ДЯДЮШКИН СОН
Впервые опубликовано в журнале «Русское слово» (1859. № 3. Отд. 1. С. 27—172).
Повесть, написанная в Семипалатинске, оказалась первым произведением, с которым Достоевский «явился публике» после десятилетнего перерыва, вызванного арестом и пребыванием в тюрьме и на каторге. Возвращение к литературной работе происходило с большим напряжением. 1 18 января 1856 г. Достоевский писал из Семипалатинска поэту А. Н. Майкову: «Я шутя начал комедию и шутя вызвал столько комической обстановки, столько комических лиц и так понравился мне мой герой, что я бросил форму комедии, несмотря на то, что она удавалась, собственно для удовольствия как можно дольше следить за приключениями моего нового героя и самому хохотать над ним. Этот герой мне несколько сродни. Короче, я пишу комический роман, но до сих пор все писал отдельные приключения, написал довольно, теперь всё сшиваю в целое».
Однако комический роман не был написан Достоевским, не сохранилось никаких рукописей к нему. Два года спустя после первого упоминания об этом замысле, в январе 1858 г. Достоевский писал из Семипалатинска брату Михаилу Михайловичу, что он оставляет «до времени» работу над большими произведениями. Вместо этого он собирается написать повесть или «небольшой роман, в величину „Бедных людей“», т. е. будущее «Село Степанчиково». «Кроме того, — сообщает Достоевский, — в большом романе моем есть эпизод, вполне законченный, сам по себе хороший, но вредящий целому. Я хочу отрезать его от романа. Величиной он тоже с «Бедных людей», только комического содержания. Есть характеры свежие». Этот «эпизод» предназначался для журнала «Русское слово». Писатель обещал выслать в журнал часть своего произведения в апреле или целиком всю повесть в сентябре. Однако 13
1 См.: Туниманов В. А. Творчество Достоевского 1854—1862. Л., 1980. С. 7—14.
декабря 1858 г. он снова писал M. M. Достоевскому: «Уведомлял я тебя в октябре, что 8-го ноября непременно вышлю тебе повесть. Но вот уже декабрь, а моя повесть не кончена. Многие причины помешали. И болезненное состояние, и нерасположение духа, и провинциальное отупение, а главное отвращение от самой повести. Не нравится мне она, и грустно мне, что принужден вновь являться в публику так не хорошо». Сетуя, что не имеет возможности работать над «большим романом», дорогим для него замыслом, Достоевский заключает: «И для денег я должен нарочно выдумывать повести. <...> Скверное ремесло бедного литератора. Повесть моя растянулась в шесть листов, и, кажется, скоро пошлю к тебе ее». В январе следующего года повесть была окончена и отправлена в Петербург, где и вышла из печати в мартовском номере «Русского слова».
