А. С. Пушкин

Путешествие в Арзрум
во время похода 1829 года

1829–1830

Оглавление

Предисловие 412
Глава первая 415
Глава вторая 429
Глава третья 411
Глава четвертая 447
Глава пятая 454

Полный текст

О произведении

Рассказ Пушкина о путешествии на Кавказ в 1829 г., принципиально не воспевающий военные подвиги.

Критика

В „Путешествии в Арзрум“ (глава 2) есть место, показывающее, как мысль о „загранице“ сочеталась с путешествием в Арзрум: „Вот и Арпачай, сказал мне казак. Арпачай! наша граница! Это стоило Арарата... Никогда еще не видал я чужой земли. Граница имела для меня что-то таинственное; с детских лет путешествия были моею любимою мечтою. Долго вел я потом жизнь кочующую, скитаясь то по Югу, то по Северу и никогда еще не вырывался из пределов необъятной России. Я весело въехал в заветную реку и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег был уже завоеван: я все еще находился в России“.

Недозволенная поездка Пушкина входит в ряд его неосуществленных мыслей о побеге.

<...>

... непосредственный отклик на военные события 1829 г. — маленькая сатирическая трилогия: «Из Гафиза», «Делибаш», «Олегов щит». Первые две части этой трилогии содержат призывы к миру и иронический протест против войны.

Батальные описания Толстого в „Войне и мире“, носят явные следы изучения прозы Пушкина, — а именно, изучения „Путешествия в Арзрум“.

Герой „Путешествия в Арзрум“, авторское лицо, от имени которого ведутся записки, — никак не „поэт“, а русский дворянин, путешествующий по архаическому праву „вольности дворянской“, и вовсе не собирающийся „воспевать“ чьи бы то ни было подвиги.

— Ю. Н. Тынянов. О «Путешествии в Арзрум» (1936)

От «милости» властей и «популярности» в столичном обществе Пушкин испытывал непреодолимую потребность бежать — в деревню, в чужие края, в Париж или в Пекин, — лишь бы освободиться от обступившей его «тупой черни».

Давно замышленный «побег» отчасти получил свое осуществление в самовольной и стремительной поездке поэта на турецкий фронт. В кавказской армии сражались друзья-декабристы. В стратегический план главнокомандующего отдельным Кавказским корпусом — Паскевича входило завоевание черноморских портов Трапезунда и Самсуна, откуда так легко было «поехать посмотреть на Константинополь». Такая возможность, видимо, снова, как и в 1824 году, соблазняет поэта. Во всяком случае, путешествие в действующую армию давало хотя бы временное избавление от Петербурга.

Пушкин сам рассказал в 1836 году по записям своего путевого журнала 1829 года всю эту замечательную главу своей биографии: посещение под Орлом опального Ермолова (вызвавшее в дорожном дневнике поэта изумительный портрет: «Голова тигра на геркулесовом торсе»); пребывание в калмыцкой кибитке под Ставрополем (получившее отражение в степном мадригале: «Прощай, любезная калмычка!»); переезд по Военно-Грузинской дороге (отразившийся в «Обвале», «Кавказе» и «Монастыре на Казбеке»); две-три недели в Тифлисе, где местное общество венчало знаменитого певца Кавказа; встречу с телом Грибоедова, военные действия Паскевича, посещение арзрумского гарема и чумного лагеря.

<...>

Путешествие в Арзрум было возвратом к лучшей поре, новым свиданием с Николаем Раевским, новым созерцанием Эльбруса и непосредственным наблюдением творца «Кавказского пленника» над жизнью, нравами и песнями горных народов.

— Л. П. Гроссман. Пушкин (1939)


Воспроизводится по изданию: А. С. Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. М.: ГИХЛ, 1959—1962. Том 5. Романы, повести.
© Электронная публикация — РВБ, 2000—2024. Версия 6.0 от 1 декабря 2019 г.