету печальную, Невозвратно в обитель Аидову, В те сады, где воробушек Лесбии На руках у Катулла чиликает.
1821
34
Воспроизводится по изданию: А. А. Дельвиг. Сочинения. — Л.: «Художественная литература», 1986.