«Дядюшкин сон», как и писавшееся одновременно с ним «Село Степанчиково», во многом связаны с литературной традицией. Позднее, в «Дневнике писателя» Достоевский вспоминал о семипалатинском периоде своей жизни: «Помню, что выйдя в 1854 году, в Сибири, из острога, я начал перечитывать всю написанную без меня за пять лет литературу» (Дневник писателя. 1877 г. Ноябрь. Гл. I. § 2). Об этом же говорят и его письма 1850-х годов. Чтение И. С. Тургенева («Записки охотника», повести), А. Ф. Писемского, M. Е. Салтыкова-Щедрина («Губернские очерки») отразилось в литературной работе Достоевского. Обращение литературы предреформенного периода к широким пластам русской жизни, изображение провинции и деревни, заострение социальных проблем, «злободневность», очерковость многих произведений, — все это учитывалось Достоевским, особенно сильно при создании «Записок из Мертвого дома». Однако уже в семипалатинский период творчества писатель не прошел мимо новых литературных открытий (изображение провинциальной, глубинной России). Возможно, одним из литературных источников «Дядюшкиного сна» оказалась и повесть M. M. Достоевского «Пятьдесят лет», опубликованная в 1850 г. в журнале «Отечественные записки». В. С. Нечаева показала близость сюжета, отдельных эпизодов и образов в обеих повестях. 1 В «Дядюшкином сне» сказался и личный опыт семипалатинской жизни. Знакомство Достоевского с бытом и нравами русской провинции воплотилось в изображении Мордасова и мордасовского общества. Отдельные детали повести восходят к каторжным впечатлениям Достоевского. Учитель Вася, заболевший чахоткой от того, что выпил водки, настоенной на табаке, узнал о таком «способе» медленного самоубийства от одного каторжного. Подобный эпизод рассказан Достоевским в «Записках из Мертвого дома». Имя ростовщика Бумштейна, которому Мария Александровна Москалева заложила свой фермуар, также навеяно каторжными впечатлениями. Исай Фомич Бумштейн описан в «Записках из Мертвого дома» как один из арестантов Омского острога. Кроме того, ряд выражений в речи героев почерпнут Достоевским из так называемой «Сибирской тетради» — записей народных выражений, поговорок, пословиц и прибауток, которые писатель вел на каторге.
В «Дядюшкином сне» проявился талант Достоевского — сатирика и юмориста. Ярче всего он сказался в образе князя К., фигуре отчасти традиционной. Образ молодящегося старика-волокиты восходил к старинным комедиям нравов и народному балагану. Однако Достоевский, усилив контраст между светскими притязаниями князя и его
1 Нечаева В. С. Ранний Достоевский. М., 1979. С. 254—260.
физической дряхлостью, придал образу своего героя гротескную «фантастичность». Вместе с тем писатель психологически усложнил этот характер, наделив его, особенно в конце повести, чертами детской наивности, беспомощности и своеобразного благородства. Все это делает фигуру князя не только смешной, но трогательной и жалкой.
Образ князя, как это не раз отмечалось исследователями, вобрал в себя черты многих литературных предшественников (пушкинского графа Нулина, Хлестакова Гоголя). Реальными прототипами его могли быть военный министр граф А. И. Чернышев (1785—1857), известный своей страстью к «моложению»,1 директор московских театров Ф. Ф. Кокошкин (1773—1838),2 родственник Достоевских «дядя» П. А. Карепин, под старость «впавший в детство», а также князь Д. Н. Козловский, костромской помещик, «аристократ, селадон, весьма популярная фигура в своем крае», который был женат на своей бывшей крепостной — Прасковье Тимофеевне, крестной матери Ф. М. Достоевского.3
Основной сюжетный мотив повести — появление неожиданного столичного гостя в провинциальном городе, вызванный этим переполох и борьба «партий» — перекликается с фабулой «Ревизора» и «Мертвых душ». С развязкой «Ревизора» совпадает и конец повести — крушение честолюбивых планов Марии Александровны Москалевой. Отдельные моменты «Дядюшкиного сна», как показал Б. В. Мельгунов, могут быть сближены с комедией Тургенева «Провинциалка» (1851) (стремление героини выбраться из провинциальной среды при помощи столичного волокиты, уже немолодого графа, которого она пытается обольстить). 4
В эпилоге повести пародийно воспроизводится ситуация VIII главы «Евгения Онегина», а образ Мозглякова содержит сатиру на разочарованного героя онегинского типа в его сниженном и опошленном провинциальном воплощении.
В образе князя К. Достоевский сатирически изображает ту сторону дворянской культуры, которая характеризовалась чисто внешним усвоением европеизма. Князь провел большую часть своей жизни в Париже, Вене, на модных европейских курортах. Однако Байрон или Бетховен для него только модные имена, вызывающие в памяти какие-то сомнительные анекдоты. Совершенно незнакома ему русская жизнь, а крепостнические отношения воспринимаются в виде сентиментальной идиллии, восходящей к литературе конца XVIII в. Живя в деревне, князь временами рядится в «поселянина» или аркадского пастушка, когда с посохом и в широкополой шляпе собирает в полях «грибки, полевые цветки, васильки», при этом он по-французски отвечает на приветствия своих мужиков. Это не мешает князю «наказывать» своих крепостных слуг и сочувственно вспоминать бывшую приятельницу, «чрезвычайно поэтическую женщину», дочь которой («Та тоже чуть-чуть не стихами говорила») «свою дворовую девку, осердясь, убила и за то под судом была». В этих очень приглушенных выпадах против крепостного права (Достоевский, как сам он писал позднее, «ужасно опасался цензуры (как к бывшему
1 См.: Лотман Л. М., Фридлендер Г. М. Источники повести Достоевского «Дядюшкин сон» // Из истории русских литературных отношений XVIII—XX вв. М.; Л., 1959. С. 370—374.
2 См.: Альтман М. С. Достоевский. По вехам имен. Саратов, 1975. С. 32—35.
3 См.: Федоров Г. Достоевский и семья Козловских // Литературная Россия. 1980. 25 апр. № 17.
4 См.: Вестник ЛГУ. 1972. № 2. Вып. 1. С. 168.
ссыльному)») сказалась связь повести с прежними идеями писателя (натуральная школа, кружки Белинского и Петрашевского). Отразилась она и в образе бедного учителя Васи — вариации образа «мечтателя» ранних повестей Достоевского («Белые ночи», «Хозяйка»). От раннего творчества идет и ориентация на гоголевские образы и традиции, вскоре (в повести «Село Степанчиково и его обитатели») ставшие материалом серьезного переосмысления. Впрочем, и в «Дядюшкином сне» заключительные строки повести (отъезд Мозглякова из губернского города, краткая пейзажная зарисовка, образ резвой тройки) пародийно перекликаются с знаменитой концовкой I тома «Мертвых душ».
С докаторжным периодом творчества связаны и отголоски литературной полемики, возникающей в «Дядюшкином сне». В I главе повести рассказчик замечает, что хотел было написать о Марье Александровне Москалевой «в форме игривого письма к приятелю, по примеру писем, печатавшихся когда-то в старое, золотое, но, слава богу, невозвратное время в „Северной пчеле“». Иронический пассаж этот, — по всей вероятности, выпад против давнего сотрудника «Северной пчелы» (политической и литературной газеты, издававшейся Н. И. Гречем и Ф. В. Булгариным) — Л. В. Бранта, печатавшего свои статьи на литературные темы в 1846—1848 гг. и подписывавшегося буквами Я. Я. Я. Именно Брант (Я. Я. Я.) был автором резко отрицательной рецензии на «Петербургский сборник» и напечатанный в нем роман Достоевского «Бедные люди». 1 «Игривые письма к приятелю», упоминаемые в «Дядюшкином сне», — это «Деревенские письма (К Петербургскому приятелю)», напечатанные в том же 1846 г. в «Северной пчеле» за подписью Я. Я. Я., т. е. принадлежавшие тому же Бранту (№ 188, 190, 202, 203). «Деревенские письма», посвященные описанию поездки в имение автора в Новгородской губернии, написаны с претензией на безыскусное и непосредственное отражение дорожных впечатлений и носят, действительно, несколько «игривый» и интимный характер (описание обеда, незначительных разговоров с попутчиком и т. п.). Брант противопоставляет свои «письма» другим произведениям подобного жанра, в которых затронуты «вопросы истории», «тонкости политики народов», «громкие дела современной Европы», изображены прославленные города, памятники истории и искусства. Автор, «покорный судьбе», ограничивается «кругом самым не великим, чтобы не сказать микроскопическим» (№ 188). Содержание «Деревенских писем», действительно, небогато. Желание «мордасовского летописца» соответствовать по форме «Деревенским письмам» — элемент несколько запоздалой полемики Достоевского против враждебной ему газеты.
Хотя «Дядюшкин сон» писался, по выражению Достоевского, «на почтовых» и не удовлетворил автора, некоторые образы и ситуации повести получили развитие в дальнейшем творчестве писателя. Черты Москалевой, провинциальной дамы с большими претензиями на светскость, повторились в облике Анфисы Петровны Обноскиной в повести «Село Степанчиково и его обитатели». Облик «дядюшки», князя К., получил дальнейшее развитие в фигуре старого князя Сокольского в романе «Подросток». Отдельные черты «дядюшки» (детская наивность, проявляющаяся в разговоре с мужиками по-французски) приданы более значительному и сложному герою — Степану Трофимовичу Верховенскому в «Бесах» (ч. 3. Гл. 7). Главное же — в «Дядюшкином сне»
1 Северная пчела. 1846. 30 янв. № 25; 31 янв. № 26, — О критике «Бедных людей» в «Северной пчеле» см. наст. изд. Т. 1. С. 437.
впервые у Достоевского возникает образ повествователя, провинциального хроникера, отличного от автора. Именно в этом произведении Достоевский впервые показал русскую провинцию, а сюжет произведения построил на основе события, вызвавшего общественный скандал и возмутившего ход тихой и ничем не примечательной жизни. Изображение провинциального скандала, большого общественного потрясения, но уже не комического, а трагического характера, стало затем материалом грандиозных романов — «Бесы» и «Братья Карамазовы». В этих же романах, написанных как бы в жанре провинциальной хроники, получил свое дальнейшее развитие и образ рассказчика-хроникера.
Современная Достоевскому критика обошла молчанием «Дядюшкин сон». Единственный отклик на публикацию повести был помещен в бельгийской газете Le Nord ( 1859, 20 avr. № 119). Сам писатель позднее тоже был склонен недооценивать это произведение. В 1873 г. в письме московскому студенту М. П. Федорову, просившему разрешения обработать повесть для сцены, Достоевский писал: «15 лет я не перечитывал мою повесть «Дядюшкин сон». Теперь же, перечитав, нахожу ее плохою. Я написал ее тогда в Сибири, в первый раз после каторги, единственно с целью опять начать литературное поприще, и ужасно опасаясь цензуры (как к бывшему ссыльному). А потому невольно написал вещичку голубиного незлобия и замечательной невинности. Еще водевильчик из нее бы можно сделать, но для комедии — мало содержания, даже в фигуре князя, — единственной серьезной фигуре во всей повести».
Несмотря на скептическое отношение Достоевского к вопросу о сценическом воплощении «Дядюшкиного сна», повесть эта рано проникла на сцену, и ее инсценировки неизменно пользовались в театре большим успехом. Впервые спектакль по повести под названием «Очаровательный сон» был поставлен в московском Малом театре уже при жизни Достоевского, в 1878 г. Затем различные инсценировки повести ставились несколько раз в Петербурге и Москве. Множество сценических воплощений «Дядюшкиного сна» было осуществлено в советское время, как на сценах московских и ленинградских, так и периферийных театров (Киев, Куйбышев, Курск, Новосибирск, Якутск, Улан-Удэ). Наибольший резонанс вызвал спектакль МХАТ 1929 г. с Н. П. Хмелевым в роли князя К. и О. Л. Книппер-Чеховой в роли Москалевой.
С. 391. ...в Мордасове... — Возможно, что это название выбрано Достоевским не случайно. М. С. Альтман утверждал, что оно взято из рассказа В. А. Соллогуба «Тарантас» (1845), который Достоевский хорошо знал. Мордасы — название деревни одного из героев «Тарантаса» — после появления рассказа Соллогуба стало нарицательным и использовалось позднее в сатирической литературе (Журнал «Искра»). (См.: Альтман М. С. Достоевский: По вехам имен. Саратов, 1975. С. 196—197). Г. А. Федоров считает, что название это восходит к реке Мордас, протекавшей в имении князя Козельского — возможно, прототипа князя К. (Федоров Г. Достоевский и семья Козловских // Литературная Россия. 1980. 25 апр. № 17).
С. 391. ...лиссабонское землетрясение. — Произошло в 1756 г., когда было уничтожено 2/3 города Лиссабона и погибло более 30 тысяч жителей. Лиссабонское землетрясение было не раз предметом художественного изображения («Поэма на разрушение Лиссабона» Вольтера (1756) и др.).
1 См.: Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1983. Т. 5. С. 190—191.
С. 392. Пинетти — известный итальянский фокусник XVIII в. Изображен О. И. Сенковским в рассказе «Превращение голов в книги и книг в головы> (1839).
С. 392. Один немецкий ученый, нарочно приезжавший из Карльсруэ... — Иронический выпад против заезжей иностранной знаменитоссти, мало что понявшей в русской действительности, был позднее развит Достоевским во «Введении» к «Ряду статей о русской литературе» (1861).
С. 392. Защитники старого дома... — Сторонники свергнутой во Франции в 1793 г. в результате Великой французской революции династии Бурбонов.
С. 395. Повесть моя заключает в себе полную и замечательную историю возвышения, славы и торжественного падения Марьи Александровны и всего ее дома... — Высказывалось предположение, что в этих словах содержится ироническая перекличка с названием романа Бальзака «История величия и падения Цезаря Бирото, владельца парфюмерной лавки» (1838). (См. примеч. Л. М. Розенблюм к повести «Дядюшкин сон» в кн.: Достоевский Ф. М. Собр. соч.: В 2 т. М., 1956. Т. 2. С. 655).
С. 397. ...с монплезирами и другими затеями. — Имеются в виду садовые павильоны и беседки во французском вкусе. Монплезир (франц. mon plaisir — удовольствие, развлечение) — название царского летнего дворца в Петергофе.
С. 398—399. ...в пальто и в соломенной широкополой шляпке, с розовым дамским платочком на шее ~ и с соломенной корзинкой для собирания грибков, полевых цветов, васильков... — Строки эти — иронический выпад против эпигонов сентиментализма, в идиллических тонах изображавших как жизнь крестьян, так и жизнь помещиков. «Розовый дамский платочек на шее» — деталь, заимствованная из эпиграмм на князя П. И. Шаликова (1767—1852), поэта, журналиста, автора сентиментальных путешествий. Слащавость произведений Шаликова вызывала насмешки и пародии современников. См., например, эпиграмму П. А. Вяземского «Отъезд Вздыхалова» (1811), в которой помянут розовый платочек на шее героя. Об этом же розовом платочке Шаликова вспоминал М. А. Дмитриев в книге «Мелочи из запаса моей памяти».
С. 402. Знаете, эта морозная пыль алеет, серебрится! — Перефразированная цитата из романа Пушкина «Евгений Онегин»:
Его бобровый воротник.
С. 402. ...сажусь, лечу, точно с цепи сорвался. Есть что-то подобное у Фета, в какой-то элегии. — Подобного сюжета в элегиях Фета нет. Ср. след. примеч.
С. 402. ...человеколюбие, которое, как выражается Гейне, везде суется с своим носом. — У Гейне нет такого выражения. Ссылками на Фета (см. предыдущее примеч.) и Гейне Мозгляков стремился продемонстрировать свою утонченную образованность, на самом деле мнимую.
С. 412. У нас же собираются составить театр, — для патриотического пожертвования, князь, в пользу раненых... — Речь идет о раненых в Крымскую войну 1853—1856 гг. Эти слова — указание на время действия повести.
С. 412. Лорда Байрона помню. Мы были на дружеской ноге. — Здесь, как и в предшествующем рассказе князя о водевиле («Я даже для сцены во-де-виль написал...»), заключена реминисценция из «Ревизора» Гоголя. Ср. слова Хлестакова: «Я ведь тоже разные водевильчики... Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге» (д. III, явл. 6).
С. 412. ...танцевал краковяк на Венском конгрессе. — Венский конгресс заседал с ноября 1814 по июнь 1815 г. с целью организовать новое устройство Европы после победы коалиции европейских государств над Наполеоном I. Сопровождался многочисленными балами и празднествами, которые организовывала специально созданная комиссия.
С. 416. ...будете любить его, держать его в хлопочках... — Хлопочки — вата (хлопок).
С. 417. Вот и выехала такая мадам Грибусье... — Грибусье — возможно, восходит к французскому слову gribouille — замарашка (от глагола gribouiller — пачкать).
С. 419. Муж в дверь, а жена в Тверь... — название популярного водевиля 1840-х годов.
С. 424. «Библиотека для чтения» — литературный журнал, издававшийся в 1834—1865 гг. О. И. Сенковским. Имел коммерческий характер и был рассчитан на самые широкие круги читателей.
С. 424. Но это достойно Флориана и его пастушков! — Жан Пьер Флориан (1755—1794) — французский писатель, известный в свое время автор пасторалей, басен, романов.
С. 429. ...в Испании есть какой-то необыкновенный остров, кажется Малага... — Остров, знаменитый своим климатом, не Малага, а Майорка. Малага — южная провинция Испании. То, что Марья Александровна путает Малагу с Майоркой, характеризует степень ее информированности об Испании.
С. 430. ...эта волшебная Альгамбра, эти мирты, эти лимоны, эти испанцы на своих мулах! — Альгамбра — мавританский дворец XIII—XIV вв., на юго-востоке Испании, возле г. Гранады. Вся же тирада Марьи Александровны — отражение массового увлечения в России 1830—1840-х гг. Испанией, известной большинству лишь по ряду стереотипных клише. (См.: Алексеев М. П. Очерки истории испано-русских литературных отношений XVI—XIX вв. Л., 1964. С. 179—186). Ср. «испанские» мечты полубезумной Татьяны Ивановны в «Селе Степанчикове и его обитателях», а также ироническое изображение моды на Испанию в стихотворении Козьмы Пруткова «Желание быть испанцем» (1854).
С. 450. ...тот романс, в котором ~ много рыцарского, где еще эта владетельница замка и ее трубадур... — Как отметил А. А. Гозенпуд, установить, о каком именно произведении идет речь, трудно. «Тема эта разрабатывалась во множестве опер, арий, романсов, в том числе Ш. Кателем, П. Лакомом, Дювалем, М. Дайоном, Э. Мерле и др.». Хор из оперы Россини «Граф Ори» на ту же тему был переложен для одного голоса и стал романсом. Все эти произведения широко бытовали (Гозенпуд А. Достоевский и музыкально-театральное искусство. Л., 1981. С. 114).
С. 452. ...Лозён, этот очаровательный маркиз двора Людовика... — Антонен де Лозён (1633—1723) — фаворит Людовика XIV. Прославился своими любовными похождениями.
С. 454. Помните, князь, «L’hirondelle»? — Романсов с таким названием было множество. Возможно, здесь имеется в виду романс Девьена или П. Скюдо. (см.: Гозенпуд А. Достоевский и музыкально-театральное искусство. С. 114).
С. 457. Морген фри — ироническое выражение от немецкого Morgen fruh (утром рано). В Сибирской тетради под № 434 Достоевский записал выражение «Морген фри — нос утри».
С. 463. Около вас льются упоительные звуки Штрауса... — Популярность Иоганна Штрауса (1825—1899) была необычайно велика в связи с его приездом в Россию в 1856 г. и выступлениями в качестве дирижера в Павловском вокзале.
С. 467. ...вроде «Монте-Кристо»... — «Граф Монте-Кристо» (1844) — популярный роман А. Дюма-отца.
С. 467—468. „Mémoires du Diable“ — «Записки дьявола» (1837—1838) — авантюрный роман французского писателя Фредерика Мельхиора Сулье (1800—1847). По свидетельству современников (Д. В. Григорович, А. Е. Ризенкампф), Достоевский в юности читал этот роман с большим интересом.
С. 468. ...столько самого блаженного квиетизма... — Квиетизм — здесь: безучастное, созерцательное отношение к действительности.
С. 470. ...тирания есть привычка, обращающаяся в потребность. — Мысль эта, результат каторжного опыта Достоевского, развита в «Записках из Мертвого дома», где сказано: «Тиранство есть привычка; оно одарено развитием, оно развивается наконец, в болезнь» (часть II, гл. 3).
С. 474. ...форштадт Мордасова. — Форштадт (нем. Vorstadt) — предместье.
С. 481. ...читал ты мемуары Казановы? — Казанова Джованни Джакомо (1725—1798) — итальянский авантюрист, автор широко известных мемуаров «История моей жизни», полностью опубликованных после его смерти, в 1826—1832 гг., а затем в 1843 г. На русском языке впервые отрывок из мемуаров Казановы был напечатан в журнале братьев Достоевских «Время» в 1861 г. Ф. М. Достоевский снабдил эту публикацию своим предисловием, указывающим на его давнишний интерес к книге Казановы. См.: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1979. Т. 19. С. 86—87.
С. 483. ...приличием и комильфотностию. — Комильфотность (от французского comme il faut) — здесь: порядочность.
С. 497. Это меня ~ фраппировало... — Фраппировать (от французского frapper) — поразить.
С. 497. ...одного из шематонов времен регентства, которых изображает Дюма? — Шематон (от французского chômer — бездельничать) — фат, прощелыга. Времена регентства — годы правления французской королевы Анны Австрийской, вдовы Людовика XIII (ум. 1643), когда страной фактически управлял за малолетнего Людовика XIV фаворит королевы кардинал Джулио Мазарини. Придворная борьба этих лет отражена в романах. А. Дюма-отца «Двадцать лет спустя» (1845) и «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя» (1848).
С. 497. ...какого-нибудь Ферлакура, Лозёна? — Ферлакур — собственное имя, образованное от французского выражения fair la cour — ухаживать. О Лозёне см. примеч. к с. 452.
С. 510. ...напечатать в «Отечественных записках» такую поэму, какой и не бывало еще на свете. — «Отечественные записки» — известный литературный журнал, издававшийся с 1839 по 1884 г.
С. 511. ...я всегда любил вечерний, закатный час. — Черта, свойственная самому Достоевскому и многим его героям. Нашла отражение в «Бесах», «Подростке», «Братьях Карамазовых». См.: Дурылин С. Об одном символе у Достоевского // Достоевский. М., 1928. С. 178—192.
С. 513. Так как на высоком деревянном, тротуаре было тесно двум рядом ~ бежал подле нее внизу... — Эпизод этот повторен в романе
«Бесы» (см. ч. III, гл. 4 «Последнее решение», подглавка II). Отмечено В. А. Тунимановым в его книге «Творчество Достоевского 1854—1862» (Л., 1980, С. 24—25).
С. 514. ...в аксельбантах. — Аксельбанты — наплечные шнуры, принадлежность военного мундира адъютантов и офицеров Генерального штаба.
С. 516. ...пустился в вихрь светской жизни на Васильевском острове и в Галерной гавани... — т. е. в небогатых, окраинных районах Петербурга.
С. 517. ...с одною из особ 4-го класса. — Все чины в Российской империи делились на 14 классов. Чины 4-го класса (военные или гражданские) соответствовали генеральскому званию.
С. 517. ...к одному подошедшему сановнику в душистых сединах... — Реминисценция из «Евгения Онегина». Описывая в 8-й главе романа посетителей великосветского салона Татьяны, Пушкин отметил:
Старик, по-старому шутивший... (строфа XXIV